Марк Лахлан - Фенрир. Рожденный волком Страница 26

– Это лошадь викингов, – сказала Элис.

– Откуда ты знаешь?

– Посмотри на седло. Они так плохо сделаны, просто…

Он так и не узнал, что она думает о седлах викингов. Он увидел между деревьями лицо и, благодаря приобретенной за годы торговли способности запоминать имена, тотчас понял, кто это.

– Серда, дружок, ты что, упал?

Берсеркер вышел вперед, скалясь, словно пес, у которого отняли кость.

– Ты, госпожа, должна мне вергельд, – заявил он. – Ты убила короля. Сколько же стоит такая смерть? Наверное, больше денариев, чем есть во всем Париже!

– Она не знает твоего наречия, – сказал Леший, – но всегда можно договориться. Помоги нам вернуть ее в город, и она обязательно наградит тебя.

Купец догадался, что сделал Серда: он наблюдал издалека до тех пор, пока стычка не завершилась, а потом последовал за ними, собираясь получить куш, пока не набежали другие.

– Я знаю, какую награду мне предложат франки, – сказал Серда. – Мой конунг теперь Ролло. Он не требует, чтобы люди падали перед ним на колени и называли богом. Ему довольно, когда они просто стоят на коленях. Он заплатит за девчонку хорошую цену, а потом либо женится на ней, либо возьмет выкуп. Она может вернуться со мной.

– Скажи ему, что, если он сделает еще шаг, я его убью, – предупредила Элис.

– Госпожа предлагает тебе спокойно посидеть с нами и все обсудить, – перевел Леший.

– Ага, именно так она и сказала, – отозвался Серда, – очень похоже. Ты хочешь сражаться, госпожа, хочешь?

Он пошел к ней через поляну. Элис замахнулась мечом, держа руку прямо и неподвижно. Все ее тело напряглось, как будто она пыталась подцепить палкой белье, развешенное для просушки на высоком заборе. Серда двигался гораздо ловчее. Он скрестил свой меч с ее клинком, несколько раз ударил. Его рука была жилистой, быстрой и точной. Дважды Элис казалось, что он выбьет у нее меч, даже не особенно стараясь это сделать.

Серда немного отступил, и она инстинктивно ткнула мечом ему вслед. Леший видел, что именно этого Серда и добивался. Он вновь скрестил ее клинок со своим, словно собирался пить на брудершафт. Крутанул рукой четыре раза, а затем сделал резкое движение, от которого меч Элис, зазвенев, улетел под деревья. Викинг сделал вид, будто хочет ударить Элис по голове, и она поддалась на обман и закрыла щитом лицо. Послышались два негромких удара по щиту, но меч Серды был нацелен вовсе не туда, он вонзил его прямо в носок сапога Элис. Слишком поздно и неловко Элис опустила щит, отгораживаясь от противника. Серда широко разинул рот, увидев торчащие из щита две стрелы с черным оперением. Он обернулся, и в этот миг Элис ударила его, заставив распластаться на траве. Всего в двадцати шагах послышался птичий крик, боевой клич, решил Леший, сдавленное угрожающее карканье.

– Нет! – Глаза девушки широко распахнулись от ужаса.

Она попятилась на пару шагов, выронила щит, затем развернулась и побежала в лес, оставив слишком большой для нее сапог Зигфрида с торчащим в нем мечом.

Серда поднялся на ноги и забрал свой меч, однако в погоню не кинулся. Шагах в двадцати от них Леший разглядел в темноте, как кошмарный, худой и полуголый человек натягивает лук. Это был Ворон. Как же он целится во мраке? Леший вспомнил щит с торчавшими из него стрелами. Какая редкостная удача, что Элис прикрыла лицо в нужный момент! Леший подобрал тяжелую палку и с силой запустил ее. Он попал лучнику прямо в руку, заставив выронить стрелу на землю.

– О боже, – пробормотал купец себе под нос, когда Хугин развернулся, опустив лук.

Купец побежал. Леший не видел, куда ступает, – из-за мелькания деревьев в лунном свете ничего нельзя было рассмотреть, а любая тень могла оказаться корнем, камнем или опасной ямой, чреватой сломанной ногой. Он все падал и падал. А потом, поднявшись после очередного падения, тут же снова упал. Он был вымотан до предела и больше не мог бежать.

Леший сел. Мрачная фигура надвигалась на него, исполосованная тенями, блестел зловещий меч. В один леденящий душу миг Леший увидел своего противника: тонкие конечности, мускулы обвивают кости, словно плющ дерево, лицо наполовину уничтожено добровольной пыткой птичьими клювами неизвестно ради какой цели, а его оружие, этот смертоносный клинок, сверкает и пульсирует в лунном свете.

Ворон по-прежнему был еще в двадцати шагах, когда Леший рухнул навзничь, теряя сознание.

Глава двадцатая. В ловушке

Элис тоже бежала через лес во весь опор, не разбирая дороги от ужаса. Последовал удар, в глазах вспыхнул ослепительный свет, и она упала. Обезумевшая от страха, она врезалась в дерево.

Элис слышала за спиной шаги чудовища – Ворон двигался легко и быстро. Она понимала, что прятаться равносильно самоубийству. Ворон с тридцати шагов в полной темноте под пологом леса сумел всадить в ее щит две стрелы. Она понимала, что он обязательно ее найдет. Снова раздался его клич – леденящее кровь, почти насмешливое карканье.

Она побежала дальше, так же быстро. Осторожничать было некогда, поэтому она спотыкалась, цеплялась за корни, падала на невидимых ямках и подъемах. Ворвавшись в заросли папоротника, Элис ощутила идущий от реки холод раньше, чем заметила блеск воды, которую лунный свет превратил в искрящуюся, словно ледяные кристаллы, дорогу. Вот только пройти по этой дороге не получится. Крик Ворона прозвучал совсем близко, у нее не оставалось выбора, поэтому Элис прыгнула.

В спешке она позабыла о кольчуге. Кольчуга была тяжелая, но не настолько, чтобы Элис ушла под воду с головой. В мирное время брат со своими воинами наперегонки переплывал Сену в полном боевом облачении, и она сказала себе, что она тоже справится, хотя чувствовала, как быстро устают руки и ноги.

Элис не ожидала, что течение окажется таким сильным. Ее потащило вниз по реке, и приходилось молотить руками изо всех сил, чтобы лицо оставалось над водой. Ледяная вода, словно удав, выдавливала из легких воздух, увлекая все ниже по течению. Элис отталкивалась ногами, стремясь на противоположный берег, но она слишком устала и не могла бороться с весенней рекой. Впереди темнел силуэт упавшего дерева, и Элис уцепилась за ветку. Не поможет. Озябшие пальцы почти не гнутся. Вода подхватила ее, переворачивая, а в следующий миг она ахнула, выдыхая из себя остатки воздуха. Нога зацепилась за что-то. Элис хлебнула ледяной воды, уверенная, что сейчас пойдет ко дну. Закричала и забила руками, сопротивляясь течению.

Нога застряла крепко, но разок ей удалось глотнуть воздуха. В этот же миг рука коснулась чего-то шершавого, жесткого и холодного. Древесный ствол под водой. Она обняла его, разворачиваясь спиной к течению, крепко цепляясь за дерево. Ее прижало к стволу течением, она вся заледенела, но могла дышать.

Элис огляделась. Дерево выступало из-под воды, а затем снова уходило под воду, однако корнями оно до сих пор держалось за берег. Если удастся высвободить ногу, она сможет подтянуться и выбраться на сушу. Элис дернула ногой. Лодыжку зажало между стволом и веткой. Каждый раз, когда она силилась освободиться, ледяная вода угрожала утянуть ее глубже и ниже по течению. Однако ей ничего не оставалось, как повторять попытки снова и снова. Элис скрестила ноги под водой и левой, словно крюком, подцепила правую. Лодыжка высвободилась, Элис тут же едва не утащило под ствол, но она была к этому готова и держалась крепко. Перебирая руками по стволу, она двинулась к берегу.

Покрытое шрамами лицо чародея глянуло на нее сверху из-за натянутого лука. Элис подняла на него глаза и поняла, что всякая надежда потеряна. Она вздрогнула, сотрясая ствол.

– Ну, давай.

Ворон опустил лук и присел на корточки у кромки воды. Его глаза были озерами пустоты, лицо в лунном свете само походило на луну – пятнистую, выщербленную, непроницаемую.

Элис продолжала потихоньку подбираться к берегу – она во что бы то ни стало должна выйти из ледяной воды. Хугин склонил голову набок и поглядел на нее сверху вниз. Затем он вынул из-за пояса длинный тонкий нож. Он не позволит ей выйти.

Элис понимала, что ей предстоит умереть. Как скоро это случится?

Не так скоро, как она ожидала. Было уже довольно светло, и становилось еще светлее. Она до сих пор не умерла, хотя вся дрожала, а руки посинели. Она знала, что переплыть реку не получится, пройти мимо Ворона тоже не получится.

Сколько времени прошло? Весенние часы, те двенадцать, что разделяют восход солнца и сумерки, казались такими же долгими, как и в разгар лета. Сколько их прошло с того мига, когда она кинулась в реку? Час? Два? А он все сидит там, громадный стервятник, глядит на нее так, как ворона глядит на умирающую овцу. Ущербная луна еще висела на небе цвета утиного яйца, а потом солнце, пробивающееся сквозь деревья, превратило воздух в хрусталь. «Наступил день», – поняла Элис.

Ее взгляд туманился, луна плясала и кружилась, расплывалась и наконец вовсе исчезла из поля зрения. Дуга яркого света прорезала сумрак, и сначала Элис подумала, что это снова месяц. Но это был не месяц. Ей показалось, будто она стоит в пещере, и полукруг света очерчивает вход в пещеру. Она пошла на свет и увидела, что пещера образовалась в стене головокружительно высокого утеса. Ветер несся мимо нее, обрывки облаков висели под ногами, словно горные привидения. У нее в руках была такая-то тяжесть – мужчина. Он был мертв, он погиб за нее. Она обернулась. Где-то там, в глубине пещеры, остался еще кто-то, тот, кого она, несомненно, любила.