Джозеф Дилейни - Проклятие Ведьмака Страница 4

Я бросил быстрый взгляд на своих товарищей: они стояли, широко распахнув глаза и плотно сжав губы от страха перед тем, кто находился внизу.

Мы услышали, как домовой приступил к еде. Такое чавканье мог бы издавать большой плотоядный зверь, если бы принялся прожорливо лакать, жадно сопя и фыркая. Наверняка потрошитель управится меньше чем за минуту – а потом почует нашу кровь: он вошел во вкус, а мы были совсем рядом.

Напарник такелажника начал отпускать цепь, и каменная плита ровно пошла вниз. Я устанавливал один ее край, такелажник – другой. Если яма выкопана точно, а камень вытесан в полном соответствии с указанными на чертеже размерами, то не должно возникнуть никаких проблем. Я все время мысленно говорил себе, что так и будет, но никак не мог выкинуть из головы последнего ученика Ведьмака, Билли Бредли, который погиб, пытаясь искусственно связать точно такого же домового. Тогда камень встал неровно, придавив краем кисть Билли. Прежде чем камень сумели приподнять, домовой откусил Билли пальцы и принялся высасывать из него кровь. Позже бедняга умер от шока. Как я ни старался, он не шел у меня из головы.

Необходимо было накрыть яму камнем с первого раза – и, конечно, не защемить пальцы.

Командовал такелажник – именно он сейчас выполнял работу каменотеса. Когда между камнем и ямой осталась лишь крошечная щель, по его сигналу цепь остановилась. С сосредоточенным выражением лица он посмотрел на меня и вопросительно вскинул бровь. Я проверил свой край камня и слегка передвинул его. Казалось, он стоит в точности как надо, но я тщательно осмотрел все еще раз и только после этого кивнул такелажнику, который подал сигнал напарнику.

Несколько поворотов короткой цепи – и камень с первого же раза занял свое место, запечатав домового в яме. Раздался разъяренный рев, однако это уже не имело значения: теперь, когда домовой в ловушке, опасаться было нечего.

– Славно поработали! – улыбаясь от уха до уха, напарник такелажника спрыгнул с платформы. – Вот это точность!

– Ага, – согласился такелажник и добавил с неуклюжей усмешкой: – Если это можно назвать работой.

У меня будто гора с плеч свалилась – так я обрадовался, что все позади. И только потом, когда прямо над головой вспыхнула молния, осветив камень, я разглядел, что на нем вырезал каменотес, и впервые ощутил прилив гордости.

Греческая буква «дельта», перечеркнутая по диагонали, – знак того, что под этим камнем лежит домовой. Под ней, справа, – римская цифра один, означающая, что это домовой самой высокой степени опасности. Всего таких степеней десять, и с первой по четвертую – это домовые, способные убивать. А ниже стояло мое имя, Уорд, – ведь это я обезвредил его.

Я только что связал своего первого домового. И не какого-нибудь, а потрошителя!

Глава 2

Прошлое Ведьмака

Два дня спустя, уже в Чипендене, Ведьмак заставил меня рассказать, как все произошло. Когда я закончил, он велел повторить еще раз, после чего поскреб в бороде и издал тяжкий вздох.

– Что доктор говорит о состоянии моего слабоумного брата? – спросил он. – Как ему кажется, он поправится?

– Он сказал, что вроде бы худшее уже позади, но окончательно пока говорить рано.

Ведьмак задумчиво кивнул:

– Ну, парень, ты хорошо поработал. Трудно пред ставить, что это можно было сделать лучше. Отдыхай до конца дня. Но не очень-то расслабляйся – завтра все пойдет как обычно. После этих треволнений тебе предстоит заново привыкать к заведенному порядку.

На следующий день он нагрузил меня работой вдвое против обычного. Уроки начались сразу после рассвета и включали в себя то, что Ведьмак называл практическими занятиями. Это означало, что, хотя я накануне искусственно связал самого опасного домового, я снова был вынужден рыть яму.

– Неужели это действительно нужно – рыть еще одну яму для домового? – устало спросил я.

Ведьмак обратил на меня испепеляющий взгляд и не отводил его, пока я не потупился в крайнем смущении.

– Воображаешь, что ты теперь выше этого, парень? – спросил он. – Ну так ты ошибаешься. За знаваться рано: тебе еще учиться и учиться. Хотя ты и связал своего первого домового, но тебе помогали умелые люди. А в будущем вполне может случиться так, что тебе придется рыть яму самому, и делать это быстро – чтобы успеть спасти чью-то жизнь.

После того как я выкопал яму и обмазал ее стенки смесью соли с опилками, настал черед практиковаться в опускании в яму миски-приманки таким образом, чтобы не расплескать ни капли крови. Конечно, это был всего лишь урок и мы использовали не кровь, а воду, но Ведьмак относился к занятиям со всей серьезностью и, если у меня не получалось с первого раза, здорово распекал меня. Однако сегодня я не дал ему такой возможности. Я сумел сделать это в Хоршоу и сделал это во время занятий, причем десять раз подряд. Но ни единого слова похвалы от Ведьмака так и не дождался. Мне даже стало немного обидно.

Потом мы перешли к занятиям, которые мне действительно нравились, – с использованием серебряной цепи Ведьмака. В западной части сада был врыт столб. Суть упражнения состояла в том, чтобы суметь набросить на него цепь. Ведьмак заставил меня, становясь на различном расстоянии от столба, практиковаться больше часа, все время напоминая о том, что если я промахнусь, когда придется иметь дело с настоящей ведьмой, второго шанса, скорее всего, на самом деле не будет. Бросать цепь нужно особым способом: намотать ее на левую руку и скинуть резким движением запястья; она раскручивается в воздухе и плотно обвивает столб, как бы образуя левую резьбу. С расстояния восьми футов я сумел набросить цепь девять раз из десяти, но, как обычно, Ведьмак был скуп на похвалу.

– Неплохо, – заявил он. – Но, повторяю, не зазнавайся, парень. Настоящая ведьма не станет облегчать тебе задачу, спокойно дожидаясь, пока ты набросишь цепь. К концу года должно быть десять из десяти, не меньше!

Мне стало еще обиднее. Я старался изо всех сил и добился заметного успеха. Более того – я связал своего первого домового и сделал это без всякой помощи наставника. Хотел бы я знать: а смог бы сам Ведьмак в годы ученичества сделать это лучше?

После обеда Ведьмак отпустил меня в библиотеку для самостоятельной работы – читать и делать выписки; однако читать дозволялось лишь определенные книги. В этом он был очень строг. Шел еще только первый год моего ученичества, и прежде всего мне следовало изучать домовых. Но иногда, зная, что он сейчас занят, я поддавался искушению заглянуть и в другие книги.

Поэтому, почитав, что полагалось, о домовых, я подошел к трем длинным полкам у самого окна и взял с самого верха одну из больших записных книжек в кожаном переплете. Это были дневники, причем некоторые из них оказались написанными ведьмаками сотни лет назад. Каждый охватывал период примерно в пять лет.

В тот раз я точно знал, что ищу: один из ранних дневников Ведьмака: мне хотелось узнать, как он, будучи еще молодым человеком, справлялся со своей работой и добился ли больших успехов, чем я. Правда, до того как начать обучаться на ведьмака, он был священником, поэтому его ученичество пришлось на более зрелые годы.

Как бы то ни было, я открыл дневник наобум и углубился в чтение. Конечно, я узнал почерк, но если бы не это, ни за что не догадался бы, что прочитанное мной написал Ведьмак. Устная речь у него была типичная для Графства – такая… простоватая, без намека на то, что мой отец называет «цирлих-манирлих». Писал же Ведьмак совсем по-другому. В его дневниках чувствовался словно бы привкус всех книг, которые он прочитал за свою жизнь. Я-то по большей части пишу как говорю: если бы папа когда-нибудь прочел мои заметки, он гордился бы мной и знал, что я по-прежнему его сын.

Поначалу то, что я читал, показалось мне мало отличимым от недавних записей Ведьмака, если не считать того, что в прежние времена он делал больше ошибок. Как обычно, он был очень честен и каждый раз объяснял, в чем именно оказался не прав. Он всегда говорил мне, что это важно – описывать все как есть, чтобы иметь возможность извлекать уроки из прошлого.

Он описывал, как на протяжении недели часами практиковался с миской-приманкой и его наставник злился, потому что самый лучший результат, которого он добился, был восемь из десяти! Узнав об этом, я почувствовал себя лучше. А потом прочитал такое, от чего и вовсе развеселился: оказывается, своего первого домового Ведьмак связал после почти восемнадцати месяцев ученичества. Больше того – это был всего лишь волосатый домовой, а не ужасный потрошитель!

Да, Ведьмак был прилежным, трудолюбивым учеником, но звезд с неба не хватал. Это приободрило меня. Многое в дневнике представляло собой описание обычных ученических занятий, поэтому я быстро пролистал страницы, пока не дошел до места, когда мой нынешний наставник стал самостоятельным ведьмаком. Собственно, я уже нашел то, что искал, и готов был закрыть дневник, как вдруг какая-то мысль заставила меня вернулся к началу отрывка, и вот что я прочел. Текст передан не дословно, но достаточно точно, потому что у меня хорошая память. Да и как можно забыть то, что произвело такое сильное впечатление?