Скотт Сиглер - Ночная жажда Страница 5

Коридор был длинный, слева – глухая стена, справа – пять дверей. На стене висели старые фотографии в рамочках – еще из тех времен, о которых Рекс помнил с трудом. Это были снимки его папы, самого Рекса, когда он и в самом деле был маленьким, даже снимки улыбающейся мамы. Он радовался, что у него есть эти фото, потому что никогда вживую не видел ее улыбки…

Рекс зашел в туалетную комнату. Помещение казалось лишь немногим больше самого унитаза. Нет, это была не ванная с унитазом, потому что здесь располагались только унитаз и небольшая раковина. В следующей комнате уже находилась ванна, но не было унитаза, так что Рекс называл ее душевой.

Голос диктора из телевизора заставил его остановиться. Не сам голос, а имя, которое произнес этот голос, – имя из почти забытого сна Рекса и его незабываемого прошлого. Он вытер рукой нос, развернулся и пошел по коридору, направляясь мимо душевой к гостиной.

И тихо вошел в гостиную, где в кресле перед телевизором сидела его мать, Роберта.

Рекс стоял, ожидая, пока снова услышит имя, потому что совсем недавно оно приснилось ему. Не только имя, но и сам человек, носивший его. И как раз вчера вечером, ложась в постель, он четко представил себе этого человека… нет, должно быть, он ослышался и диктор произнес чье-то другое имя.

Но он все-таки не ослышался.

– …Мэлоуни долгое время служил священником в соборе Успения Пресвятой Девы Марии в Сан-Франциско, пока не был уличен в скандале о сексуальных домогательствах и смещен со своего поста. Мэлоуни отсидел год в тюрьме и находился на испытательном сроке. На утренней пресс-конференции начальник департамента полиции Сан-Франциско Эми Зоу сообщила, что ее сотрудники собирают информацию по убийству Мэлоуни и делать сейчас какие-либо предположения о мотивах убийцы слишком преждевременно.

– Отец Мэлоуни убит?

Рекс произнес это не задумываясь. Если б он сказал это про себя, то смог бы спокойно повернуться и уйти.

Роберта обернулась и, оперевшись о подлокотник кресла, впилась в него взглядом. Свет от телевизора тускло освещал ее рябое лицо. Тощими пальцами она сжимала дымящуюся сигарету.

– Что ты делаешь рядом с телевизором?

– Гм, я лишь… услышал имя отца Мэлоуни, – робко ответил Рекс.

Роберта искоса смотрела на него. Она делала так всегда, когда о чем-нибудь задумывалась. Потом едва заметно кивнула.

– Помню-помню ту ложь, которую ты рассказывал о нем, – проговорила она. – Грязную, отвратительную ложь.

Рекс стоял неподвижно, мысленно спрашивая себя, возьмет ли мать в руки ремень.

– Иди и учи уроки, – сказала она. – Ты вообще слышишь, что я с тобой разговариваю?

– Да, Роберта.

Ей не нравилось, когда он называл ее мамой или матерью. Когда Рекс был совсем маленьким, то обращался к ней именно так, но в какой-то момент после смерти отца она запретила ему это делать.

Рекс быстро вышел из гостиной, не дожидаясь, пока Роберта передумает, и быстро убежал в спальню. В его комнате находились кровать, небольшой телевизор с видеоприставкой, комод с зеркалом и маленький стол с табуретом. Именно эти вещи и определяли его нынешнее существование. Он быстро оделся, схватил рюкзак, не забыв поднять с пола тетрадь по английскому. Для душа времени не осталось; нужно было выйти из дома до того, как Роберта придумает очередную причину разозлиться на сына. Рекс надеялся, что от него не воняет: какой-то придурок регулярно, каждый вечер, мочился под окном Рекса. Хотя какая разница, ведь иногда Роберта вообще не разрешала ему принимать душ…

Прежде чем покинуть квартиру, Рекс взял со стола рисунок, который сделал вчера вечером. На рисунке был тоже Рекс, но уже выросший, повзрослевший, с развитыми мускулами и большой грудью; он держал отца Мэлоуни за ногу. Теперь отец Мэлоуни мертв. Рисунок выглядел забавным. Забавным и неправильным.

Рекс сунул рисунок в ящик стола. Закрыв его, убедился, чтобы из ящика ничего не торчало.

Пора отправляться в школу. Рекс мысленно молил Бога о том, чтобы тот уберег его от встречи с задирами из «Бой-Ко».

Отец Пол Мэлоуни умер, и это было потрясающе. Возможно, на этот раз Рексу удастся благополучно, без пинков, добраться до школы, а значит, и весь день пройдет намного лучше.

Дела семейные

Здание суда Сан-Франциско занимает без малого два городских квартала. В длинном семиэтажном сером здании, расположенном по адресу Брайант-стрит, 850, размещается большинство подразделений полицейского управления Сан-Франциско – отдел по борьбе с бандитизмом, отдел по расследованию убийств, отдел по борьбе с наркотиками/нравов, отдел по борьбе с мошенничеством, оперативный отдел и, конечно, администрация. Отдел спецназа и розыска пропавших размещаются в других местах города, но, по большому счету, все, что так или иначе связано с деятельностью полиции, происходит именно здесь.

Брайан выложил оружие и ключи на ленточный конвейер, затем прошел через стойки металлодетектора. Он узнал пожилого человека в мундире на противоположном конце конвейера. Узнал по лицу – с именами у Брайана в голове была просто каша.

– Клаузер, – кивнул ему седовласый полицейский.

Брайан кивнул в ответ, после чего забрал с конвейера свои вещи. Следующим шел Пукки.

– Чанг, – приветствовал его полицейский.

– Привет, Лоренс, – улыбнулся Пукки. – Как искусственное бедро, сильно тебя донимает?

– Есть подозрение, что разболтались винты на шарнире, – ответил пожилой полицейский. – При каждом шаге такие ощущения, как будто кто-то ковыряется в бедре ножом.

– Ужас, – поддакнул Пукки, сочувственно качая головой. – Не пробовал подать на иск на этих горе-врачей?

– Да ну их к черту! – сказал Лоренс. – Я лишь хочу, чтобы все наладили как следует, и всё. Ходить трудно.

Пукки похлопал старого полицейского по плечу.

– Ты слишком добрый. Смотри, если передумаешь, сразу же брякни мне. У меня на примете есть парочка отличных адвокатов… Да, ведь у твоей дочери годовщина. Передай Маргарет, что я искренне поздравляю ее с… сколько ей, двадцать три?

Суровое лицо Лоренса расплылось в улыбке, которая продержалась несколько секунд, пока он не повернулся к следующему посетителю.

Брайан и Пукки направились к лифтам.

– Тебя нужно отправить на телевикторину «Рискуй»[4], – удивлялся Брайан. – Как, черт возьми, ты умудряешься столько всего запомнить?

Пукки нажал кнопку вызова лифта, после чего пожал плечами.

– Не все же такие замкнутые и необщительные личности, как ты, мой маленький приятель в черном.

Тедди Абламович был одной из видных финансовых фигур города. Многолетний спонсор местных оперы, балета и благотворительных учреждений для сексуальных меньшинств, Абламович был известным филантропом и имел немалый вес в Сан-Франциско.

Кроме того, он занимался отмыванием денег. Его убийство – и одновременное исчезновение жены – всколыхнули все сообщество организованной преступности.

Брайан и Пукки шли в конференц-зал на утреннее совещание. Их коллеги по отделу уже были на месте. Поскольку отмывание денег относилось к сфере финансовых преступлений, в группу расследования вошел также Кристофер Кирни из отдела экономических преступлений. Кирни был неплохим парнем, но за ним водился один маленький грешок. Он постоянно надевал жилеты и походил на выпускника Лиги плюща[5], но при этом настаивал на том, чтобы все называли его Кристофером. Стоит ли удивляться, что его называли просто Крисом.

Расследование подобного масштаба также требовало участия представителя окружного прокурора, поэтому здесь присутствовала его помощник, Дженнифер Уиллс. Пока никому никаких обвинений не предъявили – поскольку не было даже ни одного подозреваемого. Поэтому Уиллс находилась здесь просто так, чтобы не упускать из виду расследование. В основном она отмалчивалась и вмешивалась лишь тогда, когда чувствовала, что совместные планируемые действия могут спугнуть потенциального преступника.

Главную роль здесь взял на себя отдел по расследованию убийств. Всю практическую работу вели инспекторы Стивен Кенинг и Стив Бойд – также известные как Братья Стивы. Спокойный и подтянутый Кенинг всегда был готов броситься в самое пекло. Бойд, полная его противоположность, казалось, не обращал внимания на тот факт, что своим видом производит весьма отталкивающее впечатление: он был вечно потный, неопрятный и чем-то озабоченный.

Вел совещание Шон Робертсон, заместитель начальника полицейского управления Сан-Франциско. Брайану он нравился. Робертсон проводил жесткую линию, но при этом был справедлив и не злоупотреблял властью. Все прочили Робертсона в будущие шефы. Зоу ведь уже было под шестьдесят. Еще пять или шесть лет, и полновластным хозяином всего управления полиции мог стать Робертсон.

Всех присутствующих Брайан уже не раз видел раньше. Сегодня, однако, он заметил в толпе новое лицо. Это был парень в костюме-тройке, который беседовал о чем-то с Робертсоном. Брайан пихнул Пукки в бок.