Грани воды - Джордж Элизабет Страница 31

Она сказала:

– А Дженн Макдэниелс швырнула свою в меня.

– Ух! А она получила всего одну? Мерзко. Но неудивительно.

– Она была не от родительского комитета, – сообщила ему Бекка, – а от Красавчика. Так там говорилось.

– Тогда она, скорее всего, ее сама себе отправила, – сказал Сет. – Потому что это звучит не слишком убедительно.

Бекка нахмурилась:

– Ты же не считаешь…

– Считаю. Это – и к тому же все ее личное дерьмо… Не подпускай ее ближе чем на пятьдесят шагов.

Бекка начала было ему отвечать, но ее прервали яростные крики. Они доносились из галереи, где шло собрание. Какой-то мужчина орал:

– Господи, почему бы вам не заняться своими делами? Можно подумать, животное здесь для того, чтобы спасать ваш задрипанный городишко!

Тут возмущенные возгласы полетели со всех сторон.

Сет сказал:

– Царит обычный дурдом.

Бекка развернула свой стул, чтобы видеть, что происходит.

Она узнала мужчину, который вызвал всеобщее возмущение. Эдди Беддоу – тот тип, который стрелял на берегу у Сэнди-пойнт. Кто-то орал на него:

– Заткнись и сядь!

Кто-то еще вопрошал:

– А когда ты сделал для Лэнгли что-то позитивное, Эдди?

Еще один голос произнес:

– Давайте успокоимся, народ.

Этот голос был Бекке знаком. В собрании участвовал Айвор Торндайк. Снова повернувшись к Сету, она спросила:

– Что тут происходит?

– Тюленьи наблюдатели объявили срочный сбор.

– Опять из-за черного тюленя?

– Ну, да. Если они и устраивают говорильню, то по одной-единственной причине.

Бекка сопоставила это со своим присутствием на катере во время конфронтации Айвора с Энни Тэйлор и Чадом Педерсоном и спросила:

– Сет, а что ты знаешь про этого тюленя?

– Знаю только, что это самка тюленя и она черная, – ответил он. – Она появляется раз в год, и в городе ей устраивают большие торжества.

Бекка посмотрела в сторону галереи, где, похоже, начали толкаться и пихаться, и сообщила Сету:

– По-моему, тут есть еще что-то.

– Это как?

– На ней передатчик.

– На ком?

– На тюлене.

– Это как? Она – механический тюлень? – он расхохотался. – Ну уж, нет, Бек. Мне она всегда казалась очень даже настоящей. Или ты имеешь в виду, что она с кем-то общается? Эй, может, она инопланетная форма жизни! Если оказаться от нее слишком близко, она запихнет тебе через глотку свое потомство, которое вырвется у тебя из желудка, когда отрастит зубы!

– Ужасно смешно, – проворчала Бекка. – Но вот что я тебе скажу: я присутствовала при том, как к ней подобралась Энни Тэйлор, и когда она заметила на тюлене передатчик… Это было нечто, Сет. Тут что-то непонятное происходит.

Она протиснулась поближе – туда, откуда можно было заглянуть в помещение галереи. Айвор стоял перед толпой, которая развернулась перед ним, словно людской веер. Эдди Беддоу протискивался вперед – и явно бросал вызов Айвору. Из-за размера комнаты (а она была очень маленькая) он казался громадным. Вены у него на висках так набрякли кровью, что походили на червей, извивающихся под кожей.

Он говорил:

– Слушайте меня, вы все. Этому чертову тюленю нечего здесь делать. Ты это знаешь, Торндайк, лучше остальных. И чем быстрее вы, идиоты, вобьете эту мысль в свои тупые головы, тем лучше будет всем.

Снова поднялся крик. Бекка обвела взглядом присутствующих. Она нисколько не удивилась, увидев там Дженн Макдэниелс, которая сидела рядом с Энни Тэйлор. По другую руку Энни сидел Чад Педерсон – и они с Энни о чем-то увлеченно разговаривали. Сама Дженн сгорбилась на своем стуле, с подозрением глядя на Айвора и Эдди.

Эдди Беддоу не унимался, все сильнее распаляясь по поводу угольно-черного тюленя.

– От этого тюленя были одни неприятности, с первого дня, как она здесь появилась. Она и так уже слишком непринужденно себя чувствует рядом с людьми. Скоро нападет на кого-нибудь из ребятни на пляже. И где вы все тогда окажетесь? Возможно, она уже чем-то больна: иначе зачем ей подбираться так близко к берегу?

Крики стал громче. Многие вскочили с мест. Айвор попытался всех успокоить. Бекке происходящее показалось настоящим столпотворением, но Эдди это столпотворение явно доставляло удовольствие.

Он продолжил:

– Надо оповестить Службу охраны рыболовства и диких животных. Надо, чтобы они ее отсюда убрали, пока она не передала свою заразу и не испортила нам весь улов рыбы и крабов. Понимаете?

Тут на ноги вскочила Энни Тэйлор. Она закричала:

– Послушайте меня! Этот тюлень абсолютно здоров. Я была от него близко. И Чад тоже. – Тут она положила руку на плечо этого молодого человека. – Если на то пошло, то и мистер Торндайк тоже там был.

Это сообщение вызвало бурный ужас.

– Вы к ней приближались?

– Что происходит?

– А вы лицемер, Торндайк!

– Да-да, поспрашивайте его! – возликовал Эдди Беддоу. – Спросите у него, зачем ему этот тюлень понадобился!

Поднялась новая волна криков, рыка и ругани. Атмосфера стала такой напряженной, что Бекка ощущала это физически. Ей было трудно дышать, она не могла связно думать. Ей необходимо было срочно уйти! Она с трудом пробралась сквозь толпу к двери. Оказавшись на улице, она стала жадно хватать воздух ртом.

Уже стемнело, и тени вокруг нее представлялись предостережением об опасности. Бекка подумала, что кому-то в Лэнгли следовало бы внять этому предостережению – пока еще не слишком поздно.

Часть 5. Гос-Лейк

Глава 22

Когда стали раздавать гвоздики, Деррик понял, что облажался. Кортни прислала ему тридцать семь цветков. Он отправил ей два.

Ему хотелось прибегнуть к объяснению: «Я же парень» – именно этими словами мужчины старались замазать любой промах в области романтических жестов. Они говорили: «Ну, я же парень», и это должно было сказать, что, будучи представителем сильного пола, они толком не знают, как нужно правильно поступать в сердечных делах.

Вот только дело было в том… Он прекрасно знал, как именно следовало поступить. Он – ее парень, и об этом знал весь свет. Так почему он не сделал красивого жеста с цветами?

Кто-то определенно его сделал. Или даже не один кто-то. Потому что когда он увидел Кортни выходящей со двора, она несла чуть ли не двести цветков. А еще лицо у нее было печальное и растерянное. Ему подумалось, что записка «С любовью от Деррика» и два жалких цветочка не идут ни в какое сравнение с тридцатью семью разными посланиями, которые отправила ему она.

Он понимал, что именно она думает: его промах с цветами прямо связан с той ссорой, которая произошла между ними, когда он ушел с молитвенного собрания. Ну… это было так – и в то же время не так. С ним что-то происходило. Просто он не понимал, что именно.

И было очень некстати, что когда он выскочил из того чертового класса, в коридоре оказалась Бекка Кинг. Она видела, что между ним и Кортни происходит что-то нехорошее – и по каким-то причинам, о которых ему не хотелось задумываться, этот факт еще больше все испортил. Единственным утешением было то, что Бекка тут же убежала. Она не услышала, как они с Кортни сцепились, так что хотя бы не могла позлорадствовать.

Но момент был отвратительный. И самым неприятным было то, что никакие его слова не смогли убедить Кортни в том, что своей якобы «молитвой» о них она его предала.

Она окликнула его:

– Деррик! Куда ты? Что случилось?

Он прошипел в ответ:

– Что случилось? Это наши личные отношения. С чего это ты вздумала говорить о нас в присутствии кучи ребят?

Она ответила:

– Можно подумать, все не знают, что мы с тобой встречаемся.

Ему захотелось со всей дури лягнуть стену.

– И что? Чувиха, я ушам своим не поверил!

Ее голубые глаза расширились.

– И вообще я обращалась к Господу, а не к ним. И не называй меня чувихой, пожалуйста!

– Отлично. Ладно. Извини. Кортни. Так вот: ты вела свой разговор с Господом так, что тебя подслушивали пятнадцать человек. И, блин, ты должна была меня предупредить, что собираешься говорить про наши дела.