Анджей Сапковский - Меч Предназначения

Анджей Сапковский

Меч предназначения

Andrzej Sapkowski

MIECZ PRZEZNACZENIA

Печатается с разрешения автора и литературного агентства NOWA Publishers при содействии Агентства Александра Корженевского

Copyright © Andrzej Sapkowski, 1993

© Е. П. Вайсброт, наследники, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Предел возможного

– Повторяю: он оттуда не выйдет, – убежденно сказал прыщавый, качая головой. – Уже час с четвертью, как залез. Ему конец.

Столпившиеся у развалин жители молчали, уставившись на чернеющее в руинах отверстие – заваленный камнями вход в подземелье. Толстяк в желтой суконной куртке переступил с ноги на ногу, кашлянул, снял с головы берет.

– Погодим еще, – сказал он, вытирая пот с реденьких бровей.

– А чего годить-то? – фыркнул прыщавый. – Там в подвалах он и сидит, василиск-то, аль забыли, солтыс? Кто войдет, тому и конец. Мало людей, что ль, погибало? Чего ждать-то?

– Мы ж договаривались, – неуверенно проворчал толстяк. – Как же так?

– С живым договаривались-то, солтыс, – проговорил спутник прыщавого, гигант в кожаном фартуке резника. – А теперича он мертв, это уж как пить дать. Сызначала было ведомо, на смерть идет, как и другие до него. Он и зеркала не прихватил, с одним мечом полез. А без зеркала – знамо дело – василиска не прибьешь.

– Считайте, сэкономили гроши, – добавил прыщавый. – Потому как платить за василиска теперя некому. Идите спокойно домой. А коня и колдуньино хозяйство мы возьмем, не пропадать же добру.

– Оно, конечно, так, – сказал резник. – Упитанная кобыла, да и вьюки плотно набиты. Глянем, что внутри.

– Как же так? Разве ж можно?

– Молчите, солтыс, и не встревайте, а то шишку заработаете, – предостерег прыщавый.

– Упитанная кобылка-то, – повторил резник.

– Оставь коня в покое, дорогуша.

Резник медленно обернулся к чужаку, который вышел из-за излома стены, из-за спин людей, скопившихся вокруг входа в подземелье.

У чужака были густые вьющиеся каштановые волосы, коричневая накидка поверх посаженного на вату кафтана, высокие сапоги верхового. И никакого оружия.

– Отойди от коня, – повторил он, ядовито усмехаясь. – Это как же? Чужой конь, чужая собственность, а ты уставился на нее своими слезящимися глазенками, тянешься к ней паршивой лапой? Это порядок?

Прыщавый, медленно засовывая руку за пазуху куртки, глянул на резника. Резник кивнул, указал головой на группку, из которой вышли еще двое. Плотные, стриженые. У обоих в руках дубинки, которыми на бойнях оглушают животных.

– Это кто ж ты такой, – спросил прыщавый, не вынимая руки из-за пазухи, – чтобы указывать нам, что порядок, а что нет?

– А тебе какое дело, дорогуша?

– Оружия не носишь?

– Верно. – Чужак усмехнулся еще ядовитее. – Не ношу.

– А зря. – Прыщавый вытащил руку из-за пазухи. В руке был длинный нож. – Вовсе даже зря не носишь-то.

Резник тоже вытащил нож, похожий на охотничий. Те двое шагнули вперед, поднимая дубинки.

– А мне как-то ни к чему, – сказал чужак, не двигаясь с места. – Мое оружие ходит следом.

Из-за развалин, мягко, уверенно ступая, вышли две девушки. Толпа незамедлительно расступилась, попятилась, поредела.

Девушки улыбались, сверкая зубами, щуря глаза, от уголков которых к ушам бежали широкие синие полосы татуировки. Мускулы играли на крепких бедрах, вырисовывающихся под рысьими шкурами, и на нагих круглых предплечьях повыше перчаток из кольчужной сетки. За спинами, тоже прикрытыми кольчужкой, торчали рукояти сабель.

Прыщавый постепенно, медленно согнул ноги в коленях, упустил нож на землю.

Из дыры в развалинах донесся грохот камней, скрежет, затем из тьмы вынырнули две руки, вцепившиеся в выщербленный край стены. Вслед за руками появилась голова с белыми, припорошенными кирпичной пылью волосами, затем бледное лицо и наконец рукоять меча, выступающая над плечом. Толпа шумела.

Белоголовый, горбатясь, вытащил из дыры удивительное существо – странное тело, покрытое пылью, напитавшейся кровью. Держа существо за длинный ящерный хвост, он молча бросил его к ногам тучного солтыса. Солтыс отскочил, споткнувшись о валяющийся кусок стены и не сводя глаз с искривленного птичьего клюва, перепончатых крыльев и серповидных когтей на чешуйчатых лапах.

– Василиск, – произнес белоголовый, отряхивая брюки от пыли. – Как договаривались. Извольте мои двести линтаров. Настоящих линтаров, не шибко фальшивых! Предупреждаю – проверю.

Солтыс дрожащими руками извлек мешочек. Белоголовый осмотрелся, на мгновение задержал взгляд на прыщавом, на валяющемся у его ног ноже, потом перевел взгляд на мужчину в коричневой накидке, на девушек в рысьих шкурах.

– Как всегда, – сказал он, принимая кошель из дрожащих рук солтыса. – Я для вас жизнью рискую ради паршивых денег, а вы тем временем подбираетесь к моим вещичкам. Никогда, пропади вы пропадом, не изменитесь.

– Мы не трогали, – забормотал резник, пятясь. Двое с дубинками уже давно растворились в толпе. – Не трогали мы ваши вещи, милсдарь.

– Весьма рад, – усмехнулся белоголовый. При виде его улыбки, расцветающей на бледном лице как распускающаяся роза, толпа стала быстро рассеиваться. – И потому, братец, я тебя тоже не трону. Иди с миром. Только быстро.

Прыщавый, пятясь, собрался бежать. Прыщи неприятно выделялись на его побледневшей физиономии.

– Эй, погоди-ка, – бросил ему человек в коричневой накидке. – Ты кое о чем забыл.

– О чем, милсдарь?

– Ты поднял на меня нож.

Одна из девушек, та, что повыше, вдруг качнулась на широко расставленных ногах и развернулась. Сабля, выхваченная неведомо когда, резко просвистела в воздухе. Голова прыщавого взмыла и по крутой дуге упала в зияющий провал, ведущий в подземелья. Тело быстро и тяжело, как срубленный ствол, рухнуло в кирпичный бой. Толпа ахнула. Вторая девушка, держа руку на рукояти сабли, ловко обернулась, защищая тыл. Это было ни к чему. Люди, спотыкаясь и кувыркаясь на развалинах, мчались что было сил к городку. Впереди внушающими уважение прыжками несся солтыс, всего на несколько сажен опережая огромного резника.

– Прекрасный удар, – холодно прокомментировал белоголовый, рукой в черной перчатке прикрывая глаза от солнца. – Прекрасный удар зерриканской саблей. Склоняю голову пред ловкостью и красотой свободных воительниц. Я – Геральт из Ривии.

– А я, – незнакомец в коричневой накидке указал на грудь, где красовался выцветший герб в виде трех черных птиц, сидящих рядком на однотонном золотом поле, – Борх по прозвищу Три Галки. А это мои девочки, Тэя и Вэя. Так их называю я, об их настоящие имена можно язык сломать. Обе, как вы догадались, зерриканки.

– Если б не они, я, похоже, остался бы и без коня, и без имущества. Благодарю вас, воительницы. Благодарю и вас, благородный господин Борх.

– Три Галки. И никаких господ. Тебя что-нибудь держит в здешних краях, Геральт из Ривии?

– Отнюдь.

– Прекрасно. Предлагаю: тут неподалеку, на перекрестье дороги к речному порту, есть трактир, «Под Задумчивым Драконом» называется. Тамошней кухне нет равных на сто верст окрест. Я как раз направляюсь туда перекусить и заночевать. Буду рад, если составишь компанию.

– Борх, – белоголовый отвернулся от коня, глянул в светлые глаза незнакомца, – не хочу, чтобы между нами вкралась какая-либо неясность. Я – ведьмак.

– Догадываюсь. А произнес ты это так, будто сообщил: я – прокаженный.

– Встречаются и такие, – медленно проговорил Геральт, – что предпочитают компанию прокаженных обществу ведьмака.

– Есть и такие, – засмеялся Три Галки, – которые предпочитают овец девушкам. Что ж, им можно только посочувствовать. И тем и другим. Повторяю предложение.

Геральт снял перчатку, пожал протянутую ему руку.

– Принимаю. Рад знакомству.

– Ну так в путь. Я голоден как волк.

Трактирщик протер тряпкой шершавые доски стола, поклонился и улыбнулся. У него недоставало двух передних зубов.

– Та-а-ак. – Три Галки какое-то время разглядывал закопченный потолок и копошащихся под ним пауков. – Та-а-ак… Для начала… Для начала пиво. Ну, чтобы дважды не ходить, полный бочонок. А к пиву… Что можешь предложить к пиву, дорогуша?

– Сыр? – рискнул трактирщик.

– Не-а, – поморщился Борх. – Сыр будет на десерт. К пиву надо бы что-нибудь кисленького и остренького.

– Тогда так. – Трактирщик улыбнулся еще шире. Два передних зуба были не единственными, которых у него недоставало. – Угорьки с чесноком в масле и уксусе либо маринованные стручки зеленого перца.