Джозеф Дилейни - Арена 13. Кровь Страница 9

Внезапно кто-то громко стукнул в стену над моей кроватью, потом еще раз и еще.

– Я – номер один, Дейнон – номер два, а ты – номер три. Три удара – значит, ты! – весело закричал Палм. – Квин вызывает тебя, и лучше не заставляй ее ждать.

Я изумленно уставился на него.

– К чему такой несчастный вид? – подколол он. – Квин может быть забавной. И если хочешь ладить с Тайроном, ты должен ей угодить. На людях она часто спорит с отцом, потому что ей нравится изображать бунтарку, но поверь – они очень близки. Будешь ей перечить – вылетишь отсюда!

Я встал.

6

Квин

Ее ноги упражняются в шаркающих шагах медника, подсмотренных на улице.

Как водомерка скользит по ручью, ее разум скользит по тишине.

Ключ повернулся в замочной скважине, и я увидел, как дверь рядом с моей кроватью медленно открылась, впустив в комнату полосу желтого света свечи.

Я почувствовал на себе взгляды Палма и Дейнона.

– Иди, не заставляй ее ждать. Разозлить Квин легче легкого! – сказал Палм.

Мгновение я колебался. Квин что, тоже шутит, и вскоре вся троица будет надо мной потешаться?

Я решил подыграть. Невелика важность! Это наверняка всего-навсего небольшой розыгрыш; должно быть, какой-то ритуал посвящения, через который проходят все новички. Итак, все еще чувствуя себя глупо, я подошел к двери, открыл ее пошире и шагнул в соседнюю комнату.

– Ты не торопился! – рявкнула Квин.

Было видно, что она злится. Она прошла мимо меня, закрыла дверь и снова повернула ключ в замке.

Я взглянул на ее сердитое лицо, потом быстро осмотрел комнату, ничуть не похожую на комнату девчонки. На стене над кроватью красовалась пара скрещенных клинков, а дальняя стена была увешана рисунками, явно изображавшими Арену 13. Рисунки сразу привлекли мое внимание, и я подошел, чтобы получше их рассмотреть.

– Как здорово! – сказал я. – Ты сама это нарисовала?

Квин кивнула. Улыбка озарила ее лицо, и внезапно мне показалось, что передо мной совсем другая девочка – не та, что зверем смотрела на меня за обеденным столом. Во-первых, теперь на ней было платье – облегающее фиолетовое платье, обтягивающее ее как вторая кожа. Оно было короткое, едва прикрывающее колени, застегнутое спереди на маленькие кожаные пуговки; длинные рукава спускались почти до кончиков больших пальцев. Квин распустила волосы, из-за чего ее лицо стало мягче. Справа волосы были очень длинными, но слева пострижены намного короче, словно для того, чтобы привлечь внимание к ее шраму.

Но сильнее всего меня поразили ее губы. Не так давно я видел, что женщины на Арене 13 красят губы черным – похоже, такова была здешняя мода. Но Квин покрасила в черный только верхнюю губу, а нижнюю – в ярко-красный, цвет артериальной крови.

Она подошла ко мне совсем близко, ухватила за воротник рубашки и потерла его между большим и указательным пальцами, будто пробуя на ощупь.

Она была так близко, что я почувствовал тепло ее тела и почти ощутил на корне языка запах ее кожи. У меня перехватило дыхание, сердце забилось быстрей. Меня очень влекло к ней, но я стеснялся своей одежды, зная, что от меня разит застарелым потом.

– Ты грязный, – сказала она. – Мне это нравится. Это соответствует действительности. Некоторые парни ходят в рваной одежде и не моются, но только ради рисовки.

– Я путешествовал больше двух недель – шел сюда пешком из Майпосина, – объяснил я. – Твой отец сказал, что завтра найдет мне чистую одежду.

– Досадно, – сказала она. – Старайся не слишком шуметь. У отца чуткий сон, но его комната не выходит на эту лестницу.

Ничего больше не объяснив, Квин вывела меня из спальни, и вскоре я уже на цыпочках спускался по лестнице вслед за ней. Несколько мгновений спустя мы вышли из дома и быстро зашагали по улицам.

– Куда мы? – спросил я.

– Конечно, в Колесо, – ответила Квин. – Куда еще можно здесь пойти в такое позднее время?

Интересно, зачем она меня туда ведет.

– Я недавно был в Колесе, – сообщил я. – Твой отец меня туда провел.

– Я покажу тебе то, чего не показал он. Там есть места, в которых он никогда не был.

Пусть пока покомандует, решил я. Квин хорошо знала город и могла многому меня научить, а мне, в конце концов, нужно было узнать как можно больше.

Солнце уже зашло, и купол Колеса стал невидимым; если бы не шагавшая впереди Квин, мне было бы нелегко найти дорогу. Мы двигались извилистым путем по самым темным и самым узким улицам, по которым, кроме нас, похоже, никто сейчас не ходил. Мне вспомнился Хоб, вспомнилось, чем грозит встреча с ним, и меня охватила тревога.

На перекрестках узких улиц на деревянных столбах с колпаками висели лампы, но, к моему удивлению, их уже погасили. Все что угодно могло наблюдать за нами из темноты. Один раз мне показалось, что я слышу сзади шаги.

Это был единственный город страны Мидгард – но его улицы не освещались, а ведь даже у меня дома, в Майпосине, факелы горели далеко за полночь.

– Не отставай! – окликнула Квин, и я понял, что едва могу разглядеть впереди ее фигурку.

Я припустил бегом и сумел догнать ее прежде, чем она завернула за угол.

– Разве ты не боишься Хоба? – спросил я. Он ведь мог прятаться где угодно, притаившись в тени.

– Может, это тебе стоит бояться, – хихикнула Квин. – Хоб – джинн-перевертыш, способный затеряться среди людей. Осторожней! А вдруг Хоб – это я?

Меня разозлил ее наглый ответ, и я пожалел, что не проявил твердость: не надо было никуда идти с ней.

– Ты считаешь Хоба шуткой? – сердито спросил я.

Квин искоса взглянула на меня и ничего не ответила, продолжая быстро шагать вперед.

Вместо того чтобы направиться к передней двери Колеса, как это сделал Тайрон, она провела меня вокруг, к заднему входу. Возле него собрались люди, и я увидел, что она права: именно сюда приходили ночью жители Джиндина, чтобы пообщаться. Из середины самой большой группы Квин окликнул низкий мужской голос, но она демонстративно не обратила внимания на высокого мускулистого молодого человека на пару лет старше меня. Шагнув вслед за ней в узкую дверь, я увидел, какой у него обиженный и разочарованный вид. Интересно, что между ними произошло?

Едва очутившись в Колесе, Квин повернулась ко мне и сказала:

– Этот уровень находится прямо под аренами. Мы могли бы спуститься и ниже, в Общину, но в такое позднее время там опасно.

– Что такое Община? – спросил я.

– Там держат большинство симулакров. И почти каждую ночь внизу дерутся на палках, заключают серьезные пари и всякое такое. Община огромна, там легко заблудиться. Нужно входить в большую компанию, чтобы тебе там ничего не грозило, – может, попросишь Палма и Дейнона свести тебя с другими учениками?

Я не мог представить, чтобы Палм со мной подружился, и не был уверен, что сам этого хочу. Что же касается Дейнона, тот все время молчал – какая из него компания? Поэтому я ничего не ответил и молча пошел вслед за Квин по длинному широкому коридору, где через каждые двадцать шагов попадались двери. Большинство из них были закрыты, но наконец девочка остановилась возле распахнутой двери, и я уже хотел в нее шагнуть, как вдруг Квин схватила меня за руку и оттащила назад.

– Эй, в чем дело? – удивленно прошептал я.

Но она просто пристально смотрела на меня, как будто я проморгал нечто совершенно очевидное.

Я обвел взглядом большую, скудно освещенную комнату. Похоже, за дверью был какой-то бар, обставленный огромными стульями и коричневыми кожаными диванами. Слуги в фиолетовых куртках хлопотали, поднося посетителям подносы с едой и выпивкой.

– Похоже, дорогое заведение, – заметил я.

– Конечно, дорогое, хотя здешним завсегдатаям оно по карману. Но мы не можем войти туда по другой причине.

В голосе Квин слышался гнев, и внезапно я понял, что это за причина.

– Там нет женщин, – сказал я. Особам женского пола не разрешалось тренироваться профессионально – ни на механиков, ни на бойцов. – Ты что, не можешь войти туда даже как гостья?

– Не могу! – с вызовом ответила Квин. – Скажи-ка, Лейф, как по-твоему – почему женщины не должны сражаться на Арене 13?

Я не находил ответа. Мгновение мы неловко смотрели друг на друга, потом Квин покачала головой, явно негодуя на меня так же, как и на весь остальной мир. Я тщетно старался подобрать нужные слова, а следующий настойчивый вопрос еще больше выбил меня из колеи:

– Что ты думаешь о моем теле?

Я открыл было рот, но не смог выдавить ни слова.

– Я усердно трудилась, чтобы оно стало идеальным. Смотри!

К моему удивлению, Квин начала расстегивать пуговицы платья, начиная с той, что была ниже пояса, и поднимаясь от нее вверх. Я быстро взглянул влево, потом вправо: к моему облегчению, никто за нами не наблюдал. Она уже расстегнула три пуговицы и широко распахнула платье, чтобы показать живот.