Наталья Резанова - Дорога висельников Страница 91

Отто-Карл в углу переступил с ноги на ногу.

– Я еще раз говорю, что вы удерживаете меня незаконно. И крупно за это поплатитесь. Я ни в чем не виновен, а все насильственные действия по отношению к монахам были совершены Клаттербаком.

– Нож в брата Форгала тоже Клаттербак воткнул? – осведомился Перегрин. – Он, знаете ли, выжил и способен дать показания.

Но Ивелин и глазом не повел. Показания привратника были явно не тем, что способно его напугать. Роуэн взял это на заметку.

Вошел Сигвард. Перед отъездом из монастыря он выспался, умылся, побрился и был готов к встрече хоть с Роуэном, хоть с чертом, хоть с самим адмиралом Убальдином.

– Капитан Маркхейм? Слышал о вас немало похвального. Надеюсь, сегодня за бокалом вина мы поговорим о наших совместных действиях.

– Я и прибыл, чтоб это обсудить.

Вслед за Сигвардом появился слуга с маленькой жаровней. Он вытащил щипцами уголек и принялся зажигать свечи.

– Прежде всего я хотел спросить вас: что вы сделали с пленными? – поинтересовался Роуэн, когда слуга вышел.

– Они живы. В большинстве – здоровы.

Отто-Карл не дал ему продолжить:

– Господин Роуэн! Я должен вас предупредить: этот человек вне закона! Отдайте его Святому Трибуналу, и вам простится все, что вы сделали!

– Вне закона? – переспросил Роуэн. Человека, сведущего в том, кто попадает на Дорогу Висельников, такое разоблачение могло лишь позабавить, но Ивелин об этом не знал.

– Его зовут Сигвард Нитбек, лживо присвоивший себе благородное имя Веллвудов! Трусливо бежавший от суда Святого Трибунала!

– Ах вот как. Веллвуды и Ивелины, – очень тихо проговорил Перегрин.

Но Сигвард его услышал. Правда, обратился он не к Перегрину:

– Что, кузина Карлотта? Не оставил привычки чуть что плакаться и бежать с доносом?

– Как ты смеешь! Я дворянин!

– Слизняк ты. И всегда был слизняком.

Отто-Карл бросил взгляд на Роуэна, точно ожидая поддержки, но промышленник промолчал.

В ярости Ивелин продолжил:

– Вы хоть понимаете, с кем вы связались? Эта тварь… он же вообще не человек, а порождение сатанинское!

– Как это – не человек? – спросил Перегрин.

– Патер де Сальса так сказал!.. – сообразив, что сболтнул лишнего, Отто-Карл осекся.

Перегрин повернулся к Роуэну:

– Друг мой, я отказываюсь от своего первоначального замысла. Если вас не затруднит, прикажите вернуть пленного обратно.

Роуэн был не слишком доволен.

– Тогда зачем вообще надо было притаскивать его сюда?

– О, это принесло несомненную пользу.

Вызванный Серк вместе со слугами взяли Отто-Карла под руки.

– Но я же выдал вам Нитбека! – возмущенно воскликнул тот.

– Конечно, конечно… – рассеянно отозвался Перегрин.

– Кто такой патер де Сальса? – хмуро осведомился Джиллиард Роуэн, когда дверь за пленным захлопнулась.

– Генеральный судья Святого Трибунала.

– Вот как…

– Как видите, нет необходимости погружать его в сон. Он уже выдал то, что утаил при прежнем допросе.

– Но не все, – сказал Сигвард. И уточнил: – Я ведь не один приехал, а с отцом Джеремией. Но он не захотел входить в контору – дескать, не желает мешаться в дела мирские, а ждет на крыльце. А перед этим ваших слуг благословлял, беседы с ними водил…

– Ох уж эти святые отцы с их капризами! – в сердцах заявил Роуэн. – Все равно пришла пора обедать. Надеюсь, сесть за стол с нами настоятель не побрезгует. Идемте, господа.

Сигвард отметил, что услышанное не произвело на промышленника сильного впечатления. Просвещенный карнионец отличался тем, что не восставал против Святого Трибунала, но относился к некоторым выдвигаемым им положениям со скепсисом и даже брезгливостью.

А вот Перегрин, когда они переходили из конторы на жилую половину, промолвил:

– Вам не следовало скрывать, что вы знаете Ивелина, капитан.

– Это не то родство, которым хвастаются. Кроме того, мы виделись лишь однажды, лет пятнадцать назад.

– Странно, что он вас узнал.

Сигвард не ответил. Может, Отто видел его в Тримейне при начале следствия. А может, знал фамилию Маркхейм от старших Ивелинов. Не стоило называться фамилией матери. Но в данном случае его больше волновало другое.

Отец Джеремия, появившийся в столовой, выглядел несколько подавленным. Обстановка в доме была не настолько пышной, чтоб его поразить, его угнетало обилие событий, свалившихся на его голову.

– Не откладывайте, отец Джеремия, расскажите им то же, что и мне, – подбодрил его Сигвард.

Настоятель откашлялся. Коснулся повязки на шее.

– Вы оба, капитан и мэтр Перегрин, видели, что произошло в ночь освобождения монастыря… возле церкви…

– Да. А некоторые и участвовали, – прокомментировал Перегрин.

– Так речь о том, почему я… мы… там оказались. После нападения я сидел под замком. Отдельно от братии. Но в ту ночь Отто-Карл Ивелин вывел меня из кельи и провел в церковь. И потребовал, чтоб я обвенчал его с присутствовавшей там же женщиной, которую он назвал Маджентой ди Кабра.

– Она была против?

– Нисколько. Она даже настояла на том, чтоб я сделал запись о венчании. Поскольку свидетелей не было, она хотела иметь возможность подтвердить законность таинства.

– Любопытно, – сказал Перегрин. – И вы обвенчали их?

– Да… А потом начался бой… Ивелин потащил меня к выходу… дальнейшее вы видели. Вот почему я помешал капитану убить ту женщину. Я не мог допустить… ведь я только что совершил обряд венчания.

– У вас слишком чувствительная душа для служителя церкви, – проворчал Роуэн.

– А что стало с записью о браке?

– Капитан так и говорил, что вы спросите. Он настоял, чтоб я сделал копию и чтоб ее подписали свидетели. И привез сюда.

– Я не знал, что вы так искушены в делах закона, капитан, – сказал Роуэн.

– Я – нет. Но у меня был друг, который в этом смыслил.

– Сдается мне, что этот документ и свидетельство отца Джеремии могут принести нам выгоду, – произнес Перегрин. – Я еще не знаю, в чем тут дело. Но почему ни он, ни она ни словом не обмолвились, что являются мужем и женой?

– Кому же приятно проводить так медовый месяц? – хохотнул Роуэн. – Впрочем, сие забавное обстоятельство может послужить нам, и вы правильно сделали, отец мой, что привезли сюда этот документ.

– Я, собственно, не только ради этого приехал. Обстоятельства вынуждают меня обратиться с просьбой. Монастырь разорен, все припасы его разграблены. Между тем до конца зимы еще далеко, и братия обречена голодать. И если б только братия! У нас разместилось на постой немало мирян… мы обязаны дать им приют, они нас освободили. Но если мы не получим вспомоществования…

– На этот счет не беспокойтесь. Вряд ли постояльцы у вас задержатся. Но это мы обговорим с капитаном, а с вами обсудим, какую посильную помощь я смогу оказать монастырю. Но сперва подкрепимся сами.