Тэд Уильямс - Сердце того, что было утеряно Страница 3

– Какие новости ты привез мне, парень? – спросил герцог. – Тебя послал Вигри? Почему он не в Элвритсхолле? Почему не защищает город?

Спешившийся всадник попытался преклонить колено, но он так замерз и обледенел, что с трудом держался на ногах.

– Вот, Ваша светлость, – сказал он, протягивая сложенный пергамент. – Я просто курьер. Обо всех важных событиях вы узнаете из письма ярла.

Ознакомившись с текстом, Изгримнур нахмурился и затем махнул рукой свите:

– Дайте этому солдату горячей еды и крепкой выпивки. Слудиг, Бриндур, Флоки. Мы должны кое-что обсудить. В моем шатре.

Оказавшись внутри, встревоженные мужчины обступили герцога. Аямину тоже вошла, но она, как всегда, выбрала для себя затемненное место и осталась там, внимательная и неподвижная.

– Вигри пишет, что Белые лисы вот уже месяц возвращаются на север через наши земли, – заговорил Изгримнур. – В основном это небольшие разрозненные группы, держащиеся вдали от наших городов и деревень. Впрочем, один из отрядов оказался настолько большим и хорошо вооруженным, с таким внушительным количеством всадников, что его уже было невозможно игнорировать. Он передвигается очень медленно. Вигри пишет, норны везут к Пику Бурь тело великого норнского лидера – возможно, саму королеву.

– Тело? – прервала его Аямину со своего места у входа в шатер. – Возможно, это и так, но оно не принадлежит королеве. Утук’ку Серебряная Маска не погибла. Она находится в ужасном состоянии, однако, будь она мертва, мы бы знали об ее кончине. Хотя дух королевы участвовал в атаке на Асу’а – на город, который вы называете Хейхолтом – ее телесная форма не покидала Наккигу. Она по-прежнему там! Внутри огромной горы!

Изгримнур нахмурился.

– Значит, это какой-то другой аристократ из Белых лис, чье тело они везут в свою столицу. Не важно. Вигри пишет, что отряд норнов действовал как небольшая армия. Они грабили и уничтожали жителей наших земель. Узнав об огромном ущербе, нанесенном ими у границ Элвритсхолла, Вигри вывел против них почти все наше городское ополчение – несколько тысяч опытных воинов. Враг сражался свирепо, но люди Вигри рассеяли норнов по дикой местности. Хотя мой тан и обратил их в бегство, он решил не дать им уйти.

Герцог снова взглянул на письмо.

– Вигри пишет, милосердный Эйдон даровал удачу. Наши ополченцы загнали сотни уцелевших Белых лис в полуразрушенный норнский форт на самой окраине их страны – на перевале Скогги.

– Это их старый Замок Спутанных Корней, – прокомментировала Аямину. – Другого там и быть не может.

– Вигри оставил большую часть солдат для защиты Элвритсхолла, – продолжил Изгримнур. – Он пишет, у него слишком мало людей для осады крепости на открытой местности. Мой тан боится, что норны снова убегут. Он просит нас поспешить на помощь.

– Замок можно взять штурмом, – сказала Аямину, – но проходы под ним невероятно глубоки и обширны. Хикеда’я будут удерживать их долгое время.

– Если только мы не выжжем проклятых норнов как крыс, – ответил ей Флоки. – Огнем и черным железом!

Широкое лицо юноши показывало, как сильно эта идея его веселила.

– Пусть трупокожие прячутся там до судного дня, – произнес Бриндур. – Наши люди и без того сражались долгое время. Многие солдаты находятся вдали от Риммерсгарда больше года, а их соратники теперь лежат в Эркинланде и в чужих южных странах. К чему нам эти несколько сотен беглецов? Их сила сломлена.

– Сила норнов не сломлена, пока жива их королева-убийца.

Слудиг не имел важного титула, но определенно набирал репутационный вес: он еще до войны был одним из наиболее доверенных хускарлов герцога, а в сражениях против Короля Бурь совершал великие подвиги, достойные народных сказаний.

– Что, если в этих развалинах, вдали от их родных земель, загнаны в ловушку последние уцелевшие генералы и аристократы норнов? Я думаю, тан Бриндур, Флоки прав. Это наш шанс растоптать белокожих как змеенышей, найденных под камнями.

– Я не могу описать ненависть к этим чудовищам, – произнес он, отмеривая каждое слово. – За то, что они сделали с моим сыном Изорном, я готов убить каждого из этих чудовищ – всех мужчин, детей и женщин.

Изгримнур угрюмо покачал головой, словно та была слишком тяжелой ношей для его могучих плеч.

– Бриндур сказал правду. Наши воины устали. Я не хотел бы видеть, как множество добрых людей будут снова умирать, сражаясь с фейри.

– Если мы не атакуем их сегодня, они вскоре сами нападут на нас, – сказал Слудиг, похлопав ладонью по одному из топоров на его поясе.

Молодой риммер принял смерть Изорна почти с такой же болью, как сам Изгримнур. Сейчас в его крови бурлила ненависть к норнам.

– Мой лорд, когда они окрепнут и вновь придут опустошать наши земли, мы точно пожалеем, что некогда из-за усталости не уничтожили их раз и навсегда.

Изгримнур вздохнул.

– Ладно, дайте мне подумать. Встанем здесь лагерем – по крайней мере, на ночь. Пока оставьте меня одного.

Когда его люди покинули шатер, Аямину задержалась у выхода. Ее глаза сияли, будто золотые монеты.

– Вы желаете, чтобы я составила вам компанию, герцог Изгримнур?

Он насмешливо фыркнул:

– Вы хотите и дальше наблюдать за мной и подслушивать мои разговоры. Я согласился на ваше присутствие в моей свите только из-за просьб наших новых правителей – короля Саймона и королевы Мириамель. Я не обещал им, что позволю вам навязывать свое общество и давать мне советы.

– Лично меня это не удивляет. Раса Элврита всегда была упрямой и свирепой. Возможно, дни Фингила Красной Руки не так далеко ушли в прошлое, как вам того хотелось бы.

– Возможно, вы правы, – мрачно ответил Изгримнур.

«Огромный гроб с телом нашего великого воина – верховного маршала Экисуно – замедлял отступление одного из самых крупных отрядов Народа. После поражения на юге многие уцелевшие хикеда’я разрозненными группами пытались вернуться в Наккигу. Они присоединялись к большому отряду, и нараставшая численность воинов еще больше мешала их продвижению.

Герцог Изгримнур из Элвритсхолла – лидер северных смертных, – собрав армию, отправился в погоню за этим отрядом. К тому времени один из самых сильных союзников герцога, ярл Вигри из Энгидала, напал на хикеда’я и безжалостно опустошил их ряды. Зажатые между двумя жестокими вражескими армиями, Облачные дети, большей частью состоявшие из Каменщиков, нескольких дюжин Жертв и представителей других орденов, были вынуждены укрыться в брошенном Замке Спутанных Корней. В тот момент казалось, что единственным выходом из возникшей ситуации могла быть только их неизбежная, но благородная смерть».

– Леди Миджа сейт-Джинната из Ордена Летописцев.

В то время, как от крыши и верхних этажей давно не осталось следов, большой зал под Огу Минурато – Замком Спутанных Корней – был самой сохранившейся частью полуразрушенной крепости. Древний пол очистили от упавших плит и камней, и теперь в центре зала стояла огромная погребальная повозка, чьи колеса не уступали по высоте даже росту самого Вийеки. Такие размеры объяснялись тем, что громадный саркофаг Экисуно, сделанный из ведьминого дерева, оказался слишком тяжелым для обычных телег. Поэтому младшие церемониймейстеры, молившиеся вокруг гроба, казались детьми, одетыми в сутаны.

Вийеки был расстроен, увидев, как быстро цивилизация хикеда’я распадалась за пределами священных стен Наккиги. Минуло лишь несколько смертных веков, и природный мир поглотил почти все, кроме Огу Минурато, вгрызаясь в древние стены крепости и заменяя их собственной субстанцией. Сейчас на уцелевших ярусах, где некогда упражнялись Жертвы королевы, каменные полы были скрыты под толстым слоем корней. Это служило напоминанием, что великий мир жил в том же торопливом темпе, как и смертные люди, а Вийеки и остальные хикеда’я были вечно не к месту.

«Мир существует сам по себе», – констатировал он. Прежде всего, Облачные дети оказались изгнанными из величественного и утраченного Сада. Они не могли ожидать, что какое-то другое место будет так же хорошо им соответствовать.

– Мы слишком много думаем о прошлом, – словно возражая Вийеки, сказал кто-то за его спиной.

Пойманный врасплох, Вийеки повернулся и увидел мастера Яарика, наблюдавшего за действиями церемониймейстеров. Вийеки уважительно поклонился.

– Все молитвы королеве, все восхваления ее клану Хамакха, – произнес он ритуальное приветствие. – Прошу простить меня, верховный магистр. Я не понял, о чем вы говорили.

– Любовь к прошлому мешает нам жить, – ответил Яарик, – по крайней мере, в нынешней ситуации.

Для стороннего свидетеля он и Вийеки могли бы выглядеть как братья. Кожа верховного магистра, возглавлявшего Ордена Каменщиков, была гладкой; утонченные черты лица говорили о благородных предках; и только едва различимая дрожь рук и голоса выдавали его возраст. Яарик считался одним из самых старых хикеда’я. Он родился еще до легендарного Разъединения – времени, когда их народ отделился от сородичей-зида’ев, которых смертные называли ситхами.