Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник) Страница 22

– Следуй за мной, – прошептал Таурус. – Держись рядом, если тебе дорога жизнь.

Вынув из кошеля на поясе какой-то предмет, напоминающий медную трубочку, немедиец мягко спрыгнул на землю по другую сторону стены. Конан последовал его примеру, держа меч наготове, но Таурус оттолкнул его назад, вплотную к стене, да и сам он не рвался вперед. Он застыл в напряженном ожидании, и взгляд его, как и Конана, устремился к густым зарослям кустарника, погруженным в тень в нескольких ярдах от них. Ветки шевелились, хотя ветер стих. И вдруг в колышущихся тенях вспыхнули два огромных глаза, а в глубине замерцали еще несколько огоньков.

– Львы! – пробормотал Конан.

– Да. Днем их держат в подземных пещерах под башней. Вот почему в саду нет других сторожей.

Конан быстро пересчитал пары глаз.

– Их там пятеро, хотя в глубине могут прятаться еще несколько. Они вот-вот бросятся…

– Помолчи! – прошипел Таурус и отклеился от стены, ступая с величайшей осторожностью, словно по лезвию бритвы, и поднося к губам свою странную трубочку.

Из тени донеслось приглушенное рычание, и горящие глаза стали приближаться. Конану уже показалось, что он различает огромные челюсти и хвосты с кисточками, яростно хлещущие по бокам. В воздухе повисло напряжение, которое ощущалось буквально физически. Киммериец покрепче перехватил меч, в любой миг ожидая нападения и свирепого броска мощных тел. Но тут Таурус сильно дунул в свою трубочку. Из другого ее конца вырвалась длинная струя желтоватой пыли, распустилась невесомым облачком и медленно осела на кустах, скрыв горящие глаза.

Таурус поспешно подбежал к стене. Конан в недоумении уставился на него. Плотное облако полностью скрыло от глаз кусты, и оттуда не доносилось ни звука.

– Что это за пыль? – с беспокойством поинтересовался Конан.

– Смерть! – прошипел в ответ Таурус. – Если вдруг поднимется ветер и понесет ее на нас, нам придется спасаться бегством и перелезать через стену. Но нет, ветер стих окончательно, и она уже рассеивается. Надо подождать, пока она не осядет полностью. Стоит только вдохнуть ее, и смерть наступает мгновенно.

Сейчас в воздухе висели лишь редкие желто-зеленые клочья; вскоре они исчезли, и Таурус жестом предложил напарнику следовать за собой. Они с опаской приблизились к кустам, и Конан ахнул от изумления. В густой тени вытянулись пять светло-коричневых тел, в глазах которых навсегда угас яростный огонь. В воздухе ощущался легкий сладковатый аромат.

– Они умерли, не издав ни звука! – пробормотал киммериец. – Таурус, что это за порошок?

– Он сделан из цветков черного лотоса, что растет в диких и непроходимых джунглях Кхитая, там, где обитают одни только желтолицые жрецы Юн. Эти цветы несут смерть любому, кто вдохнет их аромат.

Конан присел на корточки рядом с бездыханными телами, желая убедиться, что львы и в самом деле не причинят ему вреда, а потом покачал головой. Ему, варвару с севера, магия экзотических земель все еще представлялась загадочной и ужасной.

– А почему ты не можешь таким же образом разделаться с солдатами в башне? – спросил он.

– Потому что больше порошка у меня нет. Даже для того, чтобы заполучить тот, который я только что израсходовал, понадобилось совершить настоящий подвиг, и уже он один прославит мое имя среди воров всего света. Я украл его из каравана, направлявшегося в Стигию. Он лежал в мешочке из золотой парчи в кольцах огромной змеи, которая охраняла его, и при этом я умудрился не потревожить ее. Но, именем Бела, идем! Или ты намерен проговорить всю ночь?

Они проскользнули сквозь кустарник к подножию сверкающей башни, и здесь, приложив палец к губам, Таурус размотал бухту своей свернутой кольцом веревки, к одному концу которой был привязан крепкий стальной крюк. Конан догадался, что он задумал, и не стал задавать вопросов, когда немедиец ухватился за веревку чуть пониже крюка и принялся раскручивать ее над головой, как пращу. Конан тем временем приложил ухо к земле, но ничего не услышал. Очевидно, солдаты внутри не подозревали о присутствии незваных гостей, которые производили не больше шума, чем ночной ветер, перебирающий ветви деревьев. Но варвара не покидало чувство приближающейся опасности; вероятно, в этом повинен был запах львов, все еще висевший в воздухе.

Ровным, слитным движением могучей руки Таурус ловко швырнул веревку. Крюк закувыркался в воздухе и исчез за инкрустированным драгоценными камнями гребнем башни. Похоже, он зацепился за край вполне надежно, поскольку Таурус подергал его сначала осторожно, а потом налег всем телом, но тот не соскользнул, и веревка не оборвалась.

– Попал с первого раза. Нам везет, – прошептал Таурус. – Я…

Звериное чутье Конана заставило его резко обернуться: смерть подкралась к ним совершенно беззвучно. Киммериец еще успел увидеть мелькнувшую в воздухе длинную светло-коричневую тень, на мгновение заслонившую собой звезды, которая устремилась к нему в смертельном прыжке. Ни один цивилизованный человек не смог бы уследить за движением варвара. В свете звезд холодно блеснуло лезвие его широкого меча, и человек и зверь молча покатились по траве.

Невнятно ругаясь себе под нос, Таурус склонился над сцепившимися телами и увидел, как его напарник зашевелился, пытаясь вылезти из-под огромной туши, что придавила его к земле. Пораженному немедийцу хватило одного взгляда, чтобы понять: лев мертв, поскольку выжить с разрубленным надвое черепом зверь просто не мог. Он ухватил льва за задние лапы, и с его помощью Конан спихнул с себя мертвое тело и вылез из-под него, так и не выпустив из рук меча, с лезвия которого капала кровь.

– Ты цел, парень? – изумленно прошептал Таурус, все еще не придя в себя после смертельной схватки, которая длилась какую-то долю секунды.

– Да, клянусь Кромом! – ответил варвар. – Но я как никогда был на волосок от гибели. Почему проклятая кошка не зарычала перед тем, как прыгнуть?

– В этом саду творятся странные вещи, – ответил Таурус. – Львы нападают молча, как и смерть, что подстерегает здесь на каждом шагу. Но идем – ты убил его почти без шума, однако солдаты все равно могли услышать, если они еще не спят или не упились до потери сознания. Лев явно находился в другой части сада и потому избежал смерти от лотоса, но больше зверей здесь не осталось. Придется карабкаться вот по этой веревке и, кажется, не стоит оскорблять киммерийца вопросом, способен ли он на это.

– Если только она выдержит мой вес, – проворчал Конан, вытирая лезвие меча о траву.

– Она выдержит троих таких, как я, – заверил его Таурус. – Она сплетена из волос умерших женщин, которые я собрал в глухую полночь из могил, а потом вымачивал в вине из ядовитого анчара, чтобы придать необходимую прочность. Я полезу первым, а ты постарайся не отстать.

Немедиец ухватился за веревку и полез вверх, помогая себе ногами; он двигался легко, как кошка, и собственный вес, похоже, ничуть не мешал ему. Киммериец последовал за ним. Веревка раскачивалась и крутилась вокруг своей оси, что, впрочем, не замедляло подъем: обоим приходилось лазить в намного более трудных условиях. Украшенный драгоценными камнями карниз светился высоко над их головами, перпендикулярно выдаваясь из стены, так что веревка свисала примерно в футе от боковой стороны башни, что изрядно облегчало подъем.

Они молча лезли все выше и выше, и огни города постепенно терялись внизу, а свет звезд мерк, заглушаемый сиянием самоцветов на карнизе. Вот Таурус протянул руку и ухватился за него, подтянулся и перевалился через край. Конан на мгновение замер на карнизе, зачарованный блеском драгоценных камней – бриллиантов, рубинов, изумрудов, сапфиров, бирюзы и лунного камня, густо вплавленных в серебряную окантовку карниза. На расстоянии их разноцветные огни сливались в пульсирующее белое сияние, но сейчас, вблизи, они переливались всеми цветами радуги, завораживая своим фантастическим блеском.

– Да здесь целое состояние, Таурус, – прошептал он, на что немедиец нетерпеливо ответил: – Идем же! Если мы завладеем Сердцем, эти камни и все остальное станет наше.

Конан перелез через сверкающий гребень. Верхняя площадка башни была на несколько футов ниже края карниза. Совершенно плоская, она состояла из какого-то темно-синего материала, щедро сбрызнутого золотом, которое поблескивало в свете звезд, так что вся площадка походила на гигантский сапфир, посыпанный золотой пылью. Напротив того места, где они стояли, находилось нечто вроде надстройки. Она была сделана из того же самого блестящего материала, что и стены башни, и украшена вычурными узорами из драгоценных камней поменьше. Ее единственная дверь казалась отлитой из чистого золота, поверхность ее покрывала резная чешуя, инкрустированная самоцветами, которые сверкали холодным блеском льда.

Конан посмотрел на пульсирующий океан огней внизу и перевел взгляд на Тауруса. Немедиец сматывал веревку. Он показал Конану место, за которое зацепился крюк, – лапа его впилась во внутренний обод карниза прямо под огромным сверкающим самоцветом.