Эрагон - Паолини Кристофер Страница 30

«Кто же он такой, если уверен, что мог бы сразиться с раззаками в одиночку? – думал Эрагон. – Они подстерегли его в темноте и сочли убитым, а он, оказывается, был всего лишь оглушен!»

Не придя ни к какому выводу, он с жаром спросил Брома:

– А когда ты заметил у меня на ладони тот знак, почему же сразу не сказал мне, что это были раззаки? Я бы сперва предупредил Гэрроу, а уж потом поспешил бы к Сапфире, и тогда, возможно, мы сумели бы спастись все втроем.

– Я тогда был совсем не уверен в том, как именно следует поступить, – вздохнул Бром. – Я полагал, что сумею отвести от тебя раззаков, а уж потом, когда они уберутся восвояси, непременно заставлю тебя во всем признаться. Но эти твари меня перехитрили. Я совершил большую ошибку, о которой глубоко сожалею. Да и тебе моя ошибка дорого обошлась!

– Кто ты? – вдруг резко спросил его Эрагон. В голосе его звучала горечь. – И откуда у тебя, простого деревенского сказителя, меч Всадника? Откуда ты столько знаешь о Всадниках и о раззаках?

Бром выбил трубку, помолчал и ответил:

– По-моему, я достаточно ясно дал понять: я не намерен обсуждать с тобой источник своих знаний.

– Но мой дядя умер! Умер! – воскликнул Эрагон, взмахнув рукой, точно мечом. – И я до сих пор верил твоим речам только потому, что Сапфира выказала к тебе уважение. Но теперь я тебе не верю! Ты не тот, за кого себя выдаешь! И все эти годы, живя в Карвахолле, ты попросту притворялся! Я требую: объяснись!

Бром довольно долго не отвечал, глядя на дым, вьющийся над костром. Морщины у него на лбу становились все глубже, а брови все сильнее сдвигались на переносице. Он почти не двигался – лишь порой подносил трубку к губам и затягивался. Наконец он все же заговорил:

– Ты, по всей вероятности, никогда прежде об этом не задумывался, но ведь всем известно, что большую часть своей жизни я прожил отнюдь не в долине Паланкар. Я поселился в Карвахолле относительно недавно и лишь здесь стал выступать в роли сказителя. Впрочем, в разные времена и для разных людей мне пришлось играть разные роли… У меня чрезвычайно богатое и сложное прошлое, мой мальчик. Отчасти в связи с желанием забыть об этом прошлом я и решил поселиться в здешних краях. Ты прав: я действительно не тот, за кого себя выдаю.

– Ха! – воскликнул Эрагон. – Так кто же ты?

– Я тот, кто здесь специально для того, чтобы помочь тебе, – улыбнулся Бром. – И не придирайся к словам – это самые правдивые слова, какие я произносил когда-либо в своей жизни. Но на вопросы твои я все же отвечать не намерен. В данный момент тебе совершенно не нужно знать, какова была моя жизнь в прошлом. Да ты пока что и не заслужил права знать об этом. Разумеется, простой деревенский сказитель не может обладать такими знаниями и умениями, но ведь я вовсе не деревенский сказитель. И тебе придется принять это к сведению и примириться с тем фактом, что я никогда не стану рассказывать историю своей жизни первому встречному!

Эрагон сердито глянул на него и, буркнув: «Ладно, я ложусь спать!» – отошел от костра, чрезвычайно обиженный тем, что его назвали «первым встречным».

Бром, казалось, ничуть этому не удивился, но в глазах его промелькнула печаль. Он расстелил свое одеяло поближе к костру, а Эрагон улегся под боком у Сапфиры. И вскоре тишина воцарилась в их маленьком лагере.

Изготовление седла

Стоило Эрагону открыть глаза, и осознание того, что Гэрроу умер, тяжким грузом легло ему на сердце. Натянув одеяло на голову, он тихо заплакал. Хорошо было бы лежать в этом теплом полумраке и не двигаться… спрятаться ото всех на свете… обо всех позабыть… Черт бы побрал этого Брома! Эрагон сразу же перестал плакать, вытер глаза и вылез из-под одеяла.

Бром уже готовил завтрак.

– Доброе утро, – сказал он.

Эрагон что-то буркнул в ответ и, сунув тут же заледеневшие пальцы под мышки, присел на корточки у огня, ожидая, когда будет готова еда. Ели быстро, стараясь проглотить пищу, пока не остыла. Поев, Эрагон тщательно протер свою миску снегом и расстелил украденную бычью шкуру.

– Что это ты собираешься делать? – спросил Бром. – Вряд ли стоит таскать эти шкуры с собой.

– Я хочу сделать седло для Сапфиры.

– Хм?.. – Бром подошел поближе. – Вообще говоря, для драконов существует два типа седел… Одно твердое и высокое, как для лошади, но для его изготовления нужно немало времени и специальные инструменты, а у нас нет ни того, ни другого. Можно, конечно, сделать и мягкое седло… Собственно говоря, это просто несколько слоев кожи, проложенные между седоком и спиной дракона. Такими седлами пользовались в тех случаях, когда важнее всего были скорость и подвижность Всадника, хотя эти седла далеко не так удобны, как твердые.

– А ты не можешь рассказать мне, как выглядело мягкое седло? – попросил Эрагон.

– Лучше я его сделаю.

– Пожалуйста, делай. – И Эрагон, пожав плечами, отошел в сторонку.

– Ладно. Только и ты смотри внимательно. Когда-нибудь тебе придется самому такое седло делать.

С разрешения Сапфиры Бром измерил длину ее шеи и окружность груди, потом из одной шкуры вырезал пять ровных широких полос, а из другой – еще около дюжины разных более мелких деталей. Оставшуюся кожу он нарезал на длинные тонкие полоски и с помощью этих ремешков стал сшивать отдельные детали будущего седла. Для каждого стежка приходилось сперва делать две дырки в толстенной коже, и Эрагон стал помогать Брому. Продевая ремешки в дырки, Бром затем просто завязывал их каким-то хитрым узлом, оставляя длинные концы – пряжек-то у него не было, – чтобы можно было распустить узел и перевязать его заново, когда дракон подрастет.

Основная часть седла состояла из трех одинаковых деталей, сшитых вместе и пришитых к дополнительной прокладке. Спереди к седлу крепилась широкая петля, точно соответствовавшая по размеру одному из острых шипов на шее Сапфиры, а широкие ремни, пришитые с обеих сторон седла, следовало пропустить у драконихи под брюхом и там закрепить. Вместо стремян можно было использовать петли, сделанные на разной высоте вдоль боковых ремней. Петли были небольшие и довольно тугие, и ноги должны были держаться в них прочно. Между передними ногами дракона пропускался широкий раздвоенный ремень, который, охватывая обе ноги, крепился к седлу.

Пока Бром занимался седлом, Эрагон починил свой ранец и приготовил обед, а также еду в дорогу. К вечеру все дела были завершены, и усталый Бром, надев седло на Сапфиру, проверил, насколько ей в нем удобно, кое-что подправил, снял седло и удовлетворенно улыбнулся.

– Здорово ты потрудился, – нехотя признал Эрагон.

Бром кивнул.

– Все всегда нужно делать как следует. Самому же потом лучше будет. Но, если честно, кожа была очень жесткая!

«Не хочешь ли опробовать новое седло?» – спросила Эрагона Сапфира.

«Давай лучше завтра, – сказал ей Эрагон, накрывая седло одеялом. – Сейчас уже слишком поздно». На самом деле ему вовсе не хотелось садиться на спину драконихи – последствия его первой поездки на ней все еще сильно давали о себе знать.

Обед съели быстро. Мясо, приготовленное Эрагоном, оказалось довольно вкусным. Поев, Бром вопросительно посмотрел на Эрагона:

– Ну что, завтра в путь?

– Не вижу причин дольше тут оставаться.

– Пожалуй… – Бром беспокойно заерзал. – Видишь ли, Эрагон, я должен извиниться за то, что все так вышло… Честное слово, я этого не хотел! Твоя семья не заслужила такого горя. Ах, если б можно было повернуть назад!.. Мне очень жаль, поверь.

Эрагон молчал, в глаза Брому он старался не смотреть. Через некоторое время Бром снова заговорил:

– Нам вскоре понадобятся лошади…

– Тебе, может, лошадь и понадобится, а у меня есть Сапфира.

– Ни одна лошадь не может угнаться за летящим драконом, – покачал головой Бром, – а Сапфира слишком молода, чтобы нести нас обоих. Кроме того, нам безопаснее оставаться вместе, да и ехать верхом на лошади гораздо удобнее, чем идти пешком.