Кассандра Клэр - Город небесного огня. Часть II Страница 7

– Если бы демоны каждый раз нападали на меня, когда я обижаю Саймона, я бы умер уже в тот самый день, когда мы с тобой познакомились. Ну что ты злишься, Клэр, я против него ничего не имею, успокойся.

Она покачала головой. Ужасно хотелось спать, глаза застилал туман, а сердце ныло от тоски по маме.

– Не понимаю, как я ввязалась во все это, – вздохнула она.

– Что тебе не так?

– Да все так. Но, понимаешь, я жила обычной жизнью и была обычной…

– Ты никогда не была обычной, – перебил ее Джейс.

– Но мне хотелось ею быть. Я и сейчас хочу нормальной жизни. – Она посветила огнем на свои пыльные ботинки, на грязную одежду, ощупала рукой оружие на поясе и поморщилась. – Я хочу ходить в художественную школу, хочу рисовать людей и цветы.

– Еще скажи, хочешь выйти замуж за Саймона и родить шестерых детей. – В голосе Джейса теперь звучали нотки раздражения.

Тоннель резко повернул вправо. Клэри ускорила шаги, чтобы догнать Джейса…

И замерла. Они вышли в огромную пещеру, половину которой занимало подземное озеро. Дальние части пещеры тонули в темноте. Она была прекрасна и совершенно не вязалась с унылыми пейзажами царства демонов. Потолком пещеры служил рифленый камень, над которым долгие годы трудились тонкие струйки воды; в каменных складках мягко светился мох. Вода в озере была неправдоподобно синего цвета, и кое-где над поверхностью поднимались кварцевые колонны самых причудливых форм. Берег был усыпан таким мелким песком, что он скорее напоминал пепел.

Джейс присел у воды, погрузив в нее руки, затем стал мыть лицо и шею, соскребая пятна черного ихора.

– Осторожно, – вскрикнула Клэри, – вдруг вода отравлена?

Он покачал головой:

– Нет. Можешь сама убедиться.

Дно выстилал гладкий камень, испещренный рунами чистоты, защиты и исцеления; от дна исходил слабый свет.

– Извини, – сказал Джейс, когда Клэри налюбовалась красивой картинкой; его мокрые волосы налипли на острые скулы. – Извини, мне не надо было говорить о Саймоне.

Девушка опустила руки в воду. От движения ее пальцев пошла легкая рябь.

– Ты тоже меня извини. На самом деле мне не хотелось бы иной жизни, – тихо сказала она. – Ведь эта жизнь подарила мне тебя. – Она набрала воды в ладони и поднесла ко рту. Вода оказалась приятной на вкус. Джейс улыбнулся, и Клэри продолжила: – Я так думаю, что эта жизнь – настоящая. Другая жизнь была ложью…

– А твоя любовь к рисованию? Это тоже ложь?

– Нет. Нет, конечно… Но ведь рисование это не вся жизнь.

– Знаешь, мой отец… Валентин, я имею в виду… очень любил музыку и хорошо разбирался в ней. Это он научил меня играть. Бах, Шопен, Равель… У него был хороший вкус. Помню, я однажды спросил, почему все композиторы – люди, почему Сумеречные охотники не пишут музыку. Он ответил, что в душах людей, хоть мы их иногда и называем примитивными, есть искра творчества, а в душах нефилимов живет искра воинов, и обе эти искры не могут сосуществовать, подобно тому как пламя не может сосуществовать с водой.

– Так ты думаешь, что Сумеречный охотник во мне… изгнал из меня художника? – спросила Клэри. – Но моя мама писала… пишет красками. – Ей стало больно оттого, что она подумала о матери в прошедшем времени, пусть и на миг.

– Валентин говорил, что Небо наделило людей творческими способностями и художественным вкусом, и именно поэтому они заслуживают защиты от демонов. – Джейс помолчал. – А что касается тебя, Клэр, то ты умеешь и сражаться, и рисовать. Ты – исключение из правил, и поэтому я люблю тебя.

Клэри импульсивно наклонилась и поцеловала его. Губы Джейса показались ей прохладными, и она целовала бы его и дальше, но между ними пробежал резкий разряд, наподобие статического электричества. Почувствовав боль, девушка отпрянула.

Немного спустя она протянула руку к его мокрым волосам.

– Там, у решетки, я увидела, как светятся твои руки. Небесный огонь…

– Я не контролирую это, – сказал Джейс. – Но мне показалось, что здесь, в пещере, а может, и вообще в этом мире огонь стал… ближе к поверхности – Он посмотрел на свои ладони, от которых исходил слабый свет. – Думаю, нам обоим надо быть осторожными. Могу предположить, что здесь более высокая концентрация ангельской крови.

– Осторожными так осторожными, – кивнула Клэри. – Но контролировать огонь ты все-таки можешь. Вспомни советы Джордана…

– Джордана больше нет, – с горечью сказал Джейс, встал и стряхнул песок с одежды. – Пойдем. Давай вернемся к Алеку, а то он ошизеет, представляя, что Изабель и Саймон занимаются в этом лабиринте сексом.

– Наверняка они думают, что мы пошли заниматься сексом, – сказал Саймон. – Твой брат так просто шизеет.

Изабель хмыкнула:

– Секс в окружении толпы демонов. Возбуждает, да?

– Доложу тебе, что в моей жизни было такое время, когда сама мысль о том, что я однажды смогу заняться сексом, казалась неправдоподобной, но теперь… Короче, демоны меня не испугают.

Саймон подумал, что это мрачное местечко чем-то напоминает ему Лурейские пещеры в Вирджинии, которые еще называют Дьявольскими. Он ездил туда сто лет тому назад, когда еще был школьником, вместе с мамой и Ребеккой. Но там, конечно, было посветлее и… повеселее. Впрочем, глаза вампира позволяли ему видеть в темноте, и это было большим преимуществом.

Изабель что-то прошептала. Что именно, он не разобрал, но это явно не было комплиментом.

– Иззи, – сказал он, – почему ты на меня сердишься?

Она выдохнула что-то вроде «никтотебясюданезвал», но за точность он не ручался и на всякий случай спросил:

– Что?

– Никто. Тебя. Сюда. Не. Звал, – на сей раз отчетливо произнесла она, и ее голос эхом отразился от стен. – Если бы мы оставили тебя в Нью-Йорке, с тобой бы ничего не случилось…

– Ну и пусть случится, – возразил он. – Просто я хочу быть с тобой.

– Ты хочешь быть с Клэри, – сказала Изабель и остановилась.

Они стояли у противоположных стен тоннеля и смотрели друг на друга. Молча.

Изабель не выдержала первой.

– Ты хочешь быть с Клэри, – повторила она, сжав кулаки.

– Клэри – это другое, – мягко улыбнувшись, начал Саймон. – Она была моей первой любовью, моим первым безумием. Но к тебе я испытываю совсем иное чувство… – Увидев, что Изабель покачала головой, он предупреждающе поднял руку. – Если ты попросишь меня сделать выбор между тобой и моим лучшим другом, а своим лучшим другом я всегда считал и считаю Клэри, то да, выбор будет не в твою пользу, уж извини. Но ты не сделаешь этого, потому что сам по себе этот выбор бессмысленный. Это все равно что я бы попросил тебя выбрать между мной и Алеком. Ты, наверное, хочешь спросить, волнует ли меня, что Джейс и Клэри вместе? Нет, Иззи, нисколько. Они потрясающе подходят друг другу. Они просто созданы друг для друга. А я не создан для Клэри. Я создан для тебя.

– Ты действительно так думаешь? – На щеках Изабель заиграл румянец.

Саймон кивнул.

– Иди сюда, – позвала девушка, и он разрешил ей притянуть себя. Теплая рука проскользнула под его футболку и стала перебирать позвонки. Его волосы колыхались под ее дыханием.

– Иззи, я люблю…

Она ударила его по руке, но не со злости:

– Не сейчас.

Он уткнулся носом ей в шею, вдыхая сладкий аромат кожи и крови:

– А когда?

Она вдруг отпрянула:

– Слышал?

Саймон уже хотел покачать головой, но вдруг услышал какой-то звук, одновременно напоминающий шорох и плач. Звук доносился из той части тоннеля, где они еще не были. Изабель бросилась бежать, луч от ведьминого огня суетливо заметался по стенам. Подумав о том, что Сумеречные охотники – это прежде всего Сумеречные охотники, Саймон бросился следом.

Тоннель сделал еще один поворот и уперся в остатки разбитой решетки. За нею открывалось каменное плато, покрытое валунами. Ниже начиналась песчаная пустыня, местами поросшая черными искривленными деревьями. Облака рассеялись, и Изабель, подняв голову, тихо ахнула.

– Посмотри на луну, – прошептала она.

Саймон посмотрел… и вздрогнул. В небе была не луна, а… луны. Как будто одна большая луна раскололась на три части. Своей формой луны напоминали акульи зубы; все они излучали рассеянный свет, чем-то напоминающий свет люминесцентной лампы. Юноша прищурился. Своим зрением вампира он увидел в небе кружение неких существ. Одни из них напоминали то чудовище, которое схватило Джейса, другие – насекомых. И все были одинаково омерзительны.

– Что ты видишь? – дернула его за руку Изабель; она знала, что даже Руна дальнозоркости не придаст ей такой остроты зрения, как у Саймона.

– Демонов. Их там много. Почти все летучие.

– Значит, они теряют силу днем, а ночью становятся активными, – мрачно произнесла Изабель.

– Похоже, так. – Саймон снова пригляделся. – И еще. За пустыней что-то есть… что-то блестящее.