Салли Грин - Половинный код. Тот, кто умрет Страница 19

Я становлюсь видимым и говорю Несбиту:

– Кажется, Охотники только что ушли.

– Ты Ван видел?

– Нет.

– Она…

Взрыв сотрясает воздух за спиной у Несбита. Он падает на землю, за ним я вижу взлетающую Кирсти, ее мощное тело описывает петлю и тоже падает.

Я пригибаюсь.

Отголоски внезапного грохота рассеиваются не сразу. Я озираюсь в поисках Охотников. Прислушиваюсь. Ничего.

Селия кричит:

– Взрывающиеся ловушки! Ничего не трогать!

Донна стоит в двух шагах от тела Кирсти и смотрит на меня. Ее лицо бледно. Габриэль подходит к ним и нагибается. Потом кричит Селии:

– Кирсти мертва!

Несбит уже бежит дальше. Земля в лагере голая, истоптанная: на ней видны только следы охотничьих сапог.

Я бегу за Несбитом через лагерь в лес. На бегу я спрашиваю:

– Сколько?

– Много. Человек двадцать, может, больше. – Голос у него непривычно дрожит, когда он продолжает: – Они волокут кого-то, кажется, двоих. Пленных. Или раненых.

Лагерь уже остался позади, мы бежим между деревьями, и Несбит только переходит на ровную рысь, как вдруг останавливается, и у него вырывается стон.

Я смотрю вперед и вижу на земле тело. Капельки росы переливаются в ее волосах. Глаза широко открыты, сапфировая синева еще ярка, но искры уже погасли. Кожа бледная. Вместо живота кровавое месиво.

– Ван!

Несбит, спотыкаясь, идет к ней, я хватаю его сзади, чтобы не дать ему подойти слишком близко.

В руке у нее портсигар, и я понимаю, что он хочет его взять, поэтому говорю:

– Не трогай его, Несбит. Там может оказаться ловушка.

Он опускается подле нее на землю.

Шипения больше не слышно. Охотники уходят, но вряд ли они отошли очень далеко.

– Несбит, по-моему, у них Анна-Лиза. Мы можем перехватить их, если не будем останавливаться.

Несбит испускает тихий стон, который нарастает с каждой секундой, так что, вставая на ноги, он уже кричит в голос. Но бежит он быстро, его подгоняет ярость. А еще я вижу, что, хотя ему трудно дышать, скорость он не сбрасывает. Пыхтя и постанывая, он достигает узкого ручейка, перескакивает через него и лезет по холму вверх, через редкие молодые деревья, а там, на открытой, кое-где поросшей кустарником местности, останавливается. Он тяжело дышит, у него текут слезы.

– Туда, – говорит он и показывает вперед.

Я бросаюсь туда, Несбит за мной. Вряд ли Охотники будут оставаться невидимками, только если соберутся напасть или почуют опасность, так что я наверняка скоро их увижу. Я дышу ровно, контролирую каждый вдох. Бежать надо снова в гору. Это трудно, но мы все равно нагоняем их, правда, Несбит здорово отстал.

И вдруг я снова слышу его: свист.

И вижу их – за следующим подъемом. Черные крошечные точки. Выстроились в линию у голых скал впереди. Проходят в проем.

Я становлюсь невидимкой и во всю прыть бегу к ним. Ни о чем не думаю, просто бегу. Мои глаза не отрываются от линии черных точек, которая приближается, становясь в то же время все короче.

Теперь я уже ясно различаю отдельные фигуры: сначала их девять, потом становится семь. Все в черном, кроме одной. Анна-Лиза!

Я бегу изо всех сил. Задыхаюсь. Ноги горят.

Я смотрю прямо на Анна-Лизу, но тут еще одна Охотнца исчезает в проеме, и она с ней.

Фигур в черном остается четыре… три… две…

Одна.

Я узнаю ее. Это Джессика. Я уже так близко, что могу достать ее молнией. Она поднимает голову и смотрит на меня, но не видит. Я же невидимка. Тут исчезает и она.

Я не отрываю глаз от расселины в скале, где она стояла. Мои ноги так и норовят подогнуться, но я заставляю их бежать все дальше и дальше, пока наконец не достигаю скалы. Там я скольжу руками по воздуху, пытаясь нащупать проем.

Ничего.

И здесь тоже ничего.

И здесь.

И здесь.

Найти проем трудно, даже если точно знаешь, где он. А я понимаю, что опоздал. Они наверняка давно его закрыли. Но я не оставляю попыток. Упорно шарю руками по воздуху.

Я был так близок к ним. Так близок к Анна-Лизе.

– Черт, черт, черт!

И продолжаю искать.

Несбит, тяжело дыша, падает рядом со мной на землю.

Не важно, что мы были от них всего в нескольких шагах. Проход закрыт.

Они ушли.

Каждая секунда бесценна

Под проливным дождем мы с Несбитом возвращаемся в лагерь. Там Селия и Адель, они осторожно ходят от палатки к палатке. Возле одной из них стоит Донна. Вид у нее мрачный. Все притихли, осваиваются со случившимся, а кругом смерть и уничтожение, и земля под ногами превращается в грязь. Я подхожу к Кирсти. Верхняя часть ее тела накрыта курткой Габриэля; одна нога в крови и жутко исковеркана.

Габриэль прячется от дождя под деревом. Я говорю ему:

– Ван умерла.

– Да. Но мы не можем перенести ее сюда. Не можем похоронить. Покрывалом накрыть, и то не можем: а вдруг ее тело – ловушка? – Он поднимает на меня глаза и добавляет: – Как только люди могут творить такое?

А я думаю про Охотниц, которых убивал спящими, и отвечаю:

– Не знаю.

На самом деле я хорошо знаю, как это делается, как человек становится скотиной, да и сам Габриэль проделывал подобное не раз. И тут я понимаю, что он имеет в виду: он как раз думает о том, что нам самим доводилось делать такое раньше, ему доводилось – убивать группу Охотников и оставлять за собой трупы десяти, а то и двадцати человек.

– Что Анна-Лиза? – спрашивает Габриэль.

– Жива. Я видел ее издали. Она у них в плену.

– А может, и просто у них, – говорит он.

Я понимаю, что он прав. Ее либо забьют в колодки и будут пытать, либо осыплют похвалами и благодарностями: короче, превратят либо в пленницу, либо в героиню. Но, при всей моей ненависти к ней, я все же не верю, что она – шпионка Сола.

Габриэль говорит:

– Давай уйдем. Сбежим. Прямо сейчас. Нас ничего здесь не держит.

И может быть, он прав, уйти – действительно самый разумный выбор, но я не знаю, куда мне идти. К тому же, как мне ни хочется жить в тихом месте у реки, но исполнить свою мечту сейчас, значит, позволить Солу и дальше убивать и мучить, а это уже не по мне. И дело тут не только в Анна-Лизе; дело в самом Соле, в созданной им системе преследования и устрашения.

К нам подходит Селия и спрашивает меня, что я видел. Я говорю ей об Анна-Лизе и о том, что мы едва не догнали Охотников.

– Они тебя видели? – спрашивает она.

– Нет. Я был невидимкой. – Но тут же добавляю: – Видим был Несбит. Его могли заметить. И то вряд ли, хотя…

Селия трет ладонями лицо и говорит:

– Вряд ли они планировали вернуться сюда, иначе не стали бы закрывать проход. С другой стороны, если они видели Несбита или слышали взрыв… В общем, нам надо уходить. Здесь мы уже ничего не можем сделать.

Мы с Габриэлем идем искать Несбита. Он сидит на земле рядом с Ван. Я сажусь по другую сторону от ее тела и смотрю на него, ожидая увидеть слезы, но его глаза сухи. Из-за капель дождя на лице Ван кажется, что из них двоих плачет она.

Я вспоминаю, как впервые увидел ее в том доме, в Женеве, когда принял ее за мужчину. Она всегда была такой красивой: от нее просто захватывало дух, иногда в буквальном смысле. А еще она была проницательной, резкой и умной. Я вспоминаю пики и зелье, которое она готовила для того, чтобы помочь Габриэлю вырваться из тела фейна. Как хладнокровно и уверенно она все делала. И так же было потом с Пайлот, Меркури и Анна-Лизой. Она всегда оставалась расчетливой и спокойной, но при этом никогда не теряла ни чувства юмора, ни головы. И вот ее больше нет. Ее тело будут клевать птицы, поглощать насекомые. Альянс потерял еще одного важного члена. Не стало еще одной Черной Ведьмы. Ведьмы способной, могущественной, чья сила потеряна теперь и для Альянса, и для всего мира. Все, что нам осталось, – труп, лежащий на грязной земле. И в этом тоже виноват Сол. Он виноват во всем: в гибели моего отца, в нашем разрыве с Анна-Лизой, в смертях многих и многих Черных и Белых Ведьм. Сол – корень всего зла.

Подходит Адель и говорит:

– Селия сказала, что нам надо уходить. Немедленно. – И мы с Габриэлем идем за ней, в последний раз оставляя Несбита наедине с Ван. Селия ждет нас на краю лагеря, почти в том самом месте, где мы вошли в него. Вид у нее нетерпеливый.

Габриэль говорит:

– Несбит сейчас придет.

Но я знаю, что он не оставит Ван. И ни к чему вся эта спешка.

– Вы видели Донну? – спрашивает Селия.

– Нет, уже давно, – отвечает Габриэль.

Мы стоим и ждем. Никто не появляется. Селия бурчит что-то насчет дисциплины.

– Что ты хочешь делать? – спрашивает ее Габриэль.

– Я хочу, чтобы мы ушли еще пять минут назад. – Селия встряхивает головой. – Габриэль, иди найди Донну. Она наверняка где-то близко. Натан, скажи Несбиту, что мы уходим. Через десять минут, с ним или без него.

Я топаю назад, к телу Ван, и не удивляюсь, застав Несбита там, где мы его оставили.

Я говорю ему:

– Нам пора.

Он склоняется над Ван и что-то тихо ей шепчет. Я немного отхожу, чтобы не подслушивать. Тогда он выпрямляется, но все еще стоит ко мне спиной. Кажется, он опять плачет.