Скотт Вестерфельд - Красавица

Скотт Вестерфельд

Красавица

Scott Westerfeld

PRETTIES

© Н. А. Сосновская, перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Часть первая. Спящая красавица

Не забывайте: самые красивые вещи в мире – самые бесполезные.

Джон Рёскин. Камни Венеции, том 1

Преступница

Что надеть? – вот самый сложный вопрос, который приходилось решать каждый день.

В приглашении в особняк Валентино насчет дресс-кода было сказано «полуторжественный», и вот как раз приставка «полу-» выглядела загадочно. Это расплывчатое «полу-» вносило слишком большую неопределенность, совсем как ночь, на которую не назначено ни бала, ни вечеринки. Особенно тяжело в подобных случаях молодым людям. Для них «полуторжественный» дресс-код может означать как пиджак и галстук (правда, с определенными видами воротников можно обойтись и без галстука), так и «все белое и манжеты навыпуск», если дело происходит летом, а также всевозможные фраки, жилеты, сюртуки, килты или ну очень стильные пуловеры. Правда, если подумать, девушкам такая формулировка тоже покоя не сулила. Последствия могли быть прямо-таки взрывными – впрочем, в Нью-Красотауне любая формулировка приглашения означала безумную суету вечерних сборов. Тэлли больше нравились торжественные балы, на которые полагалось являться в строгих вечерних нарядах, – так называемые белогалстучные или черногалстучные. Да, в таком виде чувствуешь себя не очень-то вольготно, так что и веселье на балу не разгорится до тех пор, пока все не напьются, зато нет нужды ломать голову над тем, что же все-таки надеть.

– Полуторжественный стиль, полуторжественный… – твердила Тэлли, вновь и вновь обшаривая взглядом свою необъятную гардеробную.

Стойки с одеждой выезжали вперед и убирались внутрь, едва поспевая выполнять команды глазной «мыши» Тэлли, наряды бешено раскачивались на плечиках. Какое все-таки мерзкое словечко с этим «полу-»…

– Да и слово ли это вообще? – проговорила Тэлли вслух. – Полу…

Словечко оставило гадкий привкус во рту, и так пересохшем после вчерашнего возлияния.

– «Полу-» – это всего лишь половина целого, – с апломбом пояснила комната.

– Математика… – отмахнулась Тэлли.

Тут ее накрыл приступ головокружения, Тэлли плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. «Это нечестно, – капризно думала она. – Почему я должна ломать голову над какой-то дурацкой половинкой слова?».

– Да пропади оно пропадом! – сказала она вслух. Комната поняла хозяйку буквально. Стойки с одеждой втянулись внутрь, и стена-панель закрыла гардеробную. У Тэлли не было сил объяснять, что она имела в виду похмелье, которое прочно обосновалось у нее в голове, будто перекормленный котяра – мрачный, своенравный и не желающий сдвинуться с места.

Вчера ночью Тэлли с Перисом и компанией других «кримов» каталась на коньках – они опробовали новый аэрокаток над стадионом Нефертити. Ледяная пластина, парящая в воздухе благодаря магнитной решетке, была такой тонкой, что просвечивала насквозь. Над ее прозрачностью трудилась стайка маленьких машинок, снующих между конькобежцами, будто пугливые жуки-водомерки. Фейерверк, взлетающий над стадионом, превращал аэрокаток в этакий шизоидный витраж, беспрестанно меняющий цвет.

Всем пришлось надеть спасательные куртки на тот случай, если кто-то провалится. Конечно, такого еще ни разу не случалось, но Тэлли все равно страшно нервничала – ей не давала покоя мысль о том, что мир может в любой момент разлететься вдребезги. Чтобы прогнать страх, она заливала в себя все новые и новые порции шампанского. Потом Зейн – он среди «кримов» был вроде главаря – заскучал и выплеснул на лед целую бутылку. У алкоголя температура замерзания ниже, чем у воды, и теперь кто-нибудь непременно провалится в дыру прямо на фейерверк, заявил он. Лучше бы Зейн не одну бутылку вылил – тогда у Тэлли с утра не так жутко раскалывалась бы голова.

Комната издала особый звон, означавший, что Тэлли вызывает другой «крим».

– Алло.

– Алло, Тэлли.

– Шэй-ла! – Тэлли с трудом приподнялась и подперла голову ладонью. – Мне нужна помощь!

– Ты насчет сегодняшней вечеринки? Знаю.

– Ты соображаешь, что такое одеться полуторжественно?

Шэй рассмеялась.

– Тэлли-ва, какая ты глупая! Ты разве не слышала сообщение?

– Какое сообщение?

– Его передали несколько часов назад.

Кольцо-интерфейс Тэлли лежало на столике около кровати. Она всегда снимала его на ночь – по привычке, оставшейся с тех самых пор, когда она была неугомонной уродкой и ночами частенько отправлялась на вылазки. Теперь она заметила, что колечко едва заметно пульсирует. Звук на время сна Тэлли приглушила.

– Ой. А я только что проснулась.

– Так что забудь про всякие «полу-». Все изменилось. Дресс-код другой. Теперь это маскарадные костюмы, вот!

Тэлли спросила, который час. Комната сообщила ей, что сейчас почти пять вечера.

– Что? Через три часа? В маскарадных костюмах?

– Ага, я тебя понимаю. Я и сама по стенкам бегаю.

– Жуть просто. Можно я к тебе зайду?

– Валяй.

– В пять?

– Да. Принеси завтрак. Пока.

Тэлли опустила голову на подушку. Кровать под ней кружилась, как скайборд. День только начался, а уже катился к концу.

Она надела на палец кольцо-интерфейс и сердито выслушала сообщение. Оказалось, и правда – сегодня на вечеринку будут пускать только в сногсшибательных маскарадных костюмах, и никак иначе. Все, кто услышал сообщение вовремя, уже давно взялись за дело, а у Тэлли осталось всего три часа, чтобы подготовить потрясный наряд.

Порой ей казалось, что быть настоящей преступницей намного, намного проще.

Вместе с Шэй прибыл завтрак: две порции омлета с лобстерами, тосты, тушеные овощи, кукурузные оладьи, виноград, шоколадные кексы и две «кровавые Мэри». Такую уйму еды вряд ли смогла бы нейтрализовать целая упаковка сжигателя калорий. Перегруженный поднос подрагивал в воздухе. Магнитные подъемники трепетали, как новичок в первый школьный день.

– Ой, Шэй… Мы же с тобой раздуемся, как дирижабли!

Шэй хихикнула.

– Да не бойся ты, не раздуемся! Я как услышала, какой у тебя замогильный голосочек, так и решила, что тебя нужно поддержать. Ты сегодня должна выглядеть на все сто. Все «кримы» явятся, чтобы принять тебя в свои ряды.

– Угу, на все сто… – вздохнула Тэлли и взяла с подноса стакан с «кровавой Мэри». – Соли маловато, – нахмурилась она, отпив глоток.

– Нет проблем, – беспечно проговорила Шэй, соскребла ложечкой с омлета украшение из черной икры и размешала икру в стакане с коктейлем.

– Фу, какая гадость!

– Да брось, икра хороша с чем угодно.

Шэй набрала еще ложечку икры и, блаженно жмурясь, принялась пережевывать крошечные рыбьи яйца. Она покрутила на пальце кольцо – зазвучала музычка.

Тэлли отпила еще немного «кровавой Мэри», и комната перестала кружиться. И на том спасибо. Шоколадные кексики оказались совсем недурны на вкус. Покончив с ними, Тэлли приступила к тушеным овощам, потом съела омлет и даже смогла заставить себя попробовать икру. За завтраком на Тэлли всегда нападал жор. Она словно наверстывала то, что упустила, пока жила за пределами города. Плотный и разнообразный завтрак дарил ей ощущение благополучия, буря городских вкусов стирала из ее памяти те несколько месяцев, на протяжении которых она ела только жаркое и «СпагБол».

Музыка была какая-то новая, раньше не слышанная, и от нее сердце Тэлли забилось увереннее.

– Спасибо, Шэй-ла. Ты просто спасла мне жизнь.

– На здоровье, Тэлли-ва.

– Кстати, а где ты была вчера ночью?

Шэй проказливо улыбнулась и ничего не ответила.

– Что? Новый парень?

Шэй, закатив глаза, покачала головой.

– Неужели опять пластика? – спросила Тэлли, и Шэй хихикнула. – Я угадала? Пирсинг небось? Но ведь нельзя же это делать чаще чем раз в неделю! Что, так невтерпеж было?

– Да все нормально, Тэлли-ва. Я только самую капельку…

– А где?

На лице Шэй не было заметно никаких изменений. Может быть, пирсинг скрывается где-то под пижамой?

– Смотри лучше.

Шэй выразительно взмахнула длинными ресницами. Тэлли наклонилась, всмотрелась в прекрасные глаза подруги – огромные, блестящие, украшенные драгоценным напылением, – и ее сердце забилось еще чаще. Тэлли уже месяц жила в Нью-Красотауне, а ее до сих пор приводили в восторг глаза красавцев и красоток – такие большие, доброжелательные, горящие неподдельным интересом. Громадные зрачки Шэй словно бы задушевно нашептывали: «Я очарована тобой, я ловлю каждое твое слово…». Казалось, для обладательницы этих глаз свет клином сошелся на Тэлли и никого в целом мире больше не существовало.

Особенно странно было ощущать эту магию именно в Шэй, ведь Тэлли знала ее еще до операции, когда они обе были уродками.