Уильям Моррис - Сказание о Доме Вольфингов (сборник) Страница 24

Солнце Крова помолчала немного, но никто не осмелился вымолвить ни слова, и она, подняв голову, продолжила:

«Я вижу леса край, я слышу песни звук.Вот люди на тропе, и многие подходятВсё ближе. Песни Шильдингов словаЯ различаю. Воины смеются.Они сильны, они готовы к битвеО, воины прекрасной Марки, пустьК жилищу боевому близко-близко,Что вы в траве устроили, подходятЧужие люди. Дикий лес ожил.Сверкает сталь, и голос леса весел,Так весел, что страшусь за ваши жизни.За каждым деревом стоит могучий муж,Свернувший прочь с тропы копья. Из лесаВыходит небольшой отряд. Вперёд, вперёд!»

Солнце Крова снова замолчала, но на этот раз она не опустила в задумчивости голову, как до этого, а с улыбкой смотрела перед собой ясными глазами. И вот она продолжила:

«Смотрите, чужаки несут, что преждеЗемля не видела. Но боевых щитовВ руках их нет, нет копий, нет меча,Что саксом мы зовём. Так вот он враг,Ужасный враг, которого разбитьНикто не в силах. Быстрый на грабёж,Жестокости которого боятсяИ от которого бегут в лесаСвободные досель народы готов.Он не придумал ничего – лишь толькоВ ловушку заманил людей, работатьЗаставил их. Он поражает городЗа городом, он жаждет разрушать —Разбить щиты народа Марки, копья,Клинки сломать и унести с собойБогатую добычу из людейРодов могучих, никогда в нуждеНе живших. Воины, врага, что к лесуИ к жертвеннику Тюра сам пришёл,Рубите, словно жертвенных коней!»

И снова песня Солнца Крова смолкла, но была она такой громкой и весёлой, что те, кто слышал её, знали – их родичи сегодня одержали победу, и пока Солнце Крова молчала, Вольфинги заговорили о том, каким прекрасным выдался этот день сражения, да о том, сколько возьмут пленных. Но вот девушка снова раскинула руки, и всё стихло. Она произнесла:

«О, женщины и старцы рода, выНе мой услышите рассказ о битве – днесьЗдесь будет тот, кого послали, чтобыБлагие вести передать. Я вижуГустую чащу, Тюра сыновей,Дубы высокие, я слышу боевойЗвенящий клич. Вот князь. Без шлема он,Вокруг него сильнейшие из сильных.Как мечется его могучий меч!Свистят удары, копья, как зигзагиНебесных молний, валят с ног мужей.Вернутся только Шильдинги из леса,А Дейлинги и Вольфинги домойПогонят народ копий, отведутВойну от Марки. Вести хорошиИм показались, и они на северПослали бегуна. То Шильдинг Гисли.Бежит он той дорогой, что прошлиКогда-то Вольфинги. Он спать не ляжет, пищуНе остановится вкусить, покаДо первого из родственных домовНе доберётся. Вот, смотрите, онПьёт мёд, ест хлеб – всё на ходу, порогаДостойных Гейрингов достиг, и прочь,Чтоб встретить Дейлингов холмы, им вестьОтрадную передаёт. У брода,Что Бродом Битвы мы зовём, присел,Испил воды и вдоль реки помчался,Вот по лесной дороге он идёт,Вот по орешнику Оселингов, и дальшеОн мчится, чтобы Элькингов сердцаОбрадовать. О, Вольфинги, теперь,Прислушайтесь, он у порога дома!»

Глава XII. Новости о сражении в Браниборе

Едва Солнце Крова закончила говорить, как все услышали топот ног человека, бегущего по твёрдой земле перед бражным залом. Дверь отворилась, и бегун, перескочив через порог, пронёсся к столу, где остановился, опершись одной рукой и стараясь отдышаться после быстрого бега. Немного переведя дух, он сказал:

«Я Гисли из рода Шильдингов. Оттер послал меня к Солнцу Крова, но по пути я поведал эту новость тем из домов, что обитают к западу от Реки, – так я поступил. Теперь мой путь окончен. Оттер велел: “Пусть Солнце Крова запомнит эти слова и пошлёт четырёх из самых быстроногих женщин или мальчишек на конях на запад и на восток от Реки, чтобы те передали их. Пусть она передаст всё так, как посчитает нужным, неважно, было ли у неё видение об этом или нет”. Я бы выпил глоток, раз уж мой бег окончен».

Одна из девушек принесла гонцу полный рог мёда, и тот, взяв его в руки, с удовольствием выпил. Девушке понравился и гонец, и его вести, и она положила руку ему на плечо. Он же, выпив мёд, убрал в сторону рог и произнёс:

«Наш род Шильдингов вместе с Гейрингами, Хроссингами и Вольфингами – больше трёх сотен воинов – пошли с князем Тиодольфом, с нами же отправился Лис, который видел римлян. Мы шли пешком, ведь в лесу нет широких дорог, да они нам и не нужны, иначе враг сам с лёгкостью прошёл бы через чащу. Многие из нас хорошо знали лес и его тропы, поэтому дело нам предстояло не столь уж сложное. Я шёл рядом с князем, ведь я опытный проводник, а ещё я лучник, а потому быстроног. Я заметил, что у Тиодольфа не было ни шлема, ни щита, ни защитной куртки – только плащ из оленьей кожи».

Старушка подошла очень близко к юноше и слушала, внимательно глядя ему в лицо. Услышав последние слова, она обернулась к Солнцу Крова и так пристально посмотрела на неё, что та покраснела под этим проницательным взглядом. В сердце своём девушка уже начала понимать, кем была её мать и какова была её воля.

Гисли же продолжал свой сказ: «Но на боку у князя висел могучий меч, который нам всем хорошо знаком, тот, что зовётся Плугом Толпы. Мы были рады и мечу, и князю, и тому, как отважно он не защитил свою грудь. Через шесть часов мы широко разбрелись по лесу, так, что не всегда видели друг друга, но знали, что рядом обязательно есть кто-то из своих. Хорошо ведавшие чащу вели, остальные следовали за ними, и когда в открытом поле засиял полдень, а в лесу солнечный свет слегка разогнал сумрак, мы всё ещё шли. Нам попадались только косули, да иногда стадо кабанов, а там, где было посветлее да росло побольше травы, – ещё и кролики. Так мы и шли, пока чаща внезапно не закончилась – мы вышли на широкую поляну. Там под дубами росла трава. Я хорошо знаю это место. Сказывают, будто на той поляне было святилище народа, жившего здесь до прихода сыновей готов. Я, пожалуй, ещё выпью».

Гисли отпил из рога и продолжил: «Кажется, Лис знал, откуда придут римляне, и мы просто ждали в чаще, не выходя на поляну. Воины лежали тихо, спрятавшись так, чтобы как можно дальше разойтись вдоль кромки леса. Сам Лис и трое других поползли в глубь на разведку. Прошло немного времени, и мы услышали звук боевого рога, но не из наших рогов. Звук этот был ещё далеко, но мы стали осматривать оружие, ведь воины охотнее желают столкнуться с врагом и смертью, когда ждут, спрятавшись в чаще. Вскоре рог протрубил ещё раз, но теперь звук был ближе и красивее, и за ним послышался шум идущих в нашу сторону людей. Голосов слышно не было, только шаги воинов, крадущихся через кусты. Под дубы медленно, осторожно вышли двенадцать человек. Среди них был Лис, одетый в одежду предателя-гота, которого он убил. Признаюсь вам, моё сердце забилось сильнее, когда я увидел, что остальные были римлянами и один с виду напоминал командира. Он держал Лиса за плечо, указывая в чащу, где залегли мы и что-то говорил, но мы видели только жест и движение губ, а голоса не слышали – говорил он тихо.

Затем из десятерых воинов он отослал назад двоих, и Лис шёл между ними. Должно быть, они хотели убить его, если он приведёт их в западню. Командир и восемь римлян остались на месте. Будучи настороже, они бесшумно, почти неподвижно стояли на расстоянии шести футов друг от друга, словно статуи из бронзы и железа. В руках каждый из них держал по метательному копью, довольно тяжёлому, и был подпоясан саксом.

Римляне стояли от нас на таком расстоянии, на котором слышен звук человеческого голоса, если слова сказаны не громко и не тихо, а так, как говорят обычно. Князь сделал знак находящимся рядом с ним, и мы бесшумно разошлись по обе стороны, стараясь держаться как можно ближе к поляне. Лучники подошли ближе всех. Мы подождали ещё немного, и снова раздался звук горна. Казалось, что из гордости римляне не собирались подходить тайно.

Вскоре после этого к нам приполз Лис. Я заметил, что он шепнул что-то на ухо князю, но не разобрал ни слова, зато увидел, что на нём висят два римских сакса, и понял, что он убил тех двоих и сбежал от римлян… Девушки, я был бы рад, если бы вы дали мне ещё мёду. Я очень устал, ведь мой путь уже окончен».

Ему снова принесли мёда, стараясь во всём угодить. Юноша выпил и продолжил свой рассказ: «Итак, мы снова услышали рог, и звук этот был уже довольно близким, он оказался высоким и пронзительным, не таким, как рёв наших боевых рогов. В лесу всё смолкло. Стих ветер, и даже под дубами на поляне не было ни дуновения. Мы услышали шаги множества человек, что пробирались сквозь подлесок и кусты к поляне. Тогда те восемь воинов вместе со своим командиром вышли вперёд, все, как один, показывая на место, около которого лежал я, – там в чащу, где засели сыновья готов, вела тропа. Воины стояли к нам так близко, что я мог различить вмятины на их доспехах и проволочную обмотку на рукояти их саксов. Высокие кусты в дальнем конце поляны пригнулись, и чаща затрещала от римлян, маршем вышедших на открытое место. Это были опытные, подтянутые воины, молчаливые и настороженные.