Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру Страница 96

Штурман и мотористка молча слушали разглагольствования политика и продолжали грубо тащить его во тьму. Вдруг огромная разлапистая молния рассекла чуть ли не весь небосвод, и загрохотал страшный, оглушительный гром. Все трое вздрогнули.

– Вот она, очистительная гроза народного гнева! – воскликнул Гераклов, едва гром утих. – И будьте уверены – я добьюсь, чтобы состоялся новый нюрнберг, пусть хотя бы в кислоярском масштабе.

Тут не выдержала Степановна:

– Посмотрим, кого будут судить, если завтра на выборах победит Зюпилов! Но боюсь, что вы, уважаемый господин Гераклов, до этого суда не доживете – мы вас просто с дерьмом смешаем, как класс.

– Получите дополнительную статью за убийство. – Гераклов старался говорить уверенно и даже с некоторым апломбом, но чувствовал он себя явно не в своей тарелке.

– Это не убийство, а уничтожение непримиримого классового врага! -вдруг заявил молчаливый штурман. – Мы, борцы за справедливость...

– Какие вы борцы! – презрительно перебил Гераклов. – Вы просто мелкая уголовная сволочь, которая стремится присвоить похищенные у народа деньги!

– Ага! – ядовито сказала Степановна. – A вы их, конечно же, хотите народу вернуть, не так ли?

За такими вот милыми разговорами, от которых веяло мертвечиной, они дошли до рыбацкого домика. Лукич и Степановна втолкнули свою добычу в полутемное помещение и закрыли дверь.

Гераклов огляделся. В свете чадящей на колченогом столе коптилки можно было увидеть небольшую залу с валяющейся в беспорядке летней мебелью. В углах лежали удочки, обрывки сетей, ящики из-под динамита, использованные презервативы, пустые бутылки и прочий хлам, подтверждающий, что бывшее начальство бывшего ГЭСа действительно предавалось на острове рыболовству и иным невинным развлечениям.

Лукич сдвинул лежащий в середине залы старый половичок, и под ним обнаружились две створки люка. Штурман потянул за кольца, а мотористка подтолкнула Гераклова к зияющей в полу черной дыре, которая показалась Гераклову входом в ад. Осторожно ступая по расшатанным ступенькам, политик начал свое нисхождение в мрачное подземелье. Лукич со Степановной двинулись следом.

Доктор Серапионыч и срочно разбуженный им банкир Грымзин обсуждали создавшееся положение.

– Ну так что же вы предлагаете, доктор? – зевая, спросил Грымзин.

– Надо Константина Филипповича как-то выручать, понимаете ли.

– И не подумаю! В конце концов, предупреждали же его, чтобы не совался на остров. Пускай теперь пеняет на себя.

Доктор покачал головой:

– Нехорошо, господин банкир, бросать товарища в беде. A скажите, станут ли вам доверять вкладчики, если узнают, что вы просто-напросто "кинули" своего делового партнера?

– Мало ли кого я в своей жизни кидал, – сказал Грымзин, но, подумав, сменил тон: – Ну, я же не отказываюсь, делать, конечно, что-то надо. Но что делать – ума не приложу.

– Не сомневаюсь, что уже утром они прибудут за едой, – ухмыльнулся доктор. – И тут все зависит от того, какую линию поведения мы с вами изберем. У меня тут появилась одна задумка...

На круглом столике в канделябре, сымпровизированном из трех пустых бутылок из-под шампанского, горели свечи. Неверные отблески огня метались по стенам подвала, как обреченные на вечные муки души грешников. Когда глаза Гераклова привыкли к скудному освещению, он увидел, что в старом кресле-качалке сидит Иван Петрович Серебряков. Пламя свечей зловеще отблескивало на его лице, казавшемся спокойным и даже добродушным. "На вид вполне приличный человек, только в душе мухи дохнут", подумал Гераклов.

– A, дорогой Константин Филиппович! – нарушил затянувшееся молчание кок. – Давненько мы вас ждали, а вот вы и пожаловали. – Серебряков зловеще осклабился. – Ну что ж, по гостю и честь.

– Пррривет, Геррраклов! – Это крикнул ворон Гриша, который сидел в темном углу на бронзовом бюсте Вольтера, неведомо каким образом оказавшемся в подвале рыбацкого домика. Возможно, гэсовское начальство кололо им орехи.

– Стыдно, Иван Петрович, – укоризненно покачал головой Гераклов. – Я вас принял на корабль, можно сказать, дал вам возможность честно зарабатывать на жизнь, а вы вместо этого...

– Да-да-да, – нетерпеливо перебил Серебряков, – а я вместо этого, и так далее, и тому подобное. A теперь, когда вы у нас в руках, уже ничто не заставит нас свернуть с пути и отказаться от намеченной цели.

Гераклов поправил на носу очки:

– Я даю вам последний шанс осознать всю преступность ваших деяний и искренне раскаяться. И, может быть, кислоярский народ...

– Вы говорите так, будто не вы у нас в плену, а мы у вас, -ухмыляясь, перебил его кок.

– За вами нет будущего, – презрительно бросил Гераклов. – Но я обещаю, что когда вернусь в Кислоярск...

– Неверрр-нешься! – радостно закаркал Гриша.

– Вернусь, вернусь! – уверенно заявил Гераклов. – И вы, все трое, вся ваша воровская банда, займете достойные места в тюрьме Анри Матисса рядом с камерой вашего пахана товарища Разбойникова.

– Насколько я знаю, Александр Петрович Разбойников в настоящее время находится вне стен тюрьмы, – учтиво заметил Серебряков.

– Поймаем! – безапелляционно ответил политик.

– Ну, ловите, ловите. – C этими словами кок, опираясь на костыль, встал с кресла и медленно снял с глаза повязку, а затем торжественно отклеил густые брови и рыжую шевелюру.

Увидев истинное лицо Серебрякова, Гераклов ощутил ледяную пустоту в груди, ноги его подкосились, и он медленно осел на холодный каменный пол.

Около полуночи Андрей Владиславович Oтрадин вошел в радиорубку и, плотно прикрыв дверь, принялся настраивать рацию. Вскоре оттуда раздались характерные звуки, похожие на собачье хрюкание, по которым Oтрадин определял, что его собеседник вышел на связь.

– Буревестник, Буревестник, это Чайка. Как слышно? Выхожу на прием, -заговорил радист. Из динамика раздался приятный низкий голос:

– Это Буревестник. Чайка, слышу вас нормально, только говорите чуть громче.

– Громче не могу, – понизив голос до полной конспиративности, ответил радист. – У нас события приобретают совершенно угрожающий оборот, в плену у пиратов оказался объект Г.

– Объект Г. – это Грымзин или Гераклов? – спросил Буревестник.

– Гераклов. И у меня есть все основания полагать, что его-то они не пощадят. По-моему, надо прислать подкрепление.

В динамике наступила пауза. Наконец, Буревестник вновь заговорил:

– Наш босс в курсе, но если он окажется не у дел, то помощи вам ждать неоткуда.

– Пользуясь моим особым положением, можно было бы протянуть еще день, максимум два, – сказал Oтрадин, – но задача осложняется тем, что Грымзин, кажется, и пальцем не пошевелит, чтобы вызволить Гераклова. Но у меня тут возник еще один план...