Владимир Васильев - Атлантида Страница 91

— Ты хочешь сказать, — медленно, осторожно подбирая слова, начал Всеслав, — что этот маленький изверг может вспомнить то, о чем знал его прадед?

— Да, при определенных условиях. Я думаю, это должно быть направленное ментальное воздействие.

Всеслав облегченно выпрямился.

— Тогда все не так страшно, мы вполне можем контролировать любые контакты этого мальчишки, и исключить такое воздействие.

— Но он должен постоянно быть в сфере нашего внимания. И, кроме того, тебе необходимо привязать его к себе признательностью. Лучше всего было бы, если он тебя полюбил бы, как родного отца!

Всеслав удивленно поднял бровь.

— А ты, что же, не собираешься заниматься этим извергом?

— Как ты себе это представляешь? — с легкой усмешкой ответил Ратмир вопросом на вопрос. — Или ты думаешь, я заберу мальчика к себе в Звездную башню? Что он там будет делать? Да и случайно попасть под ментальный удар у него там будет гораздо больше возможностей!

Всеслав недовольно сдвинул брови — ему явно не хотелось возиться с каким-то там извергом, но и веских возражений для отказа не находилось.

— Если ты не возьмешь мальчишку к себе, если ты сейчас выгонишь его из замка, он, вполне возможно, попадет в какой-нибудь другой «род власти». — Волхв говорил спокойно и убедительно. — Согласись, это было бы обидно!

— Да, конечно, — нехотя согласился вожак стаи. — Но угождать какому-то извергу! Согласись, это обидно! — в тон брату добавил он.

— И не вздумай его чрезмерно опекать или тем более угождать! — блеснул глазами Ратмир. — Изверг должен быть счастлив находиться с тобой рядом, служить тебе, отдать, если надо, за тебя жизнь! Пойми, о Пророчестве не знает никто и не должен узнать! А еще один княжеский любимчик из извергов, маленький мальчишка, к тому же сирота, вряд ли привлечет чье-то слишком пристальное внимание.

— Ну ладно! — вскинулся вдруг Всеслав. — Я сам соображу, что мне делать с моим собственным извергом, раз уж ты повесил заботу о нем на мою шею!

«Все, братец пришел в себя… — удовлетворенно подумал волхв. — Значит, Пророчество не слишком его напугало, и он сможет справиться с извергом. Но и мне надо будет не спускать с него глаз!»

Вслух же он устало произнес:

— Да, я с тобой согласен — ты знаешь, что делать со своими извергами А теперь, прошу тебя, позволь мне отдохнуть!

Волхв закрыл глаза и откинулся на подушку.

Мальчик спал долго, почти восемнадцать часов. Первые восемь часов Скал просидел рядом с ним, не сводя глаз с его странно подергивающегося лица, внимательно прислушиваясь к хрипловатому, затрудненному дыханию. Однако постепенно дыхание мальчика выровнялось, лицо успокоилось. Ровное, едва слышное посапывание свидетельствовало о том, что опасность для жизни Вотши миновала.

Тем не менее Скал продолжал свое дежурство. Он, правда, отлучался ненадолго несколько раз, но всегда оставлял вместо себя кого-нибудь из своих товарищей. А когда от князя пришел приказ тщательно оберегать мальчика и немедленно привести его, как только он проснется, вся ратницкая заинтересовалась Скаловым подопечным.

Наконец, перед самым обедом следующего дня, Вотша открыл глаза и огляделся. Скал быстро привстал со своего места и склонился над мальчишкой.

— Ну, малец, как ты себя чувствуешь?! — с неподдельной тревогой спросил дружинник, сам в душе удивляясь своему волнению.

Мальчик посмотрел на ратника, и Скал изумленно отпрянул, на него смотрели странно серьезные серые с темным ободком глаза.

«Но ведь у мальчишки-то глаза были голубые! Как же это! — подумал Скал, пристально всматриваясь в мальчишеское лицо, в попытке найти и другие изменения. Но Вотша улыбнулся и радостно ответил:

— Хорошо, дядя Скал! Только… — он снова улыбнулся, на этот раз чуть смущенно, — есть очень хочется и по дедушке соскучился!

— Тогда давай вставать, — с некоторым облегчением произнес дружинник. — Сейчас умоемся и пойдем обедать. А вот насчет дедушки… тут надо спросить разрешения у князя.

Вот-вот, — донесся из-за спины Скала осипший словно на морозе баритон, — отведи его к князю, как он приказывал, и пусть вожак сам решает, что с этим вонючим извержонком делать: поить-кормить или голову срубить! А ратницкую нечего больше извержиным духом поганить!

Вотша приподнялся с подушки и заглянул за спину своего опекуна. Шагах в двух от его кровати стоял огромного роста дружинник с густой шапкой черных кучерявых волос на голове, маленькими посверкивающими из-под густых бровей глазками, носом картошкой и толстыми вывернутыми губами. Лениво ковыряя щепкой в зубах, он, словно оценивая что-то, смотрел Скалу в затылок. А тот, подсунув свою широкую ладонь под шею мальчика и помогая ему сесть, не оборачиваясь, проговорил:

— Ты, Медведь, пошел бы что ли помылся, а то дух от тебя идет, как от прокисшей шкуры! Скоро ни на медведя, ни на человека похож не будешь!

— Достаточно того, что я не похож на изверга, — рявкнул в ответ черноволосый дружинник и, криво усмехнувшись, добавил: — Как некоторые…

Скал, посадил Вотшу на постели и подав ему одежду, распрямился и медленно обернулся к говорившему:

— Ты, кажется, хочешь меня оскорбить, Медведь?

— Я просто называю вещи своими именами, — снова усмехнулся черноволосый. — И если я вижу перед собой няньку извержонка, то и говорю — нянька извержонка.

— Я вижу перед собой криволапого урода, — спокойно произнес Скал, — но воздерживаюсь от того, чтобы произносить это вслух, потому что даже тупой криволапый урод способен что-то чувствовать.

— Кто криволапый урод! — взревел Медведь и шагнул к Скалу, однако тот быстро наклонился и выбросил вперед правую руку. Выпрямленные пальцы дружинника воткнулись в левый бок здоровенного тела, и внезапно это тело согнулось вдвое, словно перерубленное секирой, а ратницкую потряс громоподобный рев.

Скал выпрямился и все тем же спокойным тоном заявил:

— Завтра утром на замковом ристалище я дам тебе любое удовлетворение, криволапый урод!

Затем он повернулся к Вотше и спросил:

— А ты почему еще не одет? Обед ждать не будет!

Мальчишка, до этого переводивший испуганные глаз со своего покровителя на неожиданного врага, стал быстро натягивать рубашку и делал это настолько неуклюже, что Скал невольно улыбнулся:

— Ну, дружище, ты со сна совсем руками-то не владеешь, давай я тебе помогу!

И он быстро и умело одел мальчика.

Взяв Вотшу за руку, дружинник направился к выходу из опочивальни. Мальчик послушно шагал за ним, но взгляд его оставался прикованным к согнувшейся и тяжело пыхтящей фигуре Медведя. Когда они вышли в коридор, ведущий к трапезной, Вотша дернул руку Скала и шепотом спросил: