Лоис Буджолд - Адмирал Джоул и Красная королева Страница 15

«Уж не Майлза ли она имеет в виду?» – спросил себя Джоул.

Корделия подняла на него взгляд. В ее серых глазах – понимание и мягкая улыбка.

– Оливер, с тобой всё в порядке. И вообще всё в порядке. Это современный Зергияр, а не Барраяр прошлого. Никто никого не убьет в порыве праведного гнева, правда.

– Но при этом даже ты говоришь об «анонимно пожертвованной яйцеклетке».

Теперь она уже не улыбалась.

– Активно нарываться на неприятности тоже не стоит.

Он невольно усмехнулся.

– Просто попробуй! – подначивала Корделия в своей обычной, слегка бесцеремонной манере. – Вот когда соберетесь со своими ребятами с базы посплетничать у кулера, или где вы там тусуетесь, на базе или наверху. Так и скажи: «А я сыном думаю обзавестись, как только пятьдесят стукнет». Или что-то вроде того. Молодежь, допустим, не поймет, но почти у всех старших офицеров есть дети. Ты обнаружишь, что вступил в клуб, о котором раньше и знать не знал. Попроси у них совета, им это наверняка понравится.

А что, в этом, пожалуй, есть свой резон. Но так просто сдаваться тоже не хотелось, и он пробурчал, сурово нахмурив брови:

– Солдаты Империи не сплетничают. Мы обмениваемся стратегически важной информацией.

– Ну да, кто б сомневался, – хихикнула Корделия, прикрыв рот ладошкой. – Да вы все там сплетничаете как прачки.

– Так точно, ваше сиятельство, – ухмыльнулся он в ответ. – Как прачки, разве что врут и хвастаются больше. – На сердце как-то полегчало, хотя и не совсем понятно почему.

Корделия стояла совсем близко: только руку протяни – и она в его объятиях… Нагретые солнцем штабеля мешков с этой бетонной дрянью… Они надежно укрыты здесь, в тени, никто их не видит. Как странно, Корделия высокая, а он выше – в который раз уже он это отмечает, когда стоит так близко… Их словно баюкала, мягко окутывая, тишина – даже рев и гул взлетающих и заходящих на посадку катеров доносился словно бы издалека, едва слышно. Они как будто далеко-далеко от всех – за сотню километров, где-нибудь в вулканических горах. Отправились на пикник? А почему бы и нет? Неплохая идея на эти выходные…

Он вдыхал запахи, витавшие в знойном воздухе. Едва уловимый, дразнящий запах пота, запах ее волос, ее душистого мыла, смешивался с запахом пластобетонной пыли. Ее губы… дразнящая улыбка, она чуть запрокинула голову и смотрит на него. Замерла неподвижно и не отстраняется от него. Что бы это значило? Стоп! Что за странные мысли? Похоже, некая безмозглая часть его тела на полном серьёзе полагает, что привалить вице-королеву спиной к штабелю мешков и взять ее вот так, стоя, – это прелестное продолжение дня, причем для нее тоже.

«Ну уж фигушки! Слышь, ты, безмозглый олух, ничего подобного я тебе с вице-королевой сотворить не позволю».

Так, так… И долго еще продлится действие этого бетанского чудо-спрея, хотелось бы знать?

Оливер стряхнул с себя морок и резко отпрянул. Ему показалось – или она затаила дыхание и резко выдохнула? Самому ему точно пришлось унять бешено колотящееся сердце и незаметно отдышаться. Хотелось бы надеялся, что она ничего не заметила.

– Ну-с, ваше сиятельство, – произнес он бодро, – на ужин?

Она не сразу отошла от штабеля. Опустила голову. На губах играет улыбка. Любезная улыбка – для головида, не для него.

– Как скажешь, Оливер. Веди.

Он хотел было предложить ей руку, но упустил момент, и она уже оказалось впереди. Пришлось последовать за ней.

«Я раздобуду лодку. Обязательно».

Когда они шли к помещению офицерской столовой, Корделия старалась скрыть огорчение. Она была почти уверена, что Оливер вот-вот ее поцелует. И почти уверена, что ей бы это понравилось. Раньше нравилось, в определенных особых случаях…

«Не глупи, женщина. Он предпочитает мужчин». Она уже много лет это знает.

«Да ну? Почему же он тогда не нашел себе никого за три прошедших года?» Не в те неимоверные первые месяцы, конечно. Но она знала, что Джоул пользовался вниманием представителей обоих полов и даже одного гермафродита. Видела все собственными глазами, когда они жили в Форбарр-Султане, и потом, когда он получил назначение на Зергияр. Оливер всех избегал, с головой окунувшись в новые рабочие задачи, в которых у него – помощника человека, облеченного высшей властью на планете, – недостатка не было. Затем последовал тот удивительный период, когда он так увлекся Эйрелом, что никого другого не замечал. И только со временем блестяще научился всем своим видом демонстрировать недоступность, – как верная форская матрона. Как и она сама, надо полагать, но она-то была женой Эйрела, мало кто рискнул бы досаждать ей назойливыми предложениями. Она никогда не придавала значения пустякам, и это тоже, несомненно, помогало сгладить острые углы. А в случае, если какой-нибудь наглец не понимал намеков, Имперская СБ вполне была в состоянии намекнуть на тщетность его надежд. Обычно это помогало.

Но конечно, что и говорить, опыта в отваживании поклонников Корделии явно не хватало. Да и откуда ей было набраться опыта в таких вещах? Ей было тридцать три года, она была капитаном корабля Бетанского астроэкспедиционного корпуса, а ситуация настолько далека от романтики, насколько это только возможно, и тут вдруг Эйрел, – ха! – влюбился в нее, а точнее, буквально обрушился на нее со своей любовью, – на губах мелькнула улыбка. Ей вспомнилось это на редкость удачное определение Оливера. Да, Эйрел влюблялся именно так, – и с той поры её жизнь уже никогда не была прежней.

Она подумала об откровенности Оливера – реальной, а не в этом деле с «Плас-Дэн». Корделия только сейчас поняла, что он пытался постичь суть «технологического аборта», не имея слов или даже представлений. Он не знал, как пережить этот опыт. Поможет ли, если она предложит дать погибшей зиготе имя? Или вызваться помочь ему сжечь посмертное приношение? Не слишком ли это назойливо? Оскорбительно? Или это просто не укладывается в голове? Она определенно слышала боль в его голосе. А может быть, выслушать и посочувствовать – уже достаточно? Стать единственным другом, с которым он мог поговорить.

«Проклятие. Я хотела, чтобы это был дар радости, а не… не так».

Офицерская столовая на базе делилась на две части. Внизу кафетерий для тех, у кого нет времени ждать, наверху уже не столь утилитарное заведение с широкими окнами, с видом на космопорт. Готовили для обоих залов на одной кухне, только у блюд, подаваемых наверх, лучше сервировка. И она, и Эйрел нередко проводили рабочие встречи за едой в этой столовой, когда приезжали на базу по делам колонии. Обычно они занимали небольшой отдельный кабинет из тех, что располагались по обе стороны главного зала. Но сегодня Оливер просто провел ее за столик у окна. Все на них смотрели, пока они шли к столику. Персонал, конечно же, немедленно уделил им особое внимание. Официант оказался не новичком и уже не трепетал в присутствии своего адмирала и вице-королевы.

Расправляясь с салатом и главным блюдом, они обсудили первостепенные, по мнению Корделии, практические вопросы – из нескольких тысяч. В частности, как именно повлияет строительство новой базы. Оливера слегка забавляли ее тайные надежды на то, что крупные инвестиции и привлечение большого числа строителей дадут толчок к развитию Гридграда, и центр колонизации переместится из Каринбурга с его полупустынной экосистемой – не говоря уже о границе тектонических плит, и, как следствие, спящих вулканах – на более благоприятные, процветающие и геологически стабильные территории.

– Прежде всего, это место никогда не предназначали именно для столицы колонии, – доказывала она. – Его выбрали потому, что пещеры горы, которая сейчас называется Маунт-Тера, отлично подошли под склад. Там прятали все необходимое для флота вторжения, чтобы всякие разные, вроде, хм… пролетающих мимо кораблей Бетанского астроэкспедиционного корпуса не обнаружили склад, пока старая военная партия разрабатывала свой идиотский план завоевания Эскобара. И пещеры выполнили своё назначение в точности, как от них и ожидалось, – надо отдать должное проклятым головорезам старого императора Эзара.

Оливер поднял руки, признавая поражение, – они обсуждали это уже не впервые.

Краем глаза Корделия заметила, что кто-то приближается к их столику, и этот кто-то – вовсе не официант с десертом. Она умолкла на полуслове и оглянулась. К ним подошла адъютант Оливера, лейтенант Фориннис. Что-то случилось? У Корделии ёкнуло сердце. Но тут девушка робко, нерешительно отсалютовала, и Корделия успокоилась.

– Адмирал Джоул, сэр. Добрый вечер. Ваша светлость. – Фориннис почтительно повернулась к Корделии, изобразив нечто среднее между поклоном, армейским салютом и книксеном – видимо, сочла, что именно так и подобает приветствовать вице-королеву. – Прошу прощения, что прерываю вас… – и покосилась на опустевшие тарелки, оценив, очень ли некстати ее появление. – Я получила вот… это и не знала, что делать. Я показала его полковнику Мартин, но она тоже не знала, и поэтому сказала, что нужно спросить вас, сэр, поскольку вы, возможно, знаете всё про такие штуки. Мне сказали, что видели, как вы пошли сюда, ну и… вот оно.