Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник) Страница 41

– Да. И когда настал день расплаты, мечи вволю напились крови. Ахерон прекратил существование, а Пифон с его пурпурными башнями превратился в воспоминание. Но на развалинах империи возникли новые королевства. И теперь мы вернули тебя к жизни, чтобы ты помог нам править ими. Ведь они, пусть и уступают древнему Ахерону в величии, все-таки стоят того, чтобы сражаться за них. Смотри! – И Ораст развернул перед чародеем карту, искусно нарисованную на особо тонком пергаменте.

Ксалтотан принялся внимательно изучать ее, а потом недоуменно покачал головой.

– Изменились даже очертания материков. Мне кажется, будто я вижу знакомые вещи, но словно во сне.

– Как бы то ни было, – откликнулся Ораст, водя по карте пальцем, – вот Бельверус, столица Немедии, в которой мы сейчас находимся. Вот это – границы королевства Немедии. К югу и юго-востоку от нас лежат Офир и Коринтия, к востоку – Бритуния, к западу – Аквилония.

– Это – карта мира, который мне незнаком, – негромко заметил Ксалтотан, но от внимания Ораста не ускользнуло, какой ненавистью полыхнули темные глаза мага.

– Это – карта мира, который ты поможешь нам изменить, – отозвался Ораст. – Для начала мы хотим посадить Тараска на трон Немедии. Мы желаем сделать это без борьбы и кровопролития, причем так, чтобы на Тараска не пало и тени подозрения. Нам не нужно, чтобы страна погрязла в гражданской войне. Следует сохранить силы для завоевания Аквилонии. Если бы король Нимед и его сыновья умерли естественной смертью, например от чумы, Тараск взошел бы на трон как ближайший наследник, мирно и без сопротивления.

Ксалтотан кивнул, но не произнес ни слова, и Ораст продолжал:

– Следующая задача будет более сложной. Мы не можем посадить Валерия на трон Аквилонии без войны, а покорить это государство очень нелегко. Его воинственный народ закален в непрестанных стычках и войнах с пиктами, зингарцами и киммерийцами. Вот уже пятьсот лет Аквилония и Немедия периодически объявляют друг другу войну, причем победа всегда оставалась за Аквилонией. Ее нынешний король – самый знаменитый воин в западном полушарии. Он – чужеземец, искатель приключений, захвативший корону силой во время гражданской войны. Он задушил короля Нумедида голыми руками прямо на троне. Его зовут Конан, и в бою он не знает себе равных. Валерий является законным наследником трона. Король Нумедид вынудил его отправиться в изгнание, и он много лет не бывал в родной стране, но в его жилах течет кровь старой династии, и многие бароны втайне приветствовали бы свержение Конана, которого считают самозванцем без капли королевской или хотя бы благородной крови. Однако простой народ любит его, как и провинциальная знать, впрочем. Но если бы его армия в грядущем сражении потерпела поражение, а сам Конан был бы убит, думаю, тебе бы не составило труда посадить Валерия на трон. И в самом деле, со смертью Конана перестанет существовать единственный центр управления. Он ведь не является продолжателем династии; он – одиночка, искатель приключений.

– Мне бы хотелось взглянуть на этого короля, – задумчиво протянул Ксалтотан, глядя на серебряное зеркало, вделанное в стену.

Оно ничего не отражало, но выражение лица Ксалтотана говорило о том, что ему понятно его назначение, и Ораст кивнул с гордостью, какую искусный мастер испытывает, когда его достижения признает другой мастер.

– Я попробую показать его тебе, – сказал он.

Усевшись перед зеркалом, он уставился в его глубины, где вскоре начал формироваться туманный образ.

Зрелище было жутковатым, но все присутствующие в комнате знали, что это – не более чем отражение мыслей Ораста, воплощенное в зеркале, как мысли колдуна находят воплощение в магическом кристалле. Поначалу изображение было неясным и расплывчатым, а потом вдруг обрело резкость, и в зеркале показался высокий мужчина с мощной грудью и мускулистыми руками и ногами. Он был одет в шелка и бархат, и на его богатой накидке красовался золотой лев Аквилонии. Его прямо подстриженную черную гриву украшала корона Аквилонии, но огромный меч с широким лезвием подходил ему больше, нежели атрибуты королевской власти. Лоб у него был низким и широким, а глаза поражали яркой синевой, в которой чувствовался внутренний огонь. Его смуглое, испещренное шрамами, почти зловещее лицо выдавало в нем закаленного воина, и складки бархата не могли скрыть звериной силы и ловкости его фигуры.

– Это человек – не хайбориец! – воскликнул Ксалтотан.

– Да, он – киммериец, один из тех дикарей, что обитают на голых склонах северных гор.

– В старые времена я сражался с его предками, – пробормотал Ксалтотан. – И покорить их не могли даже императоры Ахерона.

– Они все еще остаются проклятием для народов юга, – ответил Ораст. – Он – истинный сын этой свирепой расы и до сих пор не познал горечи поражения.

Ксалтотан промолчал; он неотрывно смотрел на лужицу живого огня, лежавшую у него на ладони. За дверью вновь заскулила собака, жалобно и с подвыванием.

2. Дуновение черного ветра

Год Дракона начался с войн, эпидемий и беспорядков. Черная чума шествовала по улицам Бельверуса, с одинаковой свирепостью убивая купцов в лавках, рабов в лачугах и рыцарей за пиршественными столами. Перед нею оказались бессильны самые искусные лекари. Люди шептались, что она стала наказанием им за грехи и похоть. Она разила быстро и беспощадно, как ядовитая змея. Кожа жертвы сначала обретала синюшный оттенок, а потом чернела, и еще через несколько минут человек погибал, задыхаясь от вони собственного тела, начавшего разлагаться еще до того, как душа прощалась с бренными останками. С юга непрерывно дул жаркий ветер, урожай высыхал на корню, а коровы и овцы погибали от бескормицы.

Люди молились Митре и роптали против короля; по всей стране поползли упорные слухи о том, что его величество предавался неподобающим занятиям и разврату в уединении своего дворца. А потом и туда заглянула ухмыляющаяся смерть, и вокруг ног ее вились жуткие испарения чумы. Король умер в одну ночь вместе со своими тремя сыновьями, и барабаны, отстучавшие по ним панихиду, заглушили зловещий перезвон колокольчиков, подвешенных на повозках, которые громыхали по опустевшим улицам, собирая умерших.

В ту же ночь перед самым рассветом жаркий ветер, что долгие недели сухо шелестел шелковыми занавесками, стих. С севера пришел ураган, и над башнями города разразилась страшная гроза с проливным дождем. Но утро выдалось ясным, чистым и свежим; растрескавшаяся земля покрылась невесомым одеялом зеленой травы, высохший на корню урожай уродился заново, и чума исчезла – ураганный ветер начисто смел ее миазмы.

Люди заговорили о том, что боги удовлетворились смертью злонравного короля и его отпрысков, а когда в тронном зале короновали его младшего брата Тараска, народ разразился столь восторженными воплями, приветствуя монарха, которому улыбались боги, что содрогнулись башни города.

Подобная волна восторженного энтузиазма зачастую знаменует собой начало завоевательной войны. Посему никто не удивился, когда король Тараск объявил о разрыве мирного договора со своими западными соседями и принялся собирать войско для вторжения в Аквилонию. Его резоны были исполнены благородства; его мотивы, провозглашенные публично, несли отблеск славы крестовых походов. Тараск решил поддержать дело Валерия, «законного наследника престола»; он объявил, что выступает не как враг Аквилонии, а как друг, имея целью освободить народ от тирании узурпатора и чужеземца.

Если эти заверения и вызвали кое-где циничные улыбки и перешептывания о хорошем друге короля Амальрике, личные богатства которого полноводной рекой хлынули в опустевшую державную сокровищницу, то они благополучно утонули в волнах всеобщего обожания, в котором купался Тараск. Если кто-либо из особо проницательных подданных и подозревал, что настоящим правителем Немедии является как раз Амальрик, старательно державшийся в тени, у них хватило благоразумия не высказывать свои еретические мысли вслух. Тем временем на такой восторженной ноте и началась война.

Король со своими союзниками выступил на запад во главе пятидесяти тысяч воинов – рыцарей в сверкающих доспехах, с вымпелами, гордо реющими над шлемами, копейщиков в стальных касках и кольчугах и лучников в коротких кожаных куртках. Они пересекли рубежи королевства, взяли замок на границе и сожгли три горные деревушки, а потом в долине Валькии, в десяти милях к западу от границы, встретили войско Конана, короля Аквилонии: сорок пять тысяч рыцарей, лучников и пехотинцев, цвет аквилонской мощи и рыцарства. Не прибыли лишь рыцари Пуатани под командованием Просперо, поскольку добираться им предстояло из самого дальнего юго-западного уголка королевства. Тараск напал без предупреждения. Его вторжение последовало сразу же за воззванием, без формального объявления войны.