Елена Белова - Сердце феникса. На переломе. Страница 9

Спокойно.

Алекс недаром еще дома сформировал своеобразный "блок воспоминаний", отобрав в него это "необходимое": краткое изложение проникновения серых на Землю, Захват и нынешнее положение. И просьбу о помощи.

Сейчас нужно только отстранить все, кроме этого. Сейчас.

Выстроить второй барьер, внутренний, оставить на поверхности только то, многократно повторенное, затверженное... Почти готово, недаром тренировался с Лорой...

— Алекс...

Не слушать. Время. Проверить внутренний барьер - норма. Блок - норма. Внутренний барьер... Глаза краснокожего телепата чуть расширились - похоже, он понял, что делает "контакт"... но не возражал. Не возражал... Готово.

Цветок шевельнул лепестками...

Алекс убрал барьер.

Это не было похоже на атаки Димовых специалистов по просмотру памяти... и на мягко-бережно-незаметное, "маскировочное" проникновение Лоры. Просто плеснула волна, точно стирая линию на песке - и воспоминания стали общими.

..воздух прорезает фиолетовая щель. Из нее выпрыгивают люди с серыми лицами... рядом падает человек...

..маленький горный поселок в Швейцарии, такой тихий в межсезонье... навсегда тихий. Больше некому шуметь. Взрослые и дети, мужчины и женщины, старики, даже пес, черный "водолаз" - им больше никогда не встать и не издать ни звука. Во дворе, у стилизованного под старину колодца, у дверей, в холле чистенькой гостиницы, у телевизора - они были везде. Неподвижные. Так выглядел поселок после прорыва серых, когда пришли Стражи. Слишком поздно пришли...

Карта мира с черными точками на местах прорывов - словно сеть набросили...

Почерневшее ясным днем небо... и серое лицо с клыкастой улыбкой... и холодный голос, злорадно объясняющий основы нового миропорядка.

Ошейники, спасенный из лабораторного отсека "опытный материал", гладиаторские бои... такой он, новый мир.

Пленный серый, его ярость, его угрозы... его воспоминания о вирусе...

Помогите нам.

Помогите.

Волна отхлынула. Черные глаза ан-нита блеснули волнением, белую фигуру на миг окружили беспокойные багровые огоньки - пробившись через барьер, в ауре телепата ясно проступила тревога. И гнев, причудливо перемешанный с сочувствием.

"Дай-имоны... серые пришельцы... Подожди"

 И ан-нит отступил, быстро оборвав связь. Заговорил со своими - быстро, тревожно.

Осталось странное чувство сожаления - чужое присутствие в сознании воспринималось на редкость теплым и доброжелательным. Белая камера странно качнулась, на миг смазавшись и словно растаяв в сером облаке. Алекс тряхнул головой. Это что еще?

— Алекс, что это было? - Богуслав встал рядом, чуть позади.

Незаметно коснулся локтя. С другой стороны присоединился Максим.

— Разговор.

— Я не про то. Что с тобой?

— А что?..

Он хотел сказать, что все нормально, но промолчал. Камера снова качнулась - с легким, еле заметным длинным шорохом - как пересып песка... Закололо в затылке, странно запекло в груди, словно кто-то поставил горчичники... только изнутри. И звуки пропали. Скрылись в шорохах. Что происходит?

— Чар-ивей нит, - прорвался в уши голос женщины-аннитки. - Сариве...

— Аль-асит...

Кажется, они спорили.

— Ты выглядишь пар... плохо, - едва сдержал эмоции Богуслав. - Что за разговор такой? Что он с тобой сотворил?

— Это не он.

Кажется.

Или?.. Горячая боль тяжело ворочалась в груди, на виски что-то давило. И белые стены снова выцвели и растаяли... на мгновение. Такого с ним еще не было...

Фокусы местной телепатии?

Нет.

Троица аннитов перестала беседовать и теперь смотрела на него. Только на него, словно ни Макса, ни Богуслава рядом не было. Странный приступ отступил, только затылок побаливал, словно там поворачивалось тяжелое горячее яблоко. И слабость. Спокойнее. Это пройдет.

Нет. Беззвучный голос был нарочито спокоен, но эмпата интонацией не обманешь - ан-нит встревожен.

— Алекс, почему они так смотрят?

— Что с тобой?

— Лешка...

Боль возвращается с утроенной силой, разом слабеют-подламываются ноги, он проваливается в темноту... горячую пустоту... и туда, в эту пустоту падает колючее слово аннита:

"Реципиент".

Мир Земля.

Зоя.

Ее высочество Зоя к своему "высочеству" относилась весьма заинтересованно, хоть и односторонне.

Высочество — это значит: все, что она ни захочет, должно быть доставлено ей в тот же час, причем в лучшем виде. Самые роскошные наряды, самая лучшая мебель, самые дорогие украшения.

Высочество - это значит: все, кроме Вадима, должны относиться к ней с уважением.

Высочество - это значит, что любая ее прихоть должна исполняться.

Вот.

Особенно ей нравилось, когда кланялись и льстили "сильные". Их Зоя недолюбливала: магов, ведьм, даже Стражей. Давно прошли те времена, когда она была слабенькой ведьмой, ни к чему толком не способной, давно забыли все "четвертушку Зойку" - так ее дразнили, за чахленькую магию. А обида все равно осталась. На заносчивых сокурсниц в "адаптивном классе", на Стража Войцеха, который разводил руками и объяснял ее слабость причудами генетики.... на братцев - им-то магия отсыпалась полной мерой, их никто не дразнил!

Конечно, братцы над ней не смеялись. Наоборот, оберегали, заботились. Только обида от этого меньше не становилась. Почему им — все досталось, а ей — всего кусочек магии, и тот никчемушный? Почему с ними все носятся, а на нее никто и не смотрит? А если смотрят, то так: "Да, это Соловьева. Только она четвертушка, слабачка. Вот ее братья..."

И хотелось плакать от обиды.

Когда брат подарил ей магию, все изменилось.

Как здорово было почувствовать себя сильной!

Как замечательно - ощутить общее уважение! Вкус власти...

Как сладко - рассчитаться за обиды!

Поначалу она еще сдерживалась - побаивалась грозного брата, но потом поняла - ей можно все. Взять любое, что понравится, пнуть кого захочется, приказать что вздумается. Вадим только усмехался на ее выходки, а когда бывал недоволен, она мигом прикидывалась зайкой-лапочкой, и все было в порядке. Повелитель-Повелителем, а тоже покупался на ее хитрость.

Недаром Юрий когда-то говорил, что его "любимая Зоя" - настоящая принцесса. А когда-то может стать и королевой...

Юрий... Он проявлял к ней внимание, всегда слушал, преклонялся, на руках носил, когда позволяла. Любил... А этот подонок его убил. Лешка.

Скотина. Страж недобитый. Дрянь.