Марк Ньютон - Разбитые острова Страница 20

Дорога в город была запружена жилистыми рабочими лошадками и быками. Животные со скучным видом месили грязь, волоча за собой кто огромные поваленные деревья на лесопилки, кто глыбы камня к мастерским каменотесов. Возницы торопились попасть в город еще до захода солнца.

– Хороший знак, молодой Рандур, – окликнул спутника Бринд, показывая на непрерывный поток тягловых животных, двигавшийся им навстречу. – Это строительные материалы новой эры. Город будет отстроен заново. Это придает мне надежду.

– Что ж, не хочу тебя обижать, – отозвался Рандур, – но что угодно предпочтительнее той кучи сараев, которую представлял собой Виллирен сравнительно недавно.

– Вижу, ты пока не в духе. – Бринд придержал свою лошадь, заставив ее идти шагом, чтобы попить воды и полюбоваться на людей, идущих со своими животными в город. – Может, дальше будет лучше, ведь путь нам предстоит неблизкий. К тому же я надеялся, что свежий воздух рассеет твою хандру, ты ведь человек сельский, привык дышать полной грудью.

– Как же, рассеет, держи карман шире. Здесь холодно, к тому же я голоден, если хочешь знать.

Бринд усмехнулся и ничего не ответил.

– Что смешного? – спросил Рандур. – Я сказал что-то забавное? Слушай, парень, не всем ведь так повезло не чувствовать больше ни голода, ни холода.

– Извини. Просто ты напомнил мне одного старого товарища, – сказал Бринд. – Мы с ним были закадычными друзьями, и он так же любил поворчать, как ты.

– Я не всегда был таким, сказать по правде. Не слишком много времени прошло с тех пор, как я был беззаботен и нуждался лишь в приличной еде да женском обществе. А что с ним стряслось, с твоим другом?

– Он умер.

– О. Мне жаль это слышать. Его убили здесь, в Виллирене?

– Нет, еще раньше, по пути сюда, – поведал Бринд. – Мы тогда в первый раз столкнулись с окунами – их разведывательный отряд против двух сотен лучших сабель империи. Мой друг получил смертельную рану, но успел установить достаточно реликвий, чтобы они взорвали лед и обеспечили наше отступление. Он спас Ночную Гвардию и еще много хороших солдат, это благодаря ему мы смогли достичь Виллирена и организовать оборону города. Думаю, что, если бы не он, Виллирена могло бы сейчас не быть. Так что он был парень что надо. Хотя любил поворчать и был зол на язык, вроде тебя, а уж от работы бегал как никто. Тоже вроде тебя.

– Эй, поосторожнее, я свое отпахал, – проворчал Рандур. – Я спас от казни Эйр, а с ней и твою очаровательную императрицу Рику. Вытащил их прямо из-под носа Уртики и привел сюда. Кажется, я заслужил отдых. Особенно от этой бабы, Рики. Теперь твоя очередь терпеть ее капризы.

– Кстати, – воспользовался случаем Бринд, – с ней что-нибудь случилось по пути в Виллирен? Она сильно изменилась за последнее время. Похоже, на вашу долю выпало немало приключений. Потрясения иногда меняют человека…

– То есть ты хочешь знать, с чего это она вдруг превратилась в такую злющую стерву, да? Честно говоря, я и сам не знаю. Она всегда была занудой, с тех самых пор, когда я увидел ее впервые, но раньше в ней была хоть какая-то нежность. А теперь… Глаза у нее блестят, как никогда раньше. Кажется, в ее сердце закралась какая-то гниль. Она больше не послушная девочка, не покорная бывшая монахиня. Она изменилась после встречи с Артемизией. Наверное, тебе рассказали, что мы были на ее корабле?

– Да, Рика и Эйр говорили мне об этом. Летучий корабль – удивительное зрелище.

– Смехотворное, и ничего больше, а вот летучие обезьяны были правда уморительны. На этом корабле она и изменилась. Не хочу сказать, что это дело рук Артемизии, но только Рика с самого начала смотрела на эту воинственную бабу как на бога. Стоило той появиться, и Рика раззявила варежку от восторга и никогда уже не сомневалась в ее словах и поступках, не то что мы с Эйр. А потом – вот тут-то и начинается самое странное – они с Артемизией провели в одной комнате ночь. Мы слышали стоны, но не могли понять, чем они там заняты… – Он поднял брови и взглянул на Бринда. – Короче, они там отрывались.

– Спасибо, я и так все понял, – сказал Бринд. – То есть ты ничего наверняка не знаешь? А ведь это многое меняет.

– Старый извращенец внутри меня предпочел бы, чтобы они это самое… ну, просто чтобы чуток расслабить Рику. Но, честно говоря, я не совсем уверен. Она могла стонать от удовольствия, а могла и от боли.

– Что было потом?

– А потом Рика вдруг стала крутой. Сначала я обрадовался, – по крайней мере, она перестала быть бесполезной мямлей, и, кстати, ведь все стало происходить очень быстро. – Рандур вздохнул. – Я не сомневаюсь, что мы поступаем правильно, доверяя Артемизии, – я видел то, что я видел, своими двумя клинками она спасла наши задницы от расправы. Но Рика стала совсем другим человеком. Остается только надеяться…

Бринд молчал, рассчитывая, что Рандур продолжит говорить. Поднимался ветер, он несся по голой равнине.

Рандур откинул с лица длинную вьющуюся прядь и сверкнул белозубой улыбкой.

– Ты спас этот город от уничтожения, так что вряд ли тебе теперь хочется отдавать бразды правления в нем такой суке, как Рика.

Бринд фыркнул:

– Постарайся проявлять больше уважения, когда говоришь о той, за кем идут в будущее люди.

– Проблема в том, – отвечал Рандур, – что она сама не очень-то уважает этих людей.

Они ехали еще около часа, пока дорога наконец не сошла на нет, превратившись в грязную тропу. Городские огни растаяли вдали, а обступившие их со всех сторон молчание и темнота стали как-то особенно ощутимы. Звезды светили ярче, температура стремительно падала. Вскоре они уже не слышали ничего, кроме глухого перестука копыт и лошадиного дыхания.

Они ехали восточным краем Ведьмина леса, вверх по пологому длинному склону, которому, казалось, не было конца. Даже в поздний час света одной луны было достаточно, чтобы убедиться: за последние несколько дней здесь не проходил человек и не пробегал зверь. Там, где снегу было особенно много, лошади сбавляли шаг; Бринд не понукал их, боясь, как бы они не повредили себе ноги в незнакомом месте. Берег моря остался уже далеко позади, когда на небе вдруг заклубились тучи, заслонив звезды, и Бринд почуял запах дыма от костров.

Наконец-то…

Натянув поводья своей кобылы, он спешился и привязал ее к обломанному пню.

Рандур последовал его примеру и вскоре уже стоял на земле рядом с ним.

– Мы приехали? – спросил он. – Где они должны быть? Я ничего не вижу, только снег да пеньки какие-то.

– Мы еще не на самой вершине. Я хочу потихоньку подняться туда пешком, потому что я слышу их на той стороне холма.

– Зато я ничего не слышу, – пожаловался Рандур.

Бринд, не обращая на него внимания, двинулся вверх по склону. Замерзшая земля наверху отвердела, как камень. Начинался дождь – сначала мелкий, потом капли стали крупнее. «Дождь, – отметил про себя Бринд, – а не снег».

– Черт меня побери! – буркнул Рандур, натягивая капюшон. – Понять не могу, почему нельзя было доехать на лошадях до самого верха.

– Хотя мы здесь с дружеским визитом, нам все-таки надо взглянуть, из какого они теста, – объяснил Бринд, тоже натягивая капюшон. – Надо посмотреть, сколько их, оценить, на что они способны. А для этого нам прежде всего надо заткнуться.

Несколько минут Бринд шел вверх по склону. Он то и дело озирался, высматривая разведчиков, но никого не заметил. Он почувствовал раздражение от того, что пришельцы не охраняют границы своего лагеря.

Рандур неохотно плелся за ним вслед и вдруг зашептал:

– Эй, я, кажется, тоже что-то слышу. А ты видишь что-нибудь?

Бринд уже выходил на вершину холма, и сцена в долине медленно разворачивалась у него под ногами.

Белые конусы юрт и темные пирамидки палаток аккуратными рядами уходили к горизонту. Между ними на равных интервалах друг от друга, на перекрестьях палаточных «улиц», горели в огромных круглых котлах огни. Их свет иногда выхватывал из окружающего полумрака причудливые движущиеся фигуры.

Ветер шевелил тяжелые знамена с обтрепанными краями, экзотическими эмблемами и причудливыми фигурами и украшениями. На кухонных кострах готовили мясо. Пряности, с которыми его варили, были незнакомы Бринду, но он даже с такого расстояния чуял их аромат. И на всей огромной территории лагеря люди, румели и представители других сходных форм жизни либо сидели у костров, либо замирали по стойке смирно, когда к ним обращался старший по званию. Опытным взглядом полководца Бринд оценил раскинувшееся перед ним расположение в двадцать-тридцать тысяч воинов, и Бор знает, сколько еще их было за горизонтом. На одних сверкали доспехи, другие были укрыты темными плащами, однако Бринда поразило одно – их сходство с людьми из его мира. Даже одежда у них была не намного причудливее той, что можно повстречать в отдаленных уголках Бореальского архипелага, – факт, который одновременно и взволновал его, и утешил. Два абсолютно разных мира обладали сходными характеристиками, как если бы в их основе лежала некая общая сущность. И это подтверждало ту версию истории, которую принесла с собой Артемизия: их миры были двоюродными братьями в культурном отношении.