Кристиан Бэд - История одного имени Страница 9

Самым нерасторопным оказался кролик. Лайтмен убил его в пяти километрах от квадрата Х. Он подвесил тушку на дерево, содрал чулком мягкую шкурку и, срезая полоски мяса, задумчиво бросал их в рот.

Пища в этот раз не доставила ему удовольствия. Хандра не отступила, к тому же он серьезно сомневался в последовательности своих действий. Ланса беспокоило, что он до сих пор не приступил к выполнению собственно задания. И, мало того, ему вообще не хотелось к нему приступать. Ну ладно, вырвался из города, развлекся, но почему бы теперь не поставить камеры в квадрате Х? Потом все равно придется дежурить возле них, тут бы и поразвлечься, и фильм поснимать. Но какое-то 128-е чувство предупреждало Лайтмена — с квадратом Х все не так просто, лучше будет, если он не станет туда соваться вообще.

Ланс облизал пальцы — логически вычислить причину своего беспокойства он не мог. Ну и черт с ней.

Чуткое ухо Лайтмена давно уловило шевеление в кустах, а спина так просто вибрировала от ощущения чужого взгляда. За ним следили, но следящий не был человеком. Лайт присел на корточки и призывно зарычал — у него это здорово выходило. И самка ягуара ответила ему. Крупная кошка вышла из зарослей, дабы посмотреть поближе на нахала, рычащего, как ее самец. Лайтмен улыбнулся ей и снова призывно зарычал. Еще минута, и кошка ткнулась носом в его ноги.

«Вот кошки, — думал Ланс с непонятной грустью, — гораздо ближе мне, чем люди. И приятней на ощупь и по запаху. Почему?»

Ягуариха лежала и смотрела на Лайтмена, а он думал, как бы хорошо было бросить ко всем чертям и СКР, и Сэма Нортона, и самого себя… Лайт безумно любил больших кошек, да и маленьких тоже, и вообще всякую живность, но больших кошек особенно. Иногда ему казалось, что он сам — кошка.

Кошка потерлась о бедро Ланса. «Да, — подумал он, — уже за полдень. Давно пора заняться основным делом». Он со вздохом отстранился от недоумевающей кошки, вытащил из флайера рюкзак с приборами и телекамерами и пешком направился к квадрату Х, надеясь, что хотя бы длинная прогулка как-то успокоит его вдруг взыгравшие нервы. Флайер тащился следом, как щенок на привязи. Лайтмен делал вид, будто пеший поход предпринят, дабы лучше обследовать местность, но на самом деле он просто тянул время. Он не хотел ТУДА идти!

Кошка долго следовала за Лансом, но в километровой зоне от квадрата Х вдруг отстала. Внутренний «сторож» Лайтмена тоже напрягался все больше и больше, хотя внешних причин для волнения он не находил, напротив, идти было легко, джунгли расступались, почва становилась суше, почти исчезли лианы. Но! Так тихо… Даже птицы куда-то пропали. «Вот, — подумал Ланс, — птицы… Ни глупых туканов, только что их было полно… И кошка ушла». «Уйди и ты», — шептало подсознание. Но Лайтмен не мог отступить так просто.

Впереди возник просвет в листве. Ланс замедлил шаги, — судя по всему, тут поляна — квадрат Х. Он тихо раздвинул ветки и осмотрелся. Поляна как поляна. Но! В голове знакомое напряжение — похожее было у Лайтмена после лабораторий Мутационного центра.

Похоже, какое-то неизвестное излучение «висело» над поляной. «Нужно уходить, — подумал, вернее, почувствовал Лайтмен. — Но сначала все-таки камеры!» С кошачьей ловкостью он забрался на дерево — что ж, отсюда будет отличный вид. Потом для верности установил еще 4 миниатюрные камеры. Крошечные кристаллы в них могли записывать информацию в течение 90 часов.

Что там Сэм говорил про сейсмографы и образцы почвы? Лайтмен вынул из рюкзака маленькую лопатку, портативный анализатор, копнул и… Или чувства обманывали его, или истинный слой почвы находился примерно в миллиметре под видимым. Мало того, несмотря на несколько добытых Лайтменом граммов земли и дерна, поляна по-прежнему выглядела девственной и нетронутой.

Лайт ссыпал землю с лопатки, и снова ничего не изменилось — «полянка» явно была наведенной галлюцинацией. «Шел бы ты отсюда, парень», — снова встряло подсознание. «Стоп, — подумал Лайт. — Если «полянка» липовая, то почему не может быть «липовым» и чувство опасности? Допустим, где-то рядом замаскирован генератор инфразвука, он и «вырабатывает» чувство страха у людей и животных? Стоп. А дурак-агент? Ну, а если рассуждать так: это очень «нежный» генератор. Лайтмен медиум, звери и птицы, разумеется, тоже. Ну, а человека привлекают полянки, где поют птички и трещат кузнечики, следовательно, его и без генератора оттолкнет это мрачноватое место. Лайтмен вздохнул и загрузил землю в анализатор — земля как земля… Над этим тоже следовало подумать… Агент видел посадку, но не обнаружил следов… Это может означать: а) посадка тоже была галлюцинацией. Зачем? б) перемещенной галлюцинацией (это понятно — сажали корабль в квадрате V, а видно было его в квадрате Х)… Что еще? Лайтмен задумался — в схему не укладывался один маленький факт — нелепая смерть агента. Может, он нашел защитную силовую установку? Но что здесь защищать? «Нет, — думал Лайтмен, — все не так просто».

Чувство опасности продолжало действовать ему на нервы, и он решил выбрать для раздумий местечко поуютнее. Сначала, конечно, он выполнил все необходимые замеры и анализы, но показания приборов не дали никакой дополнительной пищи для размышления.

Ланс собрал рюкзак и снова подался в джунгли. Ему нужны было время, отдых в прохладном месте и хоть какая-то еда для мозга. Может, ее дадут камеры? Лайтмен отрегулировал на запястье минидатчик, настроив его на частоту видеосигнала камер: как только будет зафиксировано хоть какое-то движение на поляне, он тут же об этом узнает.

Что еще? Ланс надиктовал свои наблюдения и спрятал в дупло дерева, отметив место «жучком» — это на случай, если с ним что-нибудь случится.

Бездеятельность угнетала Лайтмена. Ах, партизаны! Что там у нас заложено в «память»?

Лайт забрался во флайер и включил компьютер. Он знал: если задача не решается, нужно просто отвлечься и предоставить подсознанию самому искать выход из лабиринта. Этим он и намеревался заняться.

Судя по данным СКР, партизанское движение в последние годы, действительно заметно активизировалось. Генерал Басилио Гонсалес (формально второе лицо в республике после президента, на деле — первое) в очередной раз разогнал сторонников демократической конституции, а экономический кризис 20** года дал США возможность подарить стране немного ядерных отходов и десяток своих военных баз на прокорм. Это еще более ожесточило демократов. Некоторые отправились прямиком в лес, дабы спастись от устаревших методов упрочения порядка генерала Гонсалеса.

Вот за этими-то бедолагами и предстояло поохотиться Лансу. Среди них выделялся, по крайней мере, один достаточно опасный противник, известный под кличкой «Маска Смерти». Как и большинство местных, он был наполовину испанцем, наполовину индейцем. Прозвище «Маска Смерти» туземец получил за изуродованное лицо, которое солдаты Гонсалеса как-то по случаю привели в соответствие с его характером. Характер «Маски» от этого, понятно, лучше не стал. К тому же, под изуродованным черепом скрывался развитый интеллект. Лайтмена учили, что таких противников лучше любыми средствами вербовать в союзники, но Гонсалес, к сожалению, не сидел с Лансом за одной партой. Потому Маска и причинял сейчас больше неприятностей, чем все остальные группы партизан…