Марк Ньютон - Разбитые острова Страница 8

«Здорово, только этого нам и не хватало», – подумал Бринд.

– Вот, – продолжила Рика, – пример того, что будет со всеми нами. Видите, с какой мощью нам предстоит иметь дело? А ведь эта женщина на нашей стороне, она из тех, кто желает мирного союза с нашими народами. Так что у вас есть выбор: либо продолжать работать каждый на себя, как вы делали раньше, либо раз в жизни позабыть каждому о своей карликовой империи и объединиться в общем деле.

– В смысле, – вставил Коумби, – оставить свои империи и объединиться ради защиты твоей.

Рика повернулась к нему и смерила его злобным взглядом, но в конце концов кивнула:

– Можно и так сказать, если пожелаете, но какой у вас выбор? Никакого, вот что я вам скажу. Либо вы на короткое время объединяете усилия ради общего дела, которое в итоге принесет вам солидные барыши, либо все, ради чего вы трудились в жизни, будет уничтожено. В наш мир придут существа куда более странные, чем Артемизия, и уж они позаботятся о том, чтобы разрушить не только то, что у вас есть, но и истребить вас самих, ваши семьи и ваших друзей. – В наступившей тишине Рика вернулась к своему креслу и снова села. – Не останется ничего. А пока нам нужна еда, нам нужна программа строительства, нам нужна работа для людей, но больше всего нам нужна армия, обученная и хорошо вооруженная, для защиты наших берегов. Короче, нам нужны ваши деньги.

Бринд видел, как бесстрастные прежде лица проникались тревогой. В дальнем конце зала поднялся с пола растоптанный и униженный Броун и, отряхнув от пыли одежду, выскользнул прочь, поджав хвост. Кто-то возле дверей хихикнул.

– Я с вами, – подытожил Коумби, – если, конечно, ваше предложение меня устроит. Думаю, мы можем помочь друг другу. К взаимной выгоде.

Следуя примеру Коумби, еще несколько купцов согласились участвовать; видимо, никому не хотелось упустить свой кусок эфемерного пока еще пирога.

– Вот видите, командующий? – шепнула Бринду Рика. – Суровость и немного насилия иногда приносят очень хорошие результаты. Люди должны бояться.

– Разумеется, – кивнул Бринд. – Хорошо сказано, леди Рика.

Глава третья

Целая река беженцев длиною в сорок тысяч футов текла через блеклый ландшафт Джокулла, а вдалеке, над развалинами Виллджамура, откуда она брала свой исток, черным пятном на сером дождливом небе маячил небесный город. Странное это было зрелище – смирение перед неизбежной смертью соединялось в нем с волей к действию. То есть люди уже привыкли думать о смерти, однако никто еще не был готов умереть.

Фулкром, бывший следователь инквизиции Виллджамура, который подал в отставку еще до крушения города, но неожиданно для самого себя оказался во главе колонны беженцев, развернул лошадь и стал всматриваться в горизонт, туда, куда они направлялись. Впереди лежали холмы, местами покрытые лесом, сквозь который им предстояло пробраться, но за ними не было уже ничего, кроме бескрайней тундры. Прямо по направлению его взгляда стая гусей описала медленный круг, и Фулкром на секунду испугался, приняв их за нечто другое, опускающееся на землю.

На периферии его взгляда возникла девушка с черной челкой.

– Скучал? – спросила Лан.

Фулкром радостно улыбнулся:

– Ну как все прошло?

– Нормально, сегодня утром уже легче, не то что вчера вечером. Никаких серьезных угроз. – Ее тонкое лицо было сплошь забрызгано грязью, волосы растрепались. Черный обтягивающий костюм Лан, некогда известный как форма Рыцарей Виллджамура, превратился в обычную одежду, хотя занималась она тем же, что и раньше, – помогала людям избежать беды. И в работе у нее недостатка не было.

– Хм, – протянул Фулкром.

– Что?

– Не нравится мне, когда нет совсем никакой угрозы. Обычно это предвещает какую-нибудь гадость.

– Оптимист ты мой!

– Просто я пытаюсь мыслить рационально. Неправильно, когда там, наверху, нет никаких признаков жизни. – Фулкром показал на небесный город. – Сколько уже таких затиший мы повидали, и каждое заканчивалось нападением, еще более страшным, чем все предыдущие. Почему теперь что-то должно измениться?

– Зато в периоды такого затишья, как сейчас, нам удается убедить людей двигаться быстрее, – возразила Лан. – И уйти дальше. А ведь это уже кое-что, правда?

– Да знаю я, – вздохнул Фулкром. – Просто жалко, что у нас так мало экипажей. А ведь к нам, что ни час, добавляются люди из других городов и поселков. Я никогда и не подозревал, что на Джокулле живет столько народу. Кстати, а где Тейн?

– Понятия не имею. Мы были вместе, когда уходили от столкновения вчера вечером. Но он двигается медленнее. Я оставила его, думала, он сам доберется.

Фулкром кивнул и окинул взглядом происходящее. Поток румелей и людей тянулся мимо, захватывая в себя отдельных индивидов, точно отступающая волна. Несколько тысяч выживших превратились сначала в десять тысяч, те – в двадцать, потом в тридцать, по мере того как жители городов и деревень, через которые они шли, присоединялись к ним в надежде избежать грядущего истребления.

Сначала рост числа беженцев пугал Фулкрома. Потом он понял, что чем их больше, тем лучше, – значит, у их цивилизации еще есть шанс.

– Что будем делать дальше? – спросила Лан, с легкостью вскакивая на коня Фулкрома за его спиной. Обняв его одной рукой, она прижалась к нему. От этого ему стало легче – правда, ненадолго: Лан сильно переменилась с тех пор, как они покинули Виллджамур. Она точно расцвела в пути; теперь, когда люди то ли забыли о том, кем она была в прошлом, то ли перестали придавать этому значение, у нее явно прибавилось уверенности.

– Просто пойдем вперед, я думаю, – сказал он.

– Но мы уже почти дошли до побережья. Что мы там будем делать? Когда небесный город окажется прямо у нас над головами? Пустимся вплавь?

– Надеюсь, – Фулкром развел руками, – фра Меркури что-нибудь придумает.

– Похоже на мольбу о божественном вмешательстве, – заметила Лан. – Вот уж никогда не думала, что ты верующий.

– Это потому, что раньше рядом с нами не было никого, хотя бы отдаленно похожего на бога.

– Раз уж о нем зашла речь, чем он сейчас занят? – поинтересовалась Лан.

– Да кто его разберет? Когда мне что-то нужно, я прихожу к нему и прошу, и он выполняет мою просьбу, если у него есть настроение, а бывает и так, что он меня как будто даже не слышит. Так что моя надежда на то, что мы поплывем, когда доберемся до воды, основана, в общем-то, только на вере.

– Значит, и ты все же бываешь оптимистом, – сказала Лан и поцеловала его в шею.

Земляных экипажей, этих левиафанов, созданных фра Меркури из самой плоти земли, стало теперь двадцать два. По его команде они возникали из почвы огромными островами, и грязь стекала с их боков, точно вода, а разная рухлядь превращалась в колеса, которые тут же сами собой вставали под их огромные подбрюшья.

На движущиеся острова набивались сотни людей, многие сидели на самом краю, опасливо прижимаясь друг к другу. Каждый тянула лошадь ростом выше церковного шпиля.

Фулкром с Лан за спиной подъехал к головному экипажу. Было холодно – впрочем, как всегда, – а двигаться все равно было необходимо. Монотонно гремели мерно вращающиеся гигантские колеса.

– Похоже, он вполне уютно устроился в нашем мире. – Лан показала на фра Меркури, стоявшего на холке одной из передних гигантских лошадей.

Фра Меркури – существо, призванное в этот мир жрецом, который сам его уже покинул, был на голову выше Фулкрома. Лицо его состояло из двух половин – костяной и металлической, и там, где они встречались, не было видно никакого шва или сращения – два материала естественно перетекали один в другой. Два вполне человеческих глаза, смотревших с этого чуждого по строению лица, обезоруживали знакомой простотой. Он носил темно-синий плащ, который странным образом включал в себя и другие оттенки, а под ним – плотно облегающий темный костюм, в котором Фулкром готов был заподозрить его собственную кожу.

– Для бога он необычайно скромен. Если он, конечно, бог.

– Не знаю, какая у него роль, – покачала головой Лан, – но я все равно рада, что он с нами.

Фулкром тоже не уставал благодарить судьбу за то, что она послала им этого таинственного фра Меркури. Ведь он не только создал массивные земляные экипажи, которые так облегчали им отступление, но всякий раз, когда с небесного города следовала очередная атака, вступал с нападающими в бой – нешуточный подвиг для такого старого и хрупкого человека.

Всякая остановка в пути давалась трудно и медленно, и, хотя люди шли уже несколько дней, торможение по-прежнему оставалось для их обоза сложным искусством.

Фулкром вынимал из кармана красную тряпицу, привязывал ее к палке и поднимал над головой, точно флаг. Показав таким образом солдатам, сопровождавшим головной экипаж, свое намерение остановиться, он во весь опор скакал в хвост колонны беженцев. Вот и теперь в плаще, развевающемся у него за плечами, и с Лан за спиной он мчался мимо грязных, замерзших, напуганных граждан империи. На ходу он размахивал своим импровизированным красным флажком и кричал солдатам, которых просил сопровождать колонну верхами – как для защиты, так и для поддержания духа беженцев, – чтобы те остановились.