Mona Lisas Nemo - Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы Страница 9

— Вот у каждого своё место в жизни должно быть, — бормотал, засыпая, Фрар. — Белки орехи в дупло на зиму стаскивают, ремесленники всяким там занимаются. Коваль куёт, охотники дичь добывают, жёны пироги пекут и бельё стирают, детей рожают, я за лошадками ухаживаю, слежу чтоб сыты были, жажды не испытывали, вычищены, довольны… Маги вон, людям помогают, мир изучают и так далее, и ты себе место подходящее найди. Какой ты, такое место должно быть.

Последние слова Фрар то ли произнёс, то ли выдохнул. К счастью для лошадей, он не храпел.

Серое утро сменилось таким же непогожим серым днём. Мэроу наблюдал за посапывающим Фраром, то и дело поглядывая в окна. Дождь, как ни странно, только усиливался, по стеклу стекали уже не капли, а целые ручейки. Не то чтобы ему нравилось сидеть в четырёх стенах, но дождь Мэроу любил.

Он подошёл к двери и приоткрыл её ровно настолько, чтобы можно было высунуть руку наружу. Тяжёлые увесистые капли забарабанили по ладони, собираясь в центре. Мэроу перевернул руку и они, так же как и остальные полетели вниз.

Дверь открылась шире. Ни скрипнула, тихо, как и полагается хорошей двери на службе у хорошей конюшни. Шаг вперёд, и вот уже Мэроу под стеной дождя. И капли, заливающие лицо нещадно терзали ещё миг назад сухую одежду. Он вышел в цент двора и запрокинул голову.

Вышедший из дома Лант уверенно подошёл к нему и так же запрокинул голову. Юный маг в своей алой мантии и высоких сапогах, привезённых из Лесовика, развёл руки в сторону.

— Эй, дождь! — голос Мэроу звонко взвился над лесом.

— Дождь! — Улыбаясь, вслед прокричал Лант.

— Дождь! — ещё громче, перекрикивая стук капель о металлическое колодезное ведро, перекрикивая подпрыгивающую воду в лужах и прямые струи, захлёстывающие лицо да хватающие за пальцы.

— Эйй! — крикнул Лант. — Дождь!

Лило как из ведра. Всё сильнее и сильнее. Отливавшие по краям фиолетовым, серые тучи сбились, растянулись руками, заслоняя сырое небо. Точно дальние путники, не теряющие надежды достигнуть крепости и там познать долгожданный покой; тучи не собирались останавливаться на середине пути. Их ещё ждали другие земли, которые предстояло омыть, другие реки и озёра, нуждающиеся во влаге, и тёмное озеро Андин, враждебное и чужое.

Звонкий смех.

— Дождь!

2

Старое эхо

Громкий топот и беспокойные голоса заставили Ланта открыть глаза. Лунный свет заливал широкую комнату, загоняя ночную темень подальше в углы под кровать. В середине комнаты из голубоватого света образовалось небольшое призрачное озерцо, а по его краям вся мебель: стол на высоких дубовых ножках, кресло, три стула с искусно вырезанными спинками, шкаф, сундук, всё точно надвинулось вперёд, увеличившись в несколько раз. Судя по ярким сверкающим звёздам, была глухая ночь.

Где-то вдали послышалось знакомое совиное уханье.

Топот слегка затих и настороженные голоса на некоторое время примолкли. Говорившие не желали будить кого бы то ни было и привлекать лишнее внимание. Голоса были не то чтобы сердитые, но явно суровые. Кто-то даже вскрикнул не удержавшись, и им оказался Марин. Таламон тут же поспешил возразить и оба мага опустились до шёпота, так что больше ничего не было слышно. Одни тяжёлые возбуждённые шаги из стороны в сторону, тяжёлая поступь Марина и шорох его сапог.

Всё разом стихло, и уханье совы, и топот. Затылком Лант ощутил приближение Таламона и сел в кровати, свешивая ноги на ковёр из козьей шерсти.

Как только отворилась дверь — вспыхнул огонь в очаге и все тени сгинули в одночасье, исчез и призрачный лунный свет. На стенах тут же заплясали суетливые блики.

Стоило только Ланту подняться, как Таламон вихрем подлетел к нему, в больших тёмных глазах плясало такое же буйное пламя, как и в камине. Марин за его спиной мрачно положил руку на рукоять меча, его взгляд был опущен и суров, желваки выступали на одеревенелом лице.

— Быстро одевайся, — скомандовал Таламон.

Не став ничего спрашивать, Лант подчинился ему. Он одним махом натянул штаны и рубашку, впрыгнул в сапоги и когда уже собирался надеть пояс с пряжкой, Таламон остановил его.

— Не надевай ничего, что может выдать в тебе мага. Наденешь простую накидку, нам нужно, чтобы ты доехал в Лесовик. Это вторая деревня после Приречья. Первая от прохода. — Говорил Таламон, быстро ведя Ланта вниз по ступеням, к порогу.

В результате пришлось надеть простой пояс и тёмно-коричневую накидку, скрывавшую длинный меч. Марин мрачной тенью следовал за ними. — К утру там должна проезжать Тиена, встретишься с ней, передашь это письмо, — с этими словами Таламон передал Ланту завёрнутый свиток, перевязанный алой лентой, с печатью ордена.

Лант взял его в руки и засунул за пазуху.

— Что ещё?

— Запомни, обратно той же дорогой не возвращайтесь. Здесь уже никого не будет. Когда Тиена прочтёт письмо, она поймёт, куда мы отправились, и приведёт тебя на место встречи.

Таламон ободряюще проложил руку на плечо Ланту. И без того белые губы мага сжались в тонкую линию.

— Обещаю, когда мы встретимся, я всё тебе расскажу. А пока знай, что нам нельзя оставаться здесь более. В дороге ни с кем не разговаривай, разве что не будет выхода. Поедешь на Турре, но в сам Лесовик с ней не заезжай. Не показывай меч, только в крайнем случае.

— А, Мэроу, — Таламон резко обернулся к подошедшему юноше. — Молнией беги на улицу и скажи Фрару оседлать лошадей. Марин привёз новых, хватит на всех.

— Что случилось?

— Мы уезжаем, — тут же сказал Таламон. — Марин привёз скверные известия. Тиена, насколько мне известно, привезёт известия ещё более скверные. Так что нам нельзя медлить и оставаться здесь. Нужно ехать в самую чащу и дальше. Я разбужу всех и скажу, чтобы собирались. Марин.

Таламон быстро покинул прихожую, только алая мантия взметнулась, когда он бегом скрылся в тёмной арке.

— Быстрее, Лант, Мэроу!

Уже через мгновение со всех сторон послышалась громкая бестолковая возня Зазы и Лусы: загремели кастрюли, скидывались разные тряпки, нужные и ненужные. А Лант кинулся на улицу, оставив дверь открытой, где за ним следом выбежал Мэроу. Оба одновременно вбежали в конюшню. Мэроу успел первым растолкать сонного Фрара, так что тот удостоил его порцией отменных харчевных ругательств, никогда не употребляемых при господах магах.

Фрар заворочался на соломе, развёл руки и с трудом поднявшись, наконец, заметил и Ланта, который уже успел накинуть повод на шею Турры, взять уздечку в руку, придерживая морду животного. Турра послушно приняла уздечку, как делала это всю свою лошадиную жизнь. Лант метнулся к Фрару, ничего не говоря, взял верхнее седло и, вернувшись к Турре, положил седло ей на спину, проверил подпруги и затянул их. Всё это он сделал в мгновение ока, не обращая внимания на робкие возражения Фрара.