Кендари Блейк - Анна в кроваво-алом Страница 10

– Что такого смешного? – спрашивает Чейз.

Он тушит сигарету о перила и убирает окурок обратно в пачку. Я несколько озадачен, но впечатлен его экологической сознательностью.

– Ничего, – отвечаю. – Просто последние двадцать минут Кармель рассказывала мне, как в прошлом году вы, парни, все вместе повстречали йети.

Майк улыбается. Это что-то новенькое. Что-то не так, и дело, по-моему, не только в том, что они все бухие.

– Ясен пень, это правда, – говорит он.

И я понимаю, что не так – он проявляет ко мне дружелюбие. Смотрит на меня, а не на Кармель. Ни на секунду не верю в его искренность. Он просто испытывает новый прием. Он чего-то хочет или, хуже того, собирается одурачить меня.

Я слушаю, как Майк пересказывает мне ту же историю, которую Кармель только что закончила, с куда большим количеством ругательств и размахиваний руками. Версии на удивление схожи, но я не знаю, означает ли это вероятную точность сведений или они оба просто повторяли эту байку очень много раз. Договорив, он как бы покачивается на месте, и вид у него потерянный.

– Стало быть, ты увлекаешься рассказами о привидениях? – спрашивает Уилл Розенберг, заполняя паузу.

– Обожаю, – говорю я, чуть выпрямляясь. От воды тянет во все стороны влажным ветерком, и моя черная футболка начинает липнуть к телу, становится зябко. – По крайней мере, когда они не заканчиваются тем, что похожий на кота йети перешел дорогу, но не почесался ни на кого напасть.

Уилл усмехается:

– Понимаю. Такая история должна заканчиваться ударной фразой: «И маленькая киска никому не причинила вреда». Говорю им, чтоб добавили, но никто не слушает.

Я тоже смеюсь, хотя и слышу, как Кармель шепчет моему плечу что-то насчет того, как это отвратительно. Да ладно. Уилл Розенберг мне нравится. У него и впрямь есть мозги. Разумеется, это делает его самым опасным из этой троицы. Судя по тому, как Майк стоит, он ждет, пока Уилл что-то устроит, дабы принять в этом участие. Из чистого любопытства решаю облегчить ему задачу.

– А получше ни одной не знаете? – спрашиваю.

– Знаю, – отзывается он.

– Я от Натали слышал, что твоя мама вроде как ведьма, – перебивает Чейз. – Кроме шуток?

– Кроме шуток, – пожимаю плечами я. – Она предсказывает будущее, – объясняю я Кармель. – Продает через Интернет свечи и всякое такое. Ты не поверишь, сколько денег крутится в этом бизнесе.

– Круто, – улыбается Кармель. – Может, когда-нибудь она и мне сеанс устроит.

– Иисусе! – встревает Майк. – Только этого городу не хватало: еще одного проклятого придурка. Если твоя мама ведьма, ты сам тогда кто? Гарри Поттер?

– Майк, – говорит Кармель. – Не свиней.

– Думаю, ты просишь слишком многого, – негромко говорю я, но Майк не обращает на меня внимания и спрашивает Кармель, какого черта она болтается с таким уродом.

Это очень лестно. Кармель начинает нервничать, словно подозревает, что Майк может выйти из себя и ударом скинуть меня через перила в мелкую воду. Бросаю взгляд с обрыва. В темноте трудно разглядеть, как там глубоко, но вряд ли глубины достаточно, чтобы смягчить падение. Наверняка сломаю шею о камень или еще что. Стараюсь оставаться спокойным и собранным, руки держу в карманах. В то же время надеюсь, что мой безразличный вид его бесит, потому что его выпады в адрес мамы и насчет моего сходства с никчемным мальчишкой-волшебником меня разозлили. Если он сбросит меня с обрыва в водопад прямо сейчас, в итоге я, скорее всего, стану бродить среди мокрых скал, мертвый, и высматривать его, не в силах упокоиться, пока не съем его сердце.

– Майк, остынь, – говорит Уилл. – Хочет он историю с привидением? Давай расскажем ему нормальную. Ту, от которой младшеклассники по ночам просыпаются.

– Это какую? – спрашиваю. Волосы на загривке встают дыбом.

– Про Анну Корлов. Анну-в-Алом.

Ее имя движется в темноте словно танцовщица. Услышать его, произнесенное еще чьим-то голосом, вне моей головы… Я вздрагиваю.

– Анна в алом? Как люди в черном?

Я специально иронизирую, потому что насмешка их заденет. Они постараются сделать историю еще страшнее, а мне того и надо. Но Уилл смотрит на меня странно, словно удивляется, откуда я знаю этот фильм.

– Анна Корлов умерла в шестнадцать лет, – говорит он, помолчав. – Ей перерезали горло от уха до уха. Когда это случилось, она направлялась на школьный бал. Тело обнаружили на следующий день, все покрытое мухами, а ее белое платье промокло от крови.

– Говорят, это ее хахаль сделал, нет? – вставляет Чейз как образцовая подсадная утка.

– Была и такая версия, – пожимает плечами Уилл. – Потому что он покинул город спустя пару месяцев после случившегося. Но все видели его на танцах в тот вечер. Он спрашивал про Анну и думал, что она его просто кинула.

Но не имеет значения, как она умерла. И кто ее убил. Важно то, что мертвой она не осталась. Спустя примерно год после того, как ее обнаружили, она объявилась в собственном старом доме. Понимаешь, его продали за полгода до этого – Аннина маменька сыграла в ящик от инфаркта. А рыбак с семейством купил его и въехал. Анна убила всех. Разорвала в клочья. Головы и руки сложила кучками у подножия лестницы, а тела развесила в подвале.

Обвожу взглядом бледные лица собравшейся вокруг небольшой толпы. Некоторым явно не по себе, включая Кармель. Большинство просто с любопытством ждут моей реакции.

Ускоряю дыхание, но старательно изображаю скепсис, задавая следующий вопрос:

– А откуда ты знаешь, что это был не просто какой-то бродяга? Какой-нибудь психопат, вломившийся в дом, пока рыбак отсутствовал?

– Оттуда, что полиция замяла это дело. Никого не арестовали. Даже не расследовали толком. Просто опечатали дом и сделали вид, будто ничего не случилось. Это оказалось легче, чем думали. Люди на самом деле очень охотно забывают подобные вещи.

Киваю. Верное наблюдение.

– Это и еще слова, написанные кровью по всем стенам: Anna taloni. «Аннин дом».

Майк ухмыляется:

– К тому же никто не способен так раздербанить тело. Рыбак был дядька в двести пятьдесят фунтов весом. А она ему руки и голову оторвала. Надо иметь сложение как у Скалы[18], доверху закинуться амфетамином и получить укол адреналина в сердце, чтобы суметь начисто открутить башку двухсотпятидесятифунтовому амбалу.

Я фыркаю, и Троянская Армия ржет.

– Он нам не верит, – ноет Чейз.

– Он просто испугался, – бросает Майк.

– Заткнитесь! – рявкает Кармель и берет меня под руку. – Не обращай на них внимания. Им охота подраться с тобой с той минуты, когда они увидели, что мы можем подружиться. Смешно же. Фигня для первоклашек, типа произнести «Кровавая Мэри» перед зеркалом на пижамной вечеринке.

Мне хочется сказать ей, что всё совсем не так, но я этого не делаю. Вместо этого ободряюще пожимаю ей руку и поворачиваюсь обратно к парням:

– Ну и где же этот дом?

И, разумеется, они переглядываются так, словно именно это и хотели услышать.

Глава 7

Мы уезжаем с водопадов и мчимся обратно к Тандер-Бей. Оранжевые уличные фонари и разноцветные светофоры сливаются в марево. Чейз с Майком хохочут, опустив окна, и болтают об Анне, насыщая ее историю подробностями. Кровь гудит в ушах так громко, что я забываю поглядывать на дорожные знаки, забываю наносить свой путь на карту.

Чтобы улизнуть с праздника и убедить остальных продолжать пить и наслаждаться жизнью на Краю Света, потребовалась некоторая деликатность и даже хитрость. Кармель реально пришлось применить к Натали и Кати прием «Ой, что это там?», прежде чем нырнуть в Уиллов внедорожник. Но теперь мы просто течем сквозь летний воздух.

– Ехать далеко, – говорит мне Уилл, и я припоминаю, что на прошлогодней вечеринке у водопада Троубридж роль «трезвого руля» выпала тоже ему. Это вызывает у меня любопытство; из-за статуса ТР может показаться, будто он болтается с этими тупарями, просто чтобы быть как все, но он слишком умен, и что-то в его манере держаться подсказывает, что именно он двигает фигуры без ведома остальных. – Она за городом. К северу от нас.

– А что мы будем делать, когда доедем? – спрашиваю я, и все смеются.

Уилл пожимает плечами:

– Пива выпьем, покидаемся бутылками в дом. Не знаю. А это важно?

Не важно. Сегодня я Анну убивать не буду, только не на глазах у всех этих людей. Я просто хочу побывать там. Ощутить ее присутствие по ту сторону оконного стекла, почувствовать, как она наблюдает за мной, смотрит во все глаза или отступает в глубь дома. С самим собой я честен, я знаю, что Анна Корлов завладела моим сознанием, как мало кто из прежних моих привидений. Не знаю почему. Кроме нее только еще один-единственный призрак занимает мои мысли с такой же силой, вызывая такую же бурю чувств, – это призрак, убивший моего отца.

Теперь мы едем вдоль озера, и я слышу, как волны Верхнего нашептывают мне обо всех мертвых, что скрываются на его дне, таращась из глубин мутными глазами, раздувая обглоданные рыбами щеки. Эти могут подождать.