Мелисса Алберт - Ореховый лес Страница 9

Но с Эллери Финчем все было иначе. Я выросла в атмосфере, пропитанной волшебными сказками и злой судьбой, работавшей точно, как механизм, так что не особо верила в совпадения. С Финчем нас действительно что-то связывало. Я никогда не могла определить, что именно, однако это нечто заключалось в самом его существе. Может, это была наша связь через Алтею, может, то, как постоянно пересекались наши пути – словно у конькобежцев, выписывающих восьмерку. А может, мне просто хотелось снова и снова видеть игру света в его глазах, от которой по моей коже пробегала волна жара.

Странно, что место Одри пустовало – она никогда не пропускала сценическое мастерство, – однако я приняла ее загадочное отсутствие как дар небес. Она слишком любила находить в людях слабые места и тыкать в них пальчиком. За нами с Финчем, например, она с удовольствием наблюдала с таким выражением, будто смотрела сериал.

Мое предчувствие оправдалось – Тоби определил нас в пару, при этом подмигнув со значением. Это меня страшно смутило, я так и вспыхнула от стыда – не только за себя, но и за него. Учителя, которые любят сватать учеников друг другу, – зрелище столь же жалкое, как и те, что позволяют бегать за собой девчонкам-подросткам с крашеными губами.

Я притворилась, что ищу что-то на дне рюкзачка, ожидая, когда краска отхлынет от щек. Наконец я пересела к Финчу, который уже открыл для нас книгу – «Стеклянный зверинец» Теннесси Уильямса.

– Привет, Кру.

– Привет, Финч, – отозвалась я.

– Будешь читать за Лору – или давай я?

Я терпеть не могла Лору – она слишком походила на персонажа сказки. Не такой, как писала моя бабушка – насколько я знала, ее женские персонажи пили кровь или устраивали еще что покруче. Нет, Лора принадлежала к худшему виду красоток из сказок братьев Гримм: нежная, тихая, ожидающая, когда наконец прискачет на коне кавалер и спасет ее. И внешность у нее наверняка была вроде моей.

– Бери Лору ты, – быстро сказала я.

Следующую четверть часа мы читали диалоги. Финчу это удавалось на редкость хорошо. Большинство учеников не старалось, а те, кто старался, переигрывали и говорили ненатуральными сценическими голосами – виной тому был школьный миф, что Тоби на самом деле тайно ищет среди нас актерские таланты. Надо было видеть, как, например, та же Одри натужно кривляется в роли Кошки Мэгги[6].

Когда прозвенел звонок, Финч подчеркнуто протянул мне руку на прощание – как будто пародируя собственный жест. Это была черта его характера – постоянная нотка самоиронии. Как будто он приглашал других посмеяться над ним раньше, чем это произойдет без его участия. Постоянная роль новенькой располагает к углубленному изучению антропологии на примере американских школьников, и парни такого типа мне уже попадались в прошлом. Собственно, мне попадались парни любого типа.

Я чуть помедлила, но ответила на его пожатие.

– Надо бы нам как-нибудь встретиться не случайно, а намеренно, – предложил Финч, слегка задержав мою руку в своей. – И где-нибудь вне школы. Как тебе такая идея?

Я отняла руку, лихорадочно перебирая в уме причины ответить отказом. Я постоянно нужна Элле… Мы все равно скоро уезжаем… Нас преследует злая судьба… Может, Элла и думала, что это все – лишь сон, но после прошлой ночи я не собиралась на это покупаться.

Финч явно нервничал. Голос его слегка дрожал, так что последнее слово растянулось, будто он заикался. Его приятели наблюдали за нами от дверей – длинный тощий парень, чьего имени я не помнила, потому что оно было одним из немногих нормальных в этой школе – Майк? Марк? – и Астрид, девчонка с косой, которая почему-то смотрела на меня глубоко уязвленным взглядом.

– Ладно, – сказала я. – Давай.

Он улыбнулся и отступил на несколько шагов, засунув руки в карманы. Мимо проскочила, слегка толкнув меня, одна из подружек Одри – со специальным смешком, намекающим, что она слышала наш разговор. Финч нервно обернулся, я проигнорировала ее и кивнула ему на дверь, стараясь поскорее собрать вещи в рюкзачок – от смущения руки плохо меня слушались.

Неужели это все? Посетившая меня мысль была похожа на строчку песни. Загадочное нечто между нами, которое росло, как живое, и притом не пугало, мерцая где-то на задворках разума, как радостная тайна… Неужели это всего-навсего такая глупость, как школьный романчик? Мы усядемся рядом за столиком в кофейне, и Финч попытается взять меня за руку?

Я быстро прокрутила в уме историю нашего общения – вот я ему грублю, вот он пытается быть смешным, вот мы молча идем рядом по коридору – и мысль о том, что ему этого мало, что ему нужно от меня что-то еще, пробежала по моей коже, как чьи-то потные пальцы.

Я вспомнила слухи о Финче, которые дошли до меня вскоре после нашего первого разговора, – такие истории всегда лезут из щелей в маленьких школьных сообществах вроде Уайтчепела. Из-за этих слухов я прекратила отшивать Финча – потом появились и другие причины, но эта была первая. Кое-что о новой жизни отца Финча с новой женой. Кое-что о его матери, о таблетках, о ванной, запертой изнутри… Мама Финча была в своем роде знаменитостью в узком кругу, так что подробности ее смерти обсуждались в новостях.

Все это заставило меня подмечать некоторые мелочи – то, как внезапно погасали глаза Финча, когда он не шутил и не смеялся. И то, что он шутил и смеялся больше всех, кого я знала. Может быть, между нами и впрямь наблюдалось некоторое сходство. Мы оба вели себя на людях наилучшим для выживания образом, а истинную сердцевину держали в тайне даже от себя самих.

6

После занятий я долго топталась у школьных ворот в ожидании Одри. Но ни она, ни лимузин Гарольда что-то не появлялись. Я проверила время на телефоне, набрала половину сообщения и удалила его. С каждой минутой росла вероятность того, что сейчас из школы выйдет Финч и заметит меня. Когда желание избежать этой встречи стало нестерпимым, я пошла пешком.

Звук мотора я услышала раньше, чем увидела сам автомобиль – старую развалюху-такси желтого цвета, медленно тащившееся рядом с мной по дороге. Слишком большие автомобильные крылья придавали этой колымаге такой вид, будто она сбежала из старого фильма. С зеркала заднего вида свешивалось украшение – плюшевая игральная кость.

Сердце мое подпрыгнуло – но волосы водителя были черными, не рыжими. Он показался мне не сильно старше меня самой, когда опустил переднее стекло и высунулся наружу.

– Вас подвезти? – парень выглядывал из-под козырька странной кепки, которую иначе как таксистской назвать язык не поворачивался.

Обычный нью-йоркский таксист так никогда не спросит. Он голосом робота пробубнит: «Куда едете?» – а если ответ ему не понравится, то он помотает головой и потеряет к вам интерес.

– Нет, спасибо, – ответила я. – Мне не нужно.

– Уверены? – карие глаза водителя были хитрыми. – Мне кажется, за вами сегодня не приедут.

Что-то в его интонации задело кнопку тревоги в самой потаенной части моего сознания. Той части, которая на темной улице внезапно приказывает перейти на другую сторону или немедленно сменить вагон метро, когда входит кто-то подозрительный.

– Я и не ждала, что за мной приедут, – соврала я.

– Тогда почему бы самой не взять такси?

Я взглянула прямо на него – в его узкое, смуглое лицо, в насмешливые глаза, – и пошатнулась от внезапного головокружения. Я никогда не встречала этого парня – но знала его. Просто не могла вспомнить, откуда и каким образом мы познакомились. Манера речи тоже чем-то его выдавала – он говорил со мной как со знакомой, как будто этот диалог мы вели не в первый раз.

Я отступила на шаг. И еще на шаг, и еще, – а потом просто развернулась и побежала по улице. Рюкзачок болтался у меня в руке и колотил по лодыжкам. Какая-то ярко накрашенная старуха в мехах попробовала нахмуриться, когда я ее толкнула, но ботокс не дал ее коже собраться в морщины. Я втиснулась в толпу туристов, дружно фотографировавших огромный капкейк, словно специально похожий на Печенькового Монстра, вписалась плечом в угол, но умудрилась сохранить равновесие и продолжить бег. Двухэтажный автобус вывернул из-за угла и промчался так близко от меня, что поднятый им ветер откинул назад мои волосы. Желудок у меня внутри подпрыгнул, мальчишка в автобусе успел показать мне средний палец. Я почувствовала себя так, словно надралась вусмерть.

Еще квартал я прошла на ватных ногах. Похожим образом я чувствовала себя много лет назад, когда проносившийся мимо фургон задел мой велосипед, так что я вылетела из седла и приземлилась на тротуаре, среди припаркованных машин. Элла тогда выронила сигарету, мигом подхватила упавший велосипед и погналась на нем следом за фургоном, во все горло выкрикивая угрозы. Я поднялась на ноги, колено и локоть были разбиты в кровь, и с удовольствием следила за погоней – Элла знала, что я предпочту месть утешению.