Джо Аберкромби - Красная страна Страница 42

Увидев движущиеся фигурки впереди, Темпл догадался, что это – Братство. Очертания фургонов на ровном горизонте и всадники, спешившиеся им навстречу.

Повернув голову, он увидел, как духолюды отставали все больше и больше, яростно горланя. Один из них выстрелил, но промахнулся. Темпл всхлипнул от облегчения, силы духа хватило лишь на то, чтобы остановить коня – коня Лэмба, – дрожавшего так же сильно, как и он сам.

Среди фургонов в панике метались люди, будто увидели не полдюжины духолюдов, а шесть сотен. Лулайн Бакхорм звала потерявшегося ребенка. Джентили запутался с завязками древнего нагрудника, старше его самого. Несколько коров вырвались и бегали среди толпы. Маджуд, стоя на козлах фургона, призывал всех к спокойствию, но никто его не слышал.

– Что случилось? – пророкотал Лэмб, как всегда, невозмутимый.

Но Темпл смог лишь покачать головой. Слова застряли в горле. Ему пришлось приложить усилие, чтобы разжать ладонь и выпустить рубашку Лифа, которого Лэмб снял с лошади и положил на землю.

– Где Корлин? – кричала Шай.

Темпл соскользнул с седла, ощущая, что его ноги превратились в две онемевшие деревяшки. Лэмб сорвал с Лифа окровавленную рубаху, разрезая ткань ножом. Склонившись над парнем, Темпл принялся промокать кровь, вытекающую из раны, но ее не становилось меньше. Она заливала все тело Лифа.

– Дай мне нож! – пощелкал пальцами Темпл, и Лэмб вложил ему в ладонь рукоять.

Законник смотрел на стрелу, рассуждая, что же лучше сделать – вытащить, вырезать, протолкнуть? Он пытался вспомнить, что советовал в таких случаях Кадия, который рассказывал о ранах от стрел, но ничего не приходило на ум.

Глаза Лифа остекленели, рот открылся. Волосы все больше напитывались кровью.

Шай присела рядом.

– Лиф? Лиф! – звала она.

А потом Лэмб осторожно выровнял тело, а Темпл, усевшись на пятки, воткнул нож в землю, перебирая в уме то немногое, что он знал о мальчике. Он был влюблен в Шай, ревновал ее к Темплу. Он потерял родителей и разыскивал брата, похищенного разбойниками. Он отлично управлялся со стадом, не чурался тяжелого труда… Теперь его судьба перерублена одним ударом, и никогда не будет продолжения. Все мечты, надежды, страхи Лифа закончились здесь, на примятой траве, и покинули мир навеки.

Преисподняя

Савиан рычал и кашлял, тыкая во все стороны арбалетом. Показывал, как составить фургоны в некое подобие крепости, как складывать бочки, сундуки с одеждой, бочки и бухты канатов, чтобы укрываться за ними. Коров согнали в середину. Женщин и детей отправили в безопасное место, хотя Шай понятия не имела, где его нашли! Люди растерялись, словно нападение духолюдов никогда ранее не обсуждалось. Бегали, выполняя распоряжения или делая то, что им запрещали, тащили упрямых коров, искали припрятанное оружие, укрывали пожитки или детей или просто глазели, схватив себя за головы, будто уже лишились ушей.

Крутой фургон Иосифа Лестека застрял в яме. Несколько мужчин раскачивали его, пытаясь высвободить.

– Бросьте! – крикнул Савиан. – Представление нас не спасет!

И они оставили украшенную объявлением о лучшем в мире спектакле повозку посреди равнины.

Протолкавшись через безумную сумятицу, Шай забралась на фургон Маджуда. Вдали, с южной стороны, над качающимися волнами травы, скакали кругами три духолюда. Один из них потрясал рогатым копьем. Шай показалось, что она слышит их пение – голоса радостные и высокие. Свит следил за ними, устроив арбалет на колене и почесывая бороду. Складывалось впечатление, что вокруг него образовался маленький островок спокойствия, где Шай с облегчением и уселась на корточки.

– Ну, как мальчишка?

– Умер, – ответила Шай, и ей стало тошно, что больше нечего добавить.

– Черт возьми… – Свит скривился, а потом, закрыв глаза, придавил веки большим и указательным пальцами. – Черт возьми… – Потом он посмотрел на духолюдов, скачущих у горизонта, и покачал головой. – Лучше приложить все усилия, чтобы большинство из нас не отправились следом за ним.

Раскатистый голос Савиана гнал людей на фургоны. Неопытные руки сжимали новые, ни разу не использованные луки и старые, которые давно лежали без дела.

– О чем они поют? – Шай вытащила из колчана стрелу и медленно крутила ее в пальцах, ощущая шероховатость древка, как будто прикосновение к дереву – новое ощущение, ранее никогда не испытанное.

– О нашей скорой смерти, – фыркнул Свит. – Они полагают, что до нее рукой подать.

– Правда? – не сдержалась Шай.

– От многого зависит. – Челюсть Свита пошевелилась под зарослями бороды, а потом он медленно небрежно сплюнул. – Например, эта троица – передовой отряд всего войска Санджида, или он разделил его на несколько частей.

– И как это нам поможет?

– Полагаю, мы сумеем посчитать их, когда увидим. Если получится несколько дюжин, то у нас есть надежда выжить, если несколько сотен, то оправдаются самые дерьмовые сомнения.

Бакхорм вскарабкался на фургон. Короткая кольчуга сидела на нем, как седло на корове, хлопала по бедрам и выглядела просто уродской.

– Чего мы ждем? – прошипел он. Появление духолюдов излечило его заикание. – Почему стоим на месте?

– А куда ехать? – Свит медленно повернулся к нему и вперился в лицо стальным взглядом. – Тут поблизости нет крепостей. – Он кивнул на равнину, пустую, насколько видел глаз, за исключением трех духолюдов, кружащих по краю неглубокой долины. Далекое пение неслось над травой. – Один клочок земли ничуть не лучше другого, чтобы умереть.

– Лучше потратить больше времени на подготовку к предстоящей встрече, – Лэмб выпрямился на соседнем фургоне.

За прошедшие несколько недель он собрал немало клинков и осматривал их один за другим, сохраняя спокойствие, как будто готовился не к сражению в дикой стране, где нет понятия о законах, а к пахоте на родной ферме.

«Даже еще спокойнее, – подумала Шай. – Как будто он давно мечтал вспахать это поле, но только сейчас получил возможность».

– Кто ты? – спросила она.

– Ты же знаешь меня, – он на миг оторвался от своих клинков.

– Я знаю здоровенного, добродушного северянина, который лишний раз мула не хлестнет. Я знаю нищего бродягу, который пришел ночью на нашу ферму и согласился работать за еду. Я знаю человека, который укачивал моего брата, больного горячкой, и пел ему колыбельные. Но ты – другой…

– Это я… – Он шагнул с фургона на фургон, широкими ладонями взял ее за талию и прошептал на ухо: – Но это не весь я. Не становись на моем пути, Шай. – Спрыгнув на землю, обернулся и крикнул Свиту: – Защищай ее!

– Шутишь? – Старый разведчик изучал свой арбалет. – Я думал, она будет защищать меня!

В этот миг Кричащая Скала издала пронзительный клич, указывая на юг. Край долины вскипел, словно в кошмарном сне. Осколки былых эпох, давным-давно ушедших, оскалились ворованными клинками и каменными топорами с надколотыми краями, сверкая наконечниками. И все рассказы, считавшиеся вымыслами о жестоких убийствах, мчались вместе с ними. У Шай перехватило дух.

– Нам отрежут уши! – скулил кто-то.

– Не отрежут, если будешь ими слушать меня! – Свит с мрачной улыбкой вскинул арбалет. – Как по мне, их не больше нескольких дюжин.

Стоя на коленях, Шай пыталась сама посчитать их, но на некоторых конях были нарисованы другие кони, некоторые скакали без всадников, а на некоторых сидели вдвоем. У некоторых к седлу были привязаны чучела, призванные изображать людей, а кое-где над лошадьми развевались полотнища, натянутые на палках, чтобы они казались разбухшими, словно утопленники, великанами. Нападавшие мельтешили в глазах, сливаясь и расплываясь, бессмысленные и непостижимые, смертоносные, будто чума.

Шай показалось, что она слышит молитву Темпла. Жаль, только слов не разобрать.

– Спокойно! – кричал Савиан. – Спокойно!

Она не понимала, о чем он.

У одного из духолюдов был капюшон, расшитый кусочками битого стекла, которое сверкало, как драгоценности. Из распахнутого рта летела слюна.

– Стоять и выжить! Бежать и погибнуть!

Шай всегда предпочитала удрать, а не отважно встречать опасность, а все естество подсказывало, что сейчас – самое время пуститься наутек.

– Под гребаной раскраской обычные люди!

Духолюд, привстав на стременах, взмахнул копьем, украшенным перьями. Голый, но в боевой раскраске и с ожерельем из отрезанных ушей на шее.

– Стойте вместе или умрете поодиночке! – ревел Савиан.

Рядом с луком в руках стояла одна из шлюх, чье имя Шай не помнила. Светлые волосы развевались на ветру. Она кивнула Шай, и Шай кивнула в ответ. Голди, кажется… «Стойте вместе. Ведь именно поэтому они назвались Братством, не правда ли?»

Первый раз тетиву спустили в панике, не целясь. Стрела ушла в белый свет. Потом полетели другие. Шай стреляла и сама, целясь не особо старательно – по толпе не промажешь. Стрелы свистели и падали – некоторые в волнующуюся траву, но некоторые вонзались в живую плоть. То здесь, то там валились с седел люди и кувырком катились лошади.