Андрэ Лихтенбергер - Центавры Страница 9

Утомленные центавры крепко спят Их длинные тела валяются на земле, а могучие груди вдыхают и выдыхают воздух. Неприятный запах, едва уловимый днём, делает атмосферу более тяжелой. Мысли Кадильды постепенно проясняются. Скоро все проснутся. Пробуждение центавров бывает всегда шумно: послышится грубый смех, похлопывание по ляжкам, с ними вместе проснется и Папакаль. Ей придется перевязывать его раны, видеть его страдания. Ее рука будет лежать в его влажной руке. Хотя он и не дорог ее сердцу, но вид этой смерти заставляет ее страдать. Ужасные мысли будут снова терзать ее мозги.

У нее явилось непреодолимое желание бежать от этого раненого, бежать от братьев и выкупаться в чистых лучах восходящего солнца. Кадильда потихоньку расправляет свое тело. То, что Клеворак приказывает – закон, и каждый обязан повиноваться ему. Но когда он молчит центавры вольны распоряжаться собой. Бесшумно центавриха поднимает свои копыта одно за другим. Осторожно ступая, она пробирается к близкому выходу. Поперек него лежит тело Каплама, он сторожит сегодня. Чтобы не коснуться его, Кадильда наклоняется и отодвигает белый кончик его хвоста. Перепрыгнув через него в три прыжка, она снаружи. Отряхнувшись, чтобы сбросить с себя песок и соломинки, которыми покрыта, она пальцами разглаживает свои спутавшиеся волосы. Затем, откидываясь назад, она потягивается, зевает, с наслаждением вдыхает живительный воздух. Позади вечно зеленых сосен и гор, торжественно возвышающихся над ней, отец-солнце еще не появлялось, хотя неясные лучи говорят о его приближении. Напротив такой же розоватый луч отражается в утреннем тумане, покоящемся на волнах.

Море, все серое, тихо лепечет, как маленький новорожденный центавр. Кое-где пробегает небольшая рябь. Огромные скалы походят на сраженных мамонтов. Птички сладко спят в ветвях. Леса молчат.

Только одна Кадильда видит торжественное пробуждение сияющего дня.

Вдруг дрожь пробегает по телу центаврихи. Может быть, ей немного холодно под этой утренней свежестью, а может быть, ее охватил ребяческий страх перед тишиной, царствующей кругом. Она встряхивается, делает прыжок, поглядывает направо и налево, склоняет голову снова вздрагивает потом, испустив крик, похожий на крик чайки, она бешено бросается бежать по берегу. Целое облако белокурых волос и белый хвост развеваются позади нее. По временам она оборачивается, кричит и снова пускается бежать. По мере того, как она скачет теплота благотворно действует на ее члены и радость наполняет снова ее серце. Но куда же она пойдет? Инстинктивно она направляется на юг, как раз в противоположную сторону от того места, где вчера происходило сражение. Вдруг новая мысль увлекает ее. Она пойдет вдоль берега, ведущего прямо к Лебединой реке, потом поднимется вверх по реке и углубится в леса. Давно уже центавры не были в той стороне, никто не потревожит одиночества белой центаврихи а она так его жаждет, ее гложет любопытство увидать эти еще невиданные ею страны. Никто не испугает ее: разве она не дочь повелителя Клеворака?

Замедленным шагом Кадильда минует каменистый лес, которым кончаются красные гроты. Она осторожно пробирается между глыбами гранита, избегая ставить копыта на вязкие водоросли. По временам она погружается по колено в лужицы соленой воды, покрытые разноцветными травами, отливающими перламутром. Рыбки, которые живут между скал, убегают при ее приближении. Вода струится между камешками. Живительный запах моря ласкает ноздри.

Кадильда быстро минует скалистый берег. Ее ноги снова касаются песка. Теперь южный берег тянется далеко, исчезая на горизонте. Лебединая река еще не видна, она кажется едва приметным серебристым пятном. Вдруг яркий луч солнца сверкнул над елями и осветил красные скалы, бросающие на берега огромные тени. Птички пробуждаются и поют. Над волнами носятся бакланы, то опускаясь в воду, то снова подымаясь на поверхность с трепещущей рыбкой в клюве. Перед цен- таврихой далеко расстилается открытое пространство, оно опьяняет ее. Она испускает пронзительный крик, хлопает в ладоши и снова несется вперед. Копыта ее едва касаются земли, она разгоняет бекасов, которые при виде ее растерянно разбегаются.

Кадильда улыбается радостному дню, она несколько раз запрокидывает свой бюст назад так ловко, что хвост ласкает ей лицо, потом она снова разражается звонким смехом и, удваивая скорость, летит, летит, преследуемая целой тучей своих волос, позолоченных солнцем. Лебединая река спокойно течет, смешивая свои спокойные воды с беспокойными волнами моря. Запыхавшаяся центавриха останавливается на откосе, покрытом песком. Позади нее красные скалы кажутся какими-то привидениями, потонувшими в утреннем тумане. Кадильда радуется своему одиночеству. Чтобы освежиться, она погружается в воду по колено, по низ живота, а потом разом опускается вся и выходит мокрая подобно тритону. Ее усталость сразу исчезает. Отец-солнце скоро высушит ее. Развеселившись, она опять пускается в путь. Теперь ее путеводитель – река. Она лениво вьется между берегами и исчезает постепенно между двумя занавесками из зелени.

Величественным шагом Кадильда идет вдоль светлой реки, она с любопытством осматривается кругом. Скоро морские ели сменяются более разнообразной и менее мрачной растительностью. Ольхи и ивы своими кудрявыми верхушками щекочут спокойные воды реки. Откосы покрыты тростниками и кувшинками. Водяные курочки тяжело подымаются ей навстречу. Разноцветные птицы гоняются за бабочками. Белые лебеди величественно плавают среди этой роскошной и спокойной природы. Кадильда забывает о так удручавших ее образах. Ее опьяняют ароматы. То идя по берегу, то преследуя какое-нибудь насекомое, она ломает лианы и кусты терновника. Вдруг на холмике, покрытом мхом, она различает потешный силуэт кролика. Он присел на задние лапки и двигает ушами то вправо, то влево. Кадильда зовет его дружеским свистом. Но Тютюль, как родился, так и умрет недоверчивым.

Он дрожит. Один прыжок и он исчезает в своей норке.

Хитрая Кадильда садится около норы таким образом, что ее не видно и запах тела не выдает ее присутствия.

Как только дрожащий носик Тютюля появляется снова, она опускает свою руку на его пушистую шею. Выпрямившись, она поднимает его за уши, близко подносит к своему лицу. Он должен знать дочь властителей и понять, как неоснователен его страх. Но напрасно Кадильда старается успокоить Тютюля ласками и словами, все напрасно. Он очень напуган. Его глаза скачут в своих орбитах. Все тело дрожит и конвульсивно бьется Он предчувствует смерть.

Наконец Кадильда сжаливается над ним. Она проводит рукой по его коричневой шерсти и ставит обратно на землю.