Гарт Никс - Сабриэль Страница 5

Но главное подтверждение того, что Внешняя граница была чем-то большим, чем обычная линия разграничения, просматривалось по ту сторону Стены. В Анцельстьерре было прохладно и ясно, сияло солнце, но Сабриэль видела, что за Стеной валом валит снег: снеговые тучи подступали к самой Стене и далее не шли, словно некий могучий погодный нож обрезал их на границе.

Сабриэль глядела на падающие хлопья и мысленно благодарила судьбу за свой альманах. Отпечатанные способом высокой печати буквы глубоко врезались в плотную льняную бумагу; между строк невесомо вились бесчисленные пояснения, добавленные от руки. В одной из пометок, вписанной корявым, явно не отцовским почерком напротив соответствующих календарей, уточнялось, какая погода ожидается в каждой из стран. Про Анцельстьерр говорилось: «Осень; с вероятностью прохладно». А про Древнее королевство: «Зима. Снег. Лыжи или снегоступы».

Последний из туристов уже мчался со всех ног к смотровой площадке. Хотя армия и правительство туристов не поощряли и никаких гостиниц в пределах двадцати миль от Стены не было, один автобус в день, так уж и быть, привозил сюда любопытствующих – дабы они полюбовались на Стену с башни, расположенной далеко позади приграничных укреплений. Но и эта поблажка зачастую отменялась, ведь когда ветер дул с севера, автобус необъяснимым образом ломался за несколько миль от башни и туристам приходилось сообща толкать его назад до самого Бейна, где автобус благополучно заводился сам и трогался с места – так же загадочно, как и глох.

Власти также делали скидку для немногих избранных, имеющих право путешествовать из Анцельстьерра в Древнее королевство, как выяснила Сабриэль, благополучно выбравшись из автобуса с рюкзаком, беговыми лыжами, палками и мечом и не уронив ничего из своего багажа. Рядом с автобусной остановкой красовалось огромное объявление.

Несанкционированный выход за пределы зоны Внешней границы строго запрещен.

При попытке пересечь зону Внешней границы стреляем без предупреждения.

Путешественники, обладающие необходимыми полномочиями, обязаны обратиться в штаб командования Внешней границы.

Сабриэль с интересом прочла надпись, и в груди у нее всколыхнулось и стало расти восторженное предвкушение. Древнее королевство она помнила очень смутно, через восприятие ребенка, но благодаря магии Хартии, разлитой в воздухе, в ней вспыхнуло ощущение тайны и чуда – ощущение чего-то куда более живого и настоящего, нежели заасфальтированный плац и красный предупредительный знак. А еще кружила голову свобода, которой так не хватало в Уиверли-колледже.

Но к волнующему ощущению чуда примешивался неотвязный ужас, страх за отца… в дрожь бросало при мысли о том, что с ним происходит… что, возможно, уже произошло.

Стрелка на объявлении, уточняющая, куда именно следует направиться путешественникам, обладающим необходимыми полномочиями, вроде бы указывала в направлении заасфальтированного плаца, обрамленного выкрашенными в белый цвет камнями и несколькими неказистыми деревянными строениями. Больше там толком ничего не было, разве что выходы траншей, которые зигзагами вели к двойной линии окопов, блиндажей и укреплений вдоль Стены.

Пока Сабриэль разглядывала укрепления, мелькнуло цветное пятно: несколько солдат выскочили из траншеи и направились к колючей проволоке. Вооружены они были, похоже, не винтовками, а копьями. Девушка поневоле задумалась, почему Внешняя граница оборудована с расчетом на современную войну, хотя люди, стерегущие ее, явно ожидают чего-то более средневекового. Тут ей вспомнился давний разговор с отцом: тот рассказывал, что Внешнюю границу спроектировали далеко на юге люди, отказывавшиеся признавать, что она хоть чем-то отличается от любого другого спорного рубежа. Еще около века тому назад со стороны Анцельстьерра здесь тоже тянулась стена. Невысокая, не стена даже, а утрамбованный земляной вал, но задачу свою он выполнял успешно.

Прокручивая в голове давнюю беседу, Сабриэль высмотрела небольшую изрытую насыпь посреди запустения колючей проволоки и догадалась: там-то и находилась некогда южная стена. Вглядевшись повнимательнее, девушка поняла: то, что она принимала за отдельные столбики между рядами проволочных заграждений, на самом деле что-то совсем иное. Эти высокие конструкции походили скорее на небольшие деревья с обрубленными ветками. Они выглядели очень знакомо, но вспомнить, что это, никак не удавалось.

Сабриэль все еще задумчиво рассматривала их, как вдруг у самого ее правого уха раздался громкий, не слишком приятный голос:

– Ну и что это вы тут делаете, а, мисс? Здесь слоняться запрещено. Либо вы ждете в автобусе, либо поднимаетесь на башню!

Сабриэль вздрогнула и стремительно развернулась; лыжи съехали в одну сторону, палки – в другую, так что лицо ее оказалось словно бы в обрамлении косого креста. Голос принадлежал дюжему, но совсем еще зеленому военнослужащему, чьи встопорщенные усики свидетельствовали больше о воинственности, чем о воинской доблести. На рукаве его красовались две золотистые нашивки, но ни кольчуги, ни шлема, как на других солдатах, на нем не было. Он так благоухал кремом для бритья и тальком и был настолько чист, лощен и самовлюблен, что Сабриэль тотчас же классифицировала его как прирожденного бюрократа, временно притворяющегося воином.

– Я – гражданка Древнего королевства, – негромко произнесла она, посмотрев прямо в раскрасневшееся возбужденное лицо особым взглядом, которому научила их мисс Прионти в рамках курса по этикету на четвертом году обучения для вразумления домашней прислуги низшего ранга. – Я туда возвращаюсь.

– Документы! – потребовал служака, преодолев минутное замешательство. – Древнего королевства!

Сабриэль улыбнулась ледяной улыбкой (тоже входившей в программу мисс Прионти) и чуть шевельнула кончиками пальцев в ритуальном жесте – то был знак выявления и обнаружения, делающий все сокрытое зримым. Пока двигались ее пальцы, она вызвала в мыслях нужный символ и соединила его с документами, лежащими во внутреннем кармане ее кожаной куртки. Обозначенные жестом и нарисованные в уме знаки слились, и бумаги легли ей в руку. Анцельстьеррский паспорт и в придачу к нему документ куда более редкий: командование Внешней границы Анцельстьерра выдавало его тем, кто имел доступ в обе страны, – переплетенное вручную удостоверение, отпечатанное в типографии на бумаге ручной выделки, с художественным портретом вместо фотографии и отпечатками больших пальцев рук и ног фиолетовыми чернилами.

Солдат заморгал, но молча принял протянутые бумаги. Небось, решил, это такой салонный фокус. А может, просто внимания не обратил. Может, здесь, вблизи Стены, магия Хартии – дело обычное.

Служака изучил документы – тщательно, но без особого интереса. Теперь Сабриэль не сомневалась, что он мелкая сошка. Вон как он щупает ее специальный паспорт – явно в жизни таких не видел. Из чистого озорства она принялась было ткать знак овладения или перехвата, чтобы выдернуть документы из его рук и вернуть в карман прежде, чем его поросячьи глазки успеют рассмотреть, что вообще происходит.

Но в ту же секунду девушка ощутила вспышку чужой магии Хартии по обе стороны от себя, а также и позади и услышала громыхание подбитых гвоздями сапог по асфальту. Сабриэль оторвалась от документов и завертела головой, волосы мазнули по лбу. Из окопов и бараков к ней бежали солдаты с клинковыми штыками в руках и винтовками на плече. На некоторых были значки магов Хартии. Пальцы их двигались, сплетая отражающие, ограждающие символы, что пригвоздили бы Сабриэль к месту и привязали к собственной тени. Грубая магия, но мощная.

Разум и руки Сабриэль инстинктивно принялись творить последовательность символов, способную изничтожить эти путы, но лыжи соскользнули вниз и ударили девушку по локтю. Она поморщилась от боли.

В этот момент один из военных вырвался вперед; солнечный свет ярко вспыхнул на серебряной звезде его шлема.

– Стоять! – заорал он. – Капрал, прочь от нее!

Капрал, не слышавший гудения магии, не видевший вспышек полусработанных знаков, оторвался от документов и изумленно раскрыл рот. Физиономия его исказилась от страха. Он выронил бумаги и неуклюже шагнул назад.

При виде его лица Сабриэль внезапно осознала, что значит использовать магию на Внешней границе, и замерла, гася в сознании полуначертанные знаки. Лыжи соскользнули еще ниже, на миг зацепились креплениями и все-таки, не удержавшись, с грохотом упали на землю. Солдаты кинулись вперед и за секунду-другую окружили девушку тесным кольцом, нацелив острия клинков ей в горло. Сабриэль разглядела на лезвиях серебряные прожилки и грубо нарисованные символы Хартии – и все поняла. Эти клинки предназначены убивать тех, кто уже мертв, – они сродни мечу, висящему у нее на поясе, пусть и сильно ему уступают.