Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник) Страница 16

4

Меч, повергающий короля, подрубает основы империи.

Улицы Тамара кишели толпами возбужденных жителей, которые потрясали кулаками и заржавленными пиками. Наступил предрассветный час второго дня после битвы при Шаму, и события развивались столь стремительно, что разум не поспевал за ними. Способом, известным одному Тсоте-ланти, весть о гибели короля достигла Тамара через шесть часов после сражения, и в городе воцарился хаос. Бароны оставили королевскую столицу, спеша обезопасить свои замки от мародерства соседей. Крепко скроенное королевство, созданное Конаном, балансировало на грани распада, и обывателей и купцов бросало то в жар, то в холод при мысли о возможном возвращении феодальной вольницы. Люди взывали к королю, чтобы он защитил их от собственной знати, не реже, чем искали спасения от иностранных недругов. Граф Тросеро, оставленный Конаном управлять столицей, попытался было успокоить горожан, но они, охваченные ужасом, не прислушались к голосу разума, вспоминая прежние гражданские войны и то, что этот самый граф уже осаждал Тамар ровно пятнадцать лет назад. На улицах кричали, что Тросеро погубил короля и что он рассчитывает разграбить город, а потом предать его огню и мечу. Наемники принялись мародерствовать в жилых кварталах, вытаскивая из домов вопящих купцов и обезумевших от ужаса женщин.

Тросеро как коршун набросился на грабителей, завалил улицы их трупами, рассеял их и загнал обратно в казармы, арестовав предводителей. Но горожане не успокоились; они по-прежнему метались по улицам, оглашая воздух бессвязными криками и утверждая, что граф инспирировал мятеж и погромы ради собственной выгоды.

Перед растерянными членами городского совета предстал принц Арпелло и заявил, что готов принять на себя бразды правления до момента избрания нового короля, раз у Конана не осталось сына-наследника. И пока длилось заседание, его агенты шныряли в толпе и тайком агитировали людей, которые с радостью ухватились за соломинку королевской власти. До совета донеслись раскаты штормового моря, бушевавшего под их окнами, где большинство горожан требовали принять предложение Арпелло Спасителя. Совет сдался.

Поначалу Тросеро отказался передать атрибуты власти, но его рыцарей окружила возбужденная толпа и принялась осыпать камнями и требухой. Понимая всю бесполезность генерального сражения со сторонниками Арпелло на городских улицах, Тросеро швырнул жезл в лицо сопернику, в качестве своего последнего официального акта повесил на рыночной площади главарей наемников и выехал из города через южные ворота в сопровождении полутора тысяч своих закованных в броню рыцарей. Ворота с грохотом захлопнулись за ним, и маска учтивой вежливости спала с лица Арпелло, обнаружив жуткий оскал голодного волка.

Учитывая, что наемников частично перебили, а частично загнали в казармы, его солдаты остались единственной вооруженной силой в Тамаре. Сидя на своем боевом коне посреди большой площади, под крики введенного в заблуждение большинства Арпелло провозгласил себя королем Аквилонии.

Канцлер Публий, выступивший против такого шага, был брошен в темницу. Лавочники, с облегчением встретившие провозглашение короля, вдруг с ужасом узнали о том, что первым же своим указом новый монарх обложил их непомерными налогами. Шестеро самых богатых купцов отправились к нему в составе депутации, дабы выразить протест, но их схватили и без долгих разговоров обезглавили. После этой казни воцарилось ошарашенное молчание. Купцы и лавочники, столкнувшись с силой, с которой они не могли справиться с помощью денег, стали ползать на брюхе перед своим угнетателем и лизать его сапоги.

Обывателей судьба купцов не особенно взволновала, но и они начали роптать, обнаружив, что разухабистая пеллианская солдатня под видом наведения порядка принялась творить беззакония, перед которыми меркли даже преступления туранских бандитов. Жалобы на вымогательства, убийства и изнасилования рекой хлынули к Арпелло, который устроил свою штаб-квартиру во дворце Публия, поскольку отчаявшиеся советники, видя, какая судьба ожидает их после его приказов, забаррикадировались в королевском дворце. Однако же принц завладел дворцом увеселений, и девушек Конана силой приволокли к нему в казарму. Горожане недовольно ворчали, завидев королевских красавиц, корчившихся от боли в жестоких руках его закованных в латы сторонников, – темноглазых девушек Пуатани, стройных брюнеток Заморы, Зингары и Гиркании, кудрявых блондинок Бритунии. Все они плакали и стенали от страха и стыда, непривычные к столь грубому обращению.

Ночь накрыла погруженный в хаос и недоумение город, и еще до полуночи неким таинственным образом стало известно, что котхийцы, в развитие одержанной виктории, уже штурмуют стены Шамара. Проговорился кто-то из тайных сотрудников Тсоты. Страх подобно землетрясению потряс людей, и они даже не задумались о том, какое нечестивое колдовство позволило им столь быстро узнать эти новости. Они бросились к дверям Арпелло, требуя от него немедленно выступить маршем на юг и оттеснить врага за Тибор. Он бы мог тонко намекнуть им на то, что у него недостает сил для такого подвига, а собрать армию он не сможет до тех пор, пока бароны не признают его притязания на корону. Но он упивался своей властью и потому лишь рассмеялся горожанам в лицо.

Молоденький школяр Атхемид влез на колонну на рыночной площади и, не выбирая выражений, обвинил Арпелло в том, что тот был всего лишь орудием в руках Страбонуса, нарисовав яркую картину ужасной жизни под властью котхийцев и Арпелло в роли сатрапа. Прежде чем он закончил свою обличительную речь, внимавшая ему толпа разразилась воплями ужаса и криками ярости. Арпелло отправил солдат арестовать юношу, но люди предупредили его и помогли скрыться, забросав преследователей камнями и дохлыми кошками. Град тяжелых арбалетных болтов и эскадрон кавалерии заставили горожан дрогнуть, и они разбежались, усеяв рыночную площадь трупами павших, но Атхемида тайком вывели из города и отправили послом к Тросеро со слезной мольбой вновь взять Тамар, а после этого – выступить походным порядком к Шамару.

Атхемид догнал Тросеро в полевом лагере, который тот приказал разбить в виду стен столицы, готовясь к маршу в свою провинцию Пуатань, расположенную в юго-западной части королевства. На мольбы юноши граф ответил, что у него недостаточно сил ни для того, чтобы штурмовать Тамар, даже при поддержке горожан изнутри, ни для того, чтобы противостоять Страбонусу. Кроме того, алчные и корыстолюбивые дворяне разграбят Пуатань, пока он будет сражаться с котхийцами. Теперь, когда король погиб, каждый должен защищать самого себя. Вот почему он направляется в Пуатань, дабы наилучшим образом укрепить провинцию и подготовиться к защите ее от посягательств Арпелло и его чужеземных союзников.

Пока Атхемид уговаривал Тросеро, на городских улицах в бессильной ярости бурлили толпы горожан. Под главной башней рядом с королевским дворцом вскипал людской водоворот – обыватели осыпали бранью Арпелло, который стоял на верхней площадке и презрительно смеялся, глядя вниз, в то время как его лучники в ожидании команды выстроились вдоль парапета, заложив тяжелые болты в арбалеты и держа пальцы на спусковых крючках.

Принц Пеллии был коренастым мужчиной среднего роста, с темным и жестким, словно вырубленным из камня лицом. Он был интриганом, но при этом оставался бойцом. Под его атласным жупаном с расшитыми золотом полами и украшенными фестонами рукавами сверкала полированная сталь. Его длинные черные волосы были надушены и завиты и перехвачены на затылке серебряной парчовой лентой, но на боку у него висел меч с широким лезвием и украшенным драгоценными камнями, но потертым эфесом – свидетелем многих схваток и военных кампаний.

– Глупцы! Кричите, сколько влезет! Конан мертв, и Арпелло – король!

Ну и что, если против него восстала вся Аквилония? У него достаточно людей, чтобы удержать эти могучие стены до подхода Страбонуса. Но Аквилония расколота и погрязла в междоусобице. Бароны уже нацелились на сокровища соседей. Так что Арпелло противостояла всего лишь беспомощная толпа. Страбонус пройдет сквозь нестройные ряды баронских дружинников, как боевой таран галеры сквозь пену, а до его прихода Арпелло следовало лишь удержать в руках столицу королевства.

– Глупцы! Арпелло – король!

Над восточными башнями вставало солнце. Из малинового рассвета вынырнула темная точка, которая росла и увеличивалась в размерах, превратившись сначала в летучую мышь, а потом и в орла. Все, кто видел ее, дружно ахнули от изумления, потому что над стенами Тамара скользила тень из древних полузабытых легенд. На спине неведомой птицы, меж огромных крыльев сидел человек. Когда она снизилась и описала полукруг над башней, он спрыгнул на верхнюю площадку. В тот же миг в оглушительном грохоте крыльев чудовище исчезло, а те, кто наблюдал за ним, недоуменно переглянулись, спрашивая себя, уж не привиделось ли оно им. Но на вершине башни уже стояла фигура свирепого варвара, полуобнаженного, забрызганного кровью, размахивающего огромным мечом. И тогда толпа дружно взревела так, что дрогнули стены крепости: