Бернхард Хеннен - Небеса в огне. Том 1 Страница 28

Дракон долгое время с восхищением наблюдал за тем, как ведут себя другие дети альвов при влюбленности. Эльфы и карлики, кентавры и кобольды. Всем им был ведом огонь любви, благодаря которому существо начинало светиться изнутри, но который мог и уничтожить его.

Он нашел эльфийку, чья красота была выдающейся даже по меркам ее народа. Звали ее Айльлеан. Мысли о ней, несмотря на то что прошло уже столько лет после ее смерти, наполняли его сердце тоской. В облике эльфа он отправился к ее семье, которая не была богатой и не отличалась в плане каких-то искусств. Их дочь Айльлеан была самым прекрасным, что они смогли создать. Конечно же, она поддалась его обаянию. Такова была его особенность: сердца всех, кто приближался к нему, таяли. Он быстро сговорился со старейшинами о выкупе за невесту. Возвел эту семью в ранг княжеских родов Лонголлиона, острова на востоке Альвемера.

Айльлеан любила белый цвет. Он никогда не видел ее в одежде иного цвета. В горах неподалеку от побережья он построил для нее дворец из ослепительно белого мрамора. Создал сад, где росли белые розы со всего Альвенмарка.

Она любила его всем сердцем. Он же никогда не испытывал настолько глубокого чувства, как Айльлеан. Возможно, ему просто не было дано любить по-настоящему. А может быть, это объяснялось тем, что их связь стала продолжением мысли, поиском чувства, которого ему не хватало, а вовсе не родилась из глубин сердца.

В какой-то момент она заметила это, и постепенно их счастье завяло, как роза, стоящая без воды. Другие женщины довольствовались бы возможностью иметь власть, быть возлюбленной небесного змея, исполняющего каждую ее прихоть. Но Айльлеан хотела лишь одного: быть любимой так же сильно, как любила она сама.

Однажды утром он нашел ее мертвой здесь, в этом самом месте, где лежал теперь сам. Она перерезала себе сонную артерию. Белое платье Айльлеан покраснело от крови, и белые розы вокруг тоже напились ее крови и приняли алый цвет. По всей видимости, умирая, она ненароком сплела заклинание, поскольку розы так и остались красными.

Небесный змей покинул этот дворец. Розы поливать перестали. Здесь жили лишь несколько кобольдов, которые под угрозой страшной смерти поклялись не бежать отсюда. В какое бы время года он сюда ни пришел, всякий раз где-то в глубине кустарника на покрытых шипами стеблях цвели одна-две кроваво-красные розы.

Семья Айльлеан тоже оставила дворец и поселилась в другом месте. Розовая башня, как называли кобольды развалины, оставшиеся от великого дворца, считалась местом проклятым. Кобольды рассказывали друг другу истории о том, что эльфы никогда не могут стать здесь счастливыми.

Золотой усмехнулся. Наверняка они поступали так исключительно ради того, чтобы не подпускать сюда эльфов и самим жить в руинах.

Всякий раз, пребывая в меланхолическом настроении, он приходил в это место. Несколько раз он приводил сюда Ливианну. А потом Ливианна умерла. Золотой почувствовал это. Смерть эльфийки была тяжелой. Она долго боролась. Они любили друг друга в ванной и в уцелевших покоях. Она ему нравилась. Но и она не сумела задеть струн его сердца. То, что эльфы и другие народы называли любовью, никак не могло найти своего пути к нему.

После смерти Айльлеан он был очень взбудоражен. Он горевал по ней. И злился, потому что она ушла от него и таким образом положила конец его поискам любви.

Золотой поднял голову и посмотрел на башню. Сейчас от нее отвалилась уже значительная часть мраморной облицовки, а под ней открылся серый гранит. Стены простоят еще много веков. Его любовь должна была продлиться эпоху. И на эпоху он возвел дворец…

Какой прок от того, чтобы горевать о прошлом? Расправив крылья, дракон полетел на запад, навстречу материку, опьяненный мыслью о том, каким могущественным он станет, если доберется до льда мечты. Ведь тогда он сможет переделать самого себя так, как ему захочется.

С клыками и зубами

– Мы не знаем, где он, – напомнил Изумрудный. – Глупо мечтать о недосягаемом.

– Но разве не должны мы хотя бы попытаться найти его? – возмутился Золотой. Ему совершенно не нравилось, как восприняли остальные принесенную им новость.

– Пошли обратно свою эльфийку, пусть она вырежет правду из бессмертного Володи, – предложил Иссиня-Черный.

– Я бы действовал осторожнее…

– Осторожнее? – Иссиня-Черный приподнялся, словно намереваясь вцепиться Изумрудному в глотку. Он наполовину выполз из пещеры и обнажил зубы. – У нас война в Нангоге. Это значит, что с осторожностью покончено. Пусть они прочувствуют, каково это – иметь таких врагов, как мы! Давайте прольем их кровь! Действовать осторожнее… – Дракон презрительно засопел. – Это для ягнят!

Изумрудный втянул голову, стараясь не показывать свою незащищенную шею.

– Кто первым бросается на поле боя, не обязательно уходит с него победителем.

– Давайте лучше поговорим о войне, – вмешался Пламенный. – Мы победили детей человеческих в вечных льдах. Предлагаю воспользоваться их страхом и ужасом, чтобы сразу же нанести новый удар.

– Для начала нужно решить, что делать со льдом мечты, – требовательно произнес Дыхание Ночи. – Я согласен с братом, лед мечты ни в коем случае не должен попасть в руки девантарам. Уж лучше уничтожим его.

Золотой растерялся. Давненько его не поддерживал Перворожденный.

– Еще один ягненочек, – прошипел Иссиня-Черный.

– Лучше умный агнец, чем безмозглая ящерица, – парировал Дыхание Ночи пренебрежительным тоном.

Иссиня-Черный опустил голову, давая понять, что готов атаковать.

– Может, ты поднимешься со мной в небо над базальтовыми скалами, ягненочек?

– Братья… – начал Приносящий Весну, пытаясь успокоить забияк, когда пламя вдруг заполнило собой круглый зал между пещерами, в которых лежали змеи.

На миг Золотой ослеп, а когда зрение вернулось к нему, у него захватило дух. Дыхание Ночи сидел верхом на Иссиня-Черном. Когтистая лапа прижимала голову темно-синего дракона к полу, а клыки Перворожденного находились у самого горла брата.

– Что ж ты за дракон, если позволил ягненочку застать себя врасплох? – усмехнулся Дыхание Ночи.

Синий дракон хлестнул хвостом по каменному полу, но проявил достаточно сообразительности, чтобы не пытаться побороть Дыхание Ночи.

Золотой выжидающе смотрел на братьев. Он видел их удивление, однако никто, кроме Пламенного, не испытывал гнева. Изумрудный, часто становившийся объектом насмешек со стороны Иссиня-Черного, даже наслаждался тем, как обошлись с братом.

– Кто-нибудь еще хочет прочувствовать на себе когти ягненочка?

Пламенный шевельнулся, ноздри его раздулись, и Золотому показалось, что он вот-вот тоже выпустит пламя, но дракон все же решил не выходить из пещеры. Просторный подземный зал, в который входило девять пещер, был достаточно велик, чтобы вместить в себя еще нескольких драчунов.

– Так что мы будем делать со льдом мечты, брат? – Дыхание Ночи полностью взял себя в руки.

– Несмотря на то что мы совершенно отказались от идеи отправлять своих драконников во дворцы детей человеческих, я бы предложил отправить к Володи шпиона. Такого, который обладает даром быстро и незаметно завладевать тайнами.

– И я снова согласен с нашим Золотым братом, – заявил Темный.

Его голос был подобен льду в мыслях.

«А ведь он ни на миг не входил в раж, – озадаченно подумал Золотой. – То, что он проделал с Иссиня-Черным, стало лишь результатом холодного расчета».

Отпустив брата, Дыхание Ночи вернулся в свою пещеру. При этом он не сводил недоверчивого взгляда с поверженного противника, словно готов был в любой момент отразить его коварную атаку.

Постепенно с ним согласились все. И только Иссиня-Черный воздержался от голосования. Он заполз обратно в свою пещеру и с ненавистью смотрел оттуда на Перворожденного.

– Однако же я признаю и правоту другого нашего брата, Пламенного, в том, что касается продолжения войны в Нангоге, – снова обратился ко всем Темный. Его пещера напоминала заполненную кромешной тьмой дыру, в которой он решил скрыться от взглядов. – Давайте атаковать! Давайте захватим детей человеческих врасплох. Нам нужна быстрая победа. К длительной войне мы не готовы. Давайте атакуем их в семи или восьми местах одновременно, тогда они не будут знать, куда слать войска.

– Мне кажется, что ты придерживаешься такой стратегии и в отношении нас. Быстрые атаки, сбивающие всех с толку, – едко прокомментировал слова старшего брата Приносящий Весну.

Золотой удивился иронии брата, ведь обычно тот был самым спокойным и прагматичным из них.