Бернхард Хеннен - Небеса в огне. Том 2 Страница 4

– Цель этого нападения очень проста: заманить нас в ловушку. Что будет, если мы не пойдем? – Темный взволнованно ударил хвостом. – Мы признаем свое поражение. Если мы потеряем наши лучшие войска, война за Нангог закончится сегодня же ночью!

Произнеся слово силы, Золотой снова прокрался в голову эльфийского князя. Солайн не падал, как падают в пропасть, хотя ощущал именно это. Его скорее уносило, как бывает, когда падаешь в реку.

Дракон лишь смутно видел обоих девантаров, обрушившихся на войска, идущие по Золотой тропе. Некоторые воины предпочитали прыгнуть в Ничто, нежели сражаться с девантарами.

Золотой увидел достаточно. Прервав связь с Солайном, он снова открылся спору, разгоревшемуся между братьями по гнезду.

– Их всего двое!

Братья уставились на него. Изумрудный и Приносящий Весну – с сомнением. В глазах Иссиня-черного горела жажда битвы. Пламенный растерялся.

– И что? – произнес Красный.

– Очень часто наше присутствие решало все, когда дети альвов отправлялись в битву за нас. Девантары уверены, что мы не придем, чтобы помочь своим воинам. Они послали только двоих! Мы сможем одолеть их.

– А что, если остальные затаились в Ничто? – поинтересовался Красный.

– Значит, мы пойдем не одни, – заявил Темный. – Падение в Ничто стирает разум простых существ. Мы не имеем права терять время, если хотим спасти свое войско или то, что от него осталось. Давайте призовем в Золотую сеть всех наших братьев-драконов. Нам нужны бесстрашные летуны, которые нырнут во тьму и соберут пропавших.

– А я скажу тебе, брат, что именно этого и ждут девантары, – напомнил ему Изумрудный. – Пусть погибают дети альвов! Ведь они просто инструменты. Оставим войну в Нангоге на сотню лет, соберем новое войско! Всех, кто стоит на тропах альвов в этот час, можно заменить. В отличие от нас. Смерть каждого из нас, если мы легкомысленно шагнем в ловушку, будет аукаться вечно.

– Если сегодня мы не сразимся за Нангог, мы не сделаем этого никогда!

Слова Темного обожгли мысли Золотого. Его брат был исполнен решимости ввязаться в бой.

– Тогда давайте голосовать, – предложил Приносящий Весну. – Достаточно простого большинства. Каким бы ни оказалось решение, мы примем его. Я против того, чтобы лезть в эту ловушку.

– Я тоже так считаю, – поддержал его Изумрудный.

– Я не брошу наших бойцов в беде, – решил Темный.

Когти Золотого царапнули каменный пол пещеры для собраний. Как-то нехорошо. Настал его черед.

– Я хочу отправиться в Золотую сеть и вонзить клыки в горло Ишты.

– Я тоже хочу сражаться, – решил Иссиня-черный. – Мне всегда нравилось рвать глотки.

Золотой с тревогой поглядел на оставшихся братьев по гнезду. Последним будет голосовать Пламенный, самый непостоянный из них. Как правило, он присоединялся к словам тех, чьи убеждения были примерно столь же стройны, как форма облака, которое рвут грозовые ветры.

– Я считаю, что отправляться в Золотую сеть – большая ошибка, – уверенно произнес Красный. – Последовав совету Золотого, мы сделаем именно то, чего от нас ждут девантары. И поплатимся за это своими жизнями, если предадимся сентиментальности по отношению к некоторым детям альвов. Но что еще важнее, так это то, что, явившись туда, мы нарушим приказы альвов. Мы не имеем права ступать в запретный мир! Вы действительно хотите бросить вызов нашим создателям?

Золотой затаил дыхание. Его брат, Пламенный, кивал в такт словам Красного. Неужели решение принято?

В Ничто

Удар прилетел слишком быстро. Нир отпрянул, но когти львиноголового существа все равно ударили по его пластинчатому доспеху, выбив сноп искр. Его швырнуло назад, и он ступил за край тропы. Испуганно переведя дух, он взмахнул секирой и попытался ухватиться за Золотую тропу, но было уже слишком поздно. Он парил в Ничто. С губ невольно сорвался крик. Он замахал руками и ногами, но все было бесполезно, карлик продолжал падать в бесконечную черноту.

Значит, это конец! Стрелок попытался побороть подступивший страх и охватившее его отчаяние. Ему всегда представлялось, что он падет в честном бою. А теперь его просто столкнули с тропы. Ярость пересилила страх, а вместе с яростью к нему вернулась способность ясно мыслить. Несмотря на ощущение, что он камнем падает в бездонную шахту колодца, глазами он видел совсем иное. Падал он не вертикально вниз, а плыл по черноте сбоку от тропы.

Нир попытался двигаться так, словно он плывет, но не сумел даже перевернуться вокруг своей оси. И, конечно же, грести руками тоже не получилось. Невероятные усилия, которые он прилагал, были тщетны, и его относило все дальше и дальше от Золотой тропы. И дюжинам других было не легче, чем ему. Все они разлетались в разные стороны.

Пронзительный крик ярости заставил Нира снова посмотреть на Золотую тропу. Там Галар атаковал Львиноголового. Он яростно обрушивал на девантара удары своей секиры и даже сумел заставить бога отступить на шаг.

Нир затаил дыхание.

Бог-лев взмахнул лапами. Секира вылетела из рук кузнеца, удар лапы пришелся ему в плечо. Когти пробили кольчугу, разорвали железные кольца. И вот Львиноголовый поднял его друга, яростно зарычал и швырнул в Ничто.

За Галаром простирался след из неровных, странно колышущихся капель крови. Галар улетал гораздо быстрее Нира. Возможно, все дело было в силе, с которой бог швырнул его друга прямо во тьму.

Нир снова принялся грести руками, но ничего не происходило. Он следовал по траектории, медленно уносившей его от сражения, и с каждым вздохом Галар уплывал все дальше от него.

Он слышал, как ругается кузнец, проклиная трусливую кошку:

– Иди сюда и сразись со мной как мужик, ссыкливая ты грива! Или боишься моих кулаков?

Но бог просто игнорировал Галара, который в конце концов умолк и зажал рукой оставленную в плече рану.

Потрясенный, Нир наблюдал за тем, как эти двое идут по тропе все дальше и дальше. Казалось, важнее для них было сбросить детей альвов в Ничто, нежели убить их. С каждым ударом сердца в великой тьме оказывалось все больше и больше беспомощно парящих воинов. Они умрут от жажды, медленно истекут кровью или сойдут с ума от ужаса, навеваемого бесконечным Ничто. Человеческие боги жестоки! Они решили не даровать им даже быстрой смерти.

Под собой, среди разлетающихся воинов, Нир обнаружил и Хорнбори. Их воеводу нельзя было не заметить. На нем был роскошный шлем, украшенный золотыми орлиными крыльями, и багряный плащ, который сейчас, когда он парил посреди Ничто, колыхался за его плечами, словно знамя. Он был единственным из всех, кто вообще надел плащ. В душной жаре, царившей под Темилом, каждая лишняя деталь одежды была сущей мукой. Воины, которым не нужно было сражаться, носили только набедренные повязки. Некоторые кобольды и покрытые с головы до ног татуировками минотавры вообще бегали голышом. И только Хорнбори всегда ставил потребность одеваться в соответствии со своим рангом выше потребности в комфорте. За это Галар называл его тщеславным франтом. Вот только Хорнбори был не просто франтом. Несмотря на то что кузнец никогда бы не признал этого, Хорнбори был героем! Большинство воинов, рухнувших в Ничто, кричали от ужаса и размахивали руками и ногами. Хорнбори же ничего подобного не творил. Скрестив руки на груди, он был воплощением спокойствия. Настоящий герой, спокойно готовый встретить свою судьбу.

Судя по всему, их полководец полагался на то, что его спасут! «Нужно брать с него пример», – разволновавшись, решил Нир.

Даже один вид хладнокровного и спокойного Хорнбори придал ему мужества.

Они выберутся отсюда! Галар ошибается насчет воеводы. Хорнбори может быть кем угодно, но он вовсе не ссыкун!

Соблазнить богиню

Хорнбори словно окаменел от ужаса. Когда перед ним внезапно возникла эта устрашающая пернатая женщина, он, конечно же, не схватил секиру. Только дурак станет драться с богами. Вместо этого он скрестил на груди руки и попытался поклониться этой крылатой бабе. Он видел такие позы на рельефах, сделанных детьми человеческими. Судя по всему, это был обыкновенный жест смирения, когда существу является бог.

К сожалению, это не помогло. Крылатая отправила его пинком в пропасть по ту сторону Золотой тропы. Как щенка, который, принюхиваясь, бежал за ней. Она даже оружия на него не подняла. Все произошло настолько быстро, что он не успел произнести ни слова.

Он вот-вот ударится обо что-нибудь. Никто не знает, что скрывается в темноте рядом с Золотой тропой. Наверняка какие-то острые скалы, о которые он разобьется. Одна мысль об этом наполнила его холодным страхом, пронизавшим все его тело, словно он упал в ледяную воду. Онемев от ужаса, карлик не мог даже закричать. Будто что-то стиснуло его горло. Ему вдруг показалось, что он поперхнется собственными криками, запертыми в клетке его страха, и задохнется.