Марк Ньютон - Ночи Виллджамура Страница 18

–  Нет, спасибо, – отказался Джерид.

Трист вытащил блокнот и карандаш.

Женщина принесла два резных деревянных стула и посадила пришедших у окна.

–  Большое спасибо, – поблагодарил Трист, усаживаясь.

–  Впечатляют. – Джерид указал на стулья, но остался стоять. Он решил, что не к чему слишком расслабляться. – Антикварные?

–  Да. Вы тоже коллекционер, следователь?

–  Не-ет, – ответил Джерид, бросая взгляд на Триста, который сидя рассматривал комнату. – Моя жена была коллекционером, в своем роде. Иногда и я таскался за ней по разным рынкам. Сам так и не полюбил это дело, но хорошее от плохого отличить могу. – На миг он даже почувствовал благодарность к Марисе за то, что она научила его разбираться в антиквариате. Благодарность тут же пробудила боль.

–  Была? Значит, вы больше не женаты? – сказала Туя, садясь на постель и кладя ногу на ногу так, что они стали видны в разрез ее сорочки.

Джерид вздохнул:

–  Мы пришли, чтобы поговорить об убийстве, мисс?…

–  Далууд. Туя Далууд.

Трист записывал ответы, пока Джерид задавал положенные по протоколу вопросы.

–  В вечер перед убийством вас виделись с жертвой.

–  Да, – подтвердила она. – Да, верно.

–  Чем именно вы зарабатываете себе на жизнь, могу я вас спросить?

–  Вы оба – люди светские, я полагаю? – спросила она.

Джерид посмотрел на Триста, потом перевел взгляд на Тую:

–  И что из этого следует?

–  Идемте. – Она подвела их к резной двери, которая вела в ее спальню, протянула руку. – Один взгляд, не больше. – И она распахнула дверь.

Было ясно, что перед ними будуар шлюхи. Роскошная кровать, масла, свечи, большие зеркала, запах секса. Джерид попятился и сделал знак Тристу, который часто моргал.

Только тут Джерид осознал, какая она высокая.

–  Нас это не касается, мисс Далууд.

–  Я знаю.

Сунув руки в карманы, Джерид прошелся по ее гостиной, отмечая на ходу изящные безделушки, картины, мебель.

–  Вам, видимо, хорошо платят.

–  Да, и мне не на кого тратить деньги. Зато у меня есть время для себя и своих интересов.

Сделав паузу, Джерид посмотрел на Триста, который уже вернулся на стул у окна.

В углу Джерид заметил повернутые к стене холсты:

–  Балуетесь живописью, мисс Далууд? Можно нам взглянуть?

–  Лучше не надо. Я многого в них стесняюсь.

–  Мисс Далууд, не будете ли вы так любезны объяснить характер дела, связавшего вас и советника Гхуду в интересующий нас вечер?

Взгляд Туи метнулся от одного офицера к другому, остановился на Джериде.

–  Я сидела одна в заведении возле ирена и выпивала.

–  Вы имеете в виду трактир «Любители»? – уточнил Джерид.

–  Да, именно его.

–  Часто вы там бываете?

–  Довольно часто. Мне нравятся его атмосфера и вид из окон. Когда ветер начинает приносить первые зимние дожди с моря, крыши домов и мостовая вокруг становятся черными и блестящими, как тюлени.

–  Хм. – Джериду понравилось ее описание. Женщина, очевидно, любила город, но ему надо, чтобы она ответила на вопросы. – В котором часу это было?

–  Часов в семь, может быть, даже в восемь. Я всегда беру туда книгу, и время пролетает незаметно.

–  Значит, вы находились в трактире после семи часов.

–  Да, и сначала я сидела одна, но немного погодя кто-то спросил, свободно ли место за моим столом.

–  Это был Деламонд Гхуда? – подсказал Джерид.

Туя вздохнула:

–  Несмотря на мой шрам, он счел меня привлекательной. Что я могу сказать? Мужчины часто видят во мне что-то особенное.

–  А это не так?

Он тут же заметил перемену в ее настроении. И усомнился в том, что она сулит что-то хорошее ему самому, Джериду.

–  Простите. Что было потом?

–  Он сел напротив, я тоже нашла его привлекательным. Мы поговорили о литературе, он несколько раз заказал нам обоим вина. В общем, он оказался очень мил. Мне было одиноко. Он был умен. Вы ведь человек светский и знаете, как это бывает.

–  Разумеется.

«Хотя какое там „разумеется“, – напомнил он себе. – Я уже лет сто ничего такого не делал». Джерид опустился на другой стул, попутно заметив, что Трист записывает.

–  Потом вы пришли сюда?

–  Да.

–  В котором часу? – спросил Трист.

–  Около десяти.

–  Быстро он вас обработал, – заметил Джерид.

Смех Туи оказался на удивление сердечным.

–  Я была одна, а он был забавным. Мы поднялись прямо сюда.

–  По пути сюда вы ничего или никого странного не заметили?

–  Нет. Совсем ничего. Ничего такого, что обратило бы на себя мое внимание.

–  Хорошо, что потом?

–  Мы пришли сюда и… ну, вы понимаете.

–  Вступили в сексуальные отношения?

–  Да, следователь, хотя я предпочитаю называть это «занялись любовью».

–  Немного поспешно для любви, не находите? – Он вдруг почувствовал себя слегка задетым.

Туя мяла подол сорочки.

–  Когда он от вас ушел? – продолжал Джерид.

–  Он пробыл у меня до утра. Ушел рано, я еще спала.

–  И вы опять не видели и не слышали ничего такого, что показалось бы вам неуместным?

–  Все было как всегда по ночам. Под окнами орали пьяные. По мостовой цокали копытами лошади.

Она улыбнулась со странным выражением – как будто нехотя. Джерид встал, посмотрел на Триста. Молодой помощник тоже поднялся, отодвинул стул.

–  Что ж, для начала хватит и этого, – произнес Джерид. – Нам нужно опросить еще нескольких человек. – Вообще-то, никаких определенных планов у него пока не было, просто ему хотелось намекнуть на то, что они с ней еще не закончили, – пусть попотеет.

–  Уже уходите? – удивилась Туя. – Разве вы не меня подозреваете?

–  Если нам понадобится задать вам еще несколько вопросов, полагаю, мы сможем найти вас здесь? – Джерид еще раз обвел взглядом антиквариат в комнате.

–  Конечно, только не пугайтесь, если придется постучать и подождать. – Она подмигнула Тристу.

Парень до того смутился, что Джериду даже смешно стало, но он сдержался.

– И что вы об этом думаете? – спросил Трист, пока они спускались по винтовой лестнице. Голые каменные стены отражали его голос.

–  Пока рано судить. У советника было много врагов.

–  Может, о его интрижке узнала жена?

–  В ту же ночь? Вряд ли. Да и какая там интрижка? Одинокая женщина, богатый влиятельный человек. Я много раз видел подобное.

–  Надеюсь, мое свидание с Гейл пройдет удачнее.

Джерид посмотрел на помощника:

–  Это ты про какую Гейл, нашу администраторшу, что ли?

–  Про нее, конечно.

–  А-а, слишком мягкокожая, – проворчал Джерид, распахивая дверь. – Нашел бы ты себе кого-нибудь покрепче. Вроде девушки-румеля. Они так быстро не изнашиваются.

–  А вы себе когда новую заведете, вы же теперь свободны?

Джерид прищурился, выходя на яркий солнечный свет, пока Трист закрывал за ним дверь. В его мыслях была одна Мариса: слишком мало времени прошло с тех пор, как они расстались. И слишком многое ему предстояло узнать снова.

–  Стар я уже для таких штук, – ответил Джерид.

–  Для этого нельзя быть слишком старым.

–  Да мне и раньше все это с трудом давалось. – И тут же вспомнил, как много хорошего сделала для него Мариса и каким несовершенным он чувствовал себя без нее.

И он зашагал по улице, возвращаясь мыслями к проститутке и убитому политику.

Глава седьмая

Бринд и Эйр терпеливо ждали в коридоре возле Атриума – палаты, где обсуждалась вся политика не только города, но и всей империи. Совет заседал уже несколько часов. Именно тогда Бринд особенно ясно понял, что всю свою жизнь на службе у империи только и делает, что уезжает, приезжает и ждет.

Они двое проводили время в угрюмом молчании, и Бринд очень жалел Эйр из-за того, что она, такая молодая, видела смерть отца. Он сделал попытку убедить ее, что это не ее вина, а несчастный случай. Она не плакала при всех, но, когда утром Бринд пришел за ней в ее покои, из-за двери до него донеслись ее рыдания.

Однако к нему она вышла настолько спокойной, насколько можно было ожидать в данных обстоятельствах.

После отъезда сестры Рики, много лет назад, младшая девочка остепенилась, но стала более замкнутой. Не ей следовало бы приглядывать за Джохинном, не юной девушке вроде нее. Бринд даже подумал, что со временем она может начать рассматривать смерть отца как освобождение от его эмоциональной власти над ней.

Наконец большие дубовые двери Атриума распахнулись, и их обоих пригласили войти.

Атриум представлял собой белокаменную палату с куполообразным потолком, шагов пятьдесят в длину и столько же в ширину. Двадцать пять советников, каждый от одного района города по старой карте, сидели перед ними в амфитеатре.

Заседание длилось почти весь день, советники с тревогой взвешивали возможные последствия смерти Джамура Джохинна. Останки последнего императора было решено захоронить как можно скорее. Большей части населения Виллджамура так и не сообщили, что Джохинн покончил с собой. Дворцовым слугам под страхом медленной мучительной смерти запрещено было выносить эту весть за стены Балмакары.