Гостья - Майер Стефани Морган Страница 18

Я почти вслепую ехала по узкой двухполосной автостраде. Пустыня стала еще однообразнее и мертвее, потускнела, утратила краски. В Тусон я доберусь задолго до ужина. Ужин. Сегодня я еще не ела, и от одной мысли об ужине живот заворчал.

Искательница меня уже дожидается. Живот скрутило, и голод мгновенно сменился тошнотой. Нога машинально отпустила педаль газа.

Я сверилась с картой на пассажирском сиденье. Следующая остановка будет в местечке под названием Пикачо-Пик. Может, там удастся перекусить, выкроить еще несколько драгоценных минут до встречи с Искательницей.

Едва я подумала об этом необычном названии – Пикачо-Пик – последовала странная, приглушенная реакция от Мелани. Непонятно, в чем же дело? Она была тут раньше? Я поискала воспоминание, подходящую картинку или запах, но ничего не нашла. Пикачо-Пик. И снова: вспышка интереса, которую Мелани старалась скрыть. Что значило для нее это слово? Она отступила, спряталась от меня в далекие воспоминания.

Мне стало любопытно. Я надавила на газ, чтобы проверить, навеет ли ей что-нибудь вид этого места.

Одинокий горный пик необычной формы – не слишком большой, но возвышающийся над низкими, изломанными холмами, что виднелись ближе к дороге, – постепенно вырисовывался на горизонте. Мелани наблюдала за тем, как скала растет, и притворялась, что ей безразлично.

Зачем притворяться, когда и так все ясно? Но все же Мелани оттолкнула меня с невероятной силой. Глухая стена – толще обычной (а я-то думала, ее давным-давно нет) – заслонила все.

Я постаралась не обращать внимания на Мелани – не хотелось признаваться, что она стала сильнее. Вместо этого я занялась изучением пика, отслеживая его очертания на фоне бледного раскаленного неба. В них было что-то знакомое, хоть я и не сомневалась: ни одной из нас не доводилось здесь бывать.

Словно пытаясь меня отвлечь, Мелани погрузилась в яркое воспоминание о Джареде, чем застала меня врасплох.

Я дрожу, кутаясь в куртку, и ловлю последние гаснущие лучи закатного солнца, которые пробиваются в гущу колючих зарослей. Я говорю себе, что на самом деле не так холодно. Просто мое тело еще не привыкло.

Руки, что внезапно ложатся мне на плечи, не пугают меня, несмотря на весь мой страх перед незнакомым местом и бесшумность приближения. Мне слишком хорошо знакома их приятная тяжесть.

– К тебе легко подкрасться.

Даже сейчас в его голосе улыбка.

– Ты и шага не успел сделать, как я тебя заметила, – отвечаю я, не оборачиваясь. – У меня глаза на затылке.

Теплые пальцы гладят мне лицо – от виска до подбородка. По коже разливается огонь.

– Ты похожа на прячущуюся в зарослях дриаду, – шепчет он мне на ухо. – Ты прекрасна, как в сказке.

– Надо будет посадить побольше кустов вокруг хижины.

Он фыркает, и мои глаза закрываются, а губы складываются в улыбку.

– Нет нужды, – говорит он. – Ты всегда так выглядишь.

– Сказал последний мужчина на Земле последней женщине накануне расставания, – говорю я, и улыбка тает. Сегодня неподходящий день для улыбок.

Он вздыхает. Его дыхание согревает мою замерзшую на лесном холоде щеку.

– А вот об этом Джейми с тобой еще поспорит.

– Джейми – ребенок. Ты за него отвечаешь.

– Хорошо, согласен. Только при одном условии, – объявляет Джаред. – Ты возвращаешься целая и невредимая, а я выполняю свою часть сделки. Иначе – не пойдет. – Всего лишь шутка, но я принимаю ее близко к сердцу. Кто знает, что может случиться, когда мы расстанемся?

– Что бы ни случилось.

– Ничего не случится. Не волнуйся. – Слова, которые почти не имеют смысла. Пустое сотрясание воздуха. Но значение и не важно, главное – я слышу его голос.

– Ладно.

Он прижимает меня к себе, и я кладу голову ему на грудь. Не знаю, с чем сравнить его запах. Он ни на что не похож, как запах можжевельника или дождя в пустыне.

– Мы с тобой не потеряем друг друга, – обещает он. – Я всегда тебя найду. – Он же Джаред, он не может оставаться серьезным дольше двух секунд. – Где бы ты ни пряталась. В прятки тебе со мной не тягаться, в этом деле я спец.

– До десяти хоть досчитаешь?

– Даже подглядывать не буду.

– Тебе водить, – бормочу я, а к глазам подкатывают слезы.

– Не бойся. Ты справишься. Ты сильная, ты ловкая, ты умная. – Он убеждает себя, не меня.

Почему я его покидаю? Мало шансов, что Шэрон еще человек. Впрочем, едва я увидела ее лицо в новостях, у меня не мелькнуло и тени сомнения.

Это был обычный набег за продуктами, один из тысячи. Обчищая холодильник и кладовку, мы включили телевизор – как обычно, когда чувствовали, что нас никто не потревожит. Хотели узнать прогноз погоды; не смотреть же скучнейшие сводки в духе «как прекрасно нам живется», которые паразиты называют новостями! Сперва я заметила волосы – огненно-рыжая вспышка, уникальный цвет.

Перед глазами до сих пор стоит выражение ее лица: взгляд искоса, на камеру. Взгляд, говорящий: «Я невидимка. Вы меня не видите». Она шла слишком медленно, слишком сильно старалась не выделяться из толпы, затеряться.

Похитители тел так не ходят.

Что Шэрон делает посреди огромного города Чикаго?

Есть ли там другие? Без вариантов, нужно отправляться на поиски. Если где-то есть другие люди, мы должны их найти.

Мне придется идти одной. Шэрон никого к себе не подпустит, кроме меня – ну, меня она тоже не подпустит, но, может быть, хотя бы выслушает. Я точно знаю, где она прячется.

– А ты? – хриплым голосом спрашиваю я. Я не уверена, что физически вынесу томительное расставание. – Ты справишься?

– Нас никому не разлучить, Мелани – ни Богу, ни черту.

Не давая мне передохнуть или хотя бы утереть выступившие слезы, Мелани швыряет в меня еще одно воспоминание.

Джейми свернулся клубочком у меня под рукой – он больше не помещается. Ему приходится все время подбирать неуклюжие, угловатые, все время мешающие руки и ноги. Руки Джейми постепенно наливаются силой и мускулами, но пока он еще ребенок – дрожит, весь сжался. Джаред загружает машину. Если бы Джаред был с нами, Джейми не показал бы, что боится. Джейми старается быть храбрецом, как Джаред.

– Я боюсь, – шепчет он.

Я целую его волосы, темные-темные. Даже здесь, в зарослях смолистых колючек, они пахнут песком и солнцем. Кажется, что он часть меня: разделить нас – все равно что содрать соединяющую нас кожу.

– Джаред о тебе позаботится. – Я должна казаться храброй, во что бы то ни стало должна.

– Я знаю. Я за тебя боюсь. Боюсь, что ты не вернешься. Как папа.

Я вздрагиваю, вспоминая ужас, боль и страх того дня, когда сгинул отец. Впрочем, тело его в один прекрасный день вернулось, пытаясь навести на нас Ищеек. Никогда не заставлю Джейми еще раз пережить подобное!

– Я вернусь. Я всегда возвращаюсь.

– Мне страшно, – твердит он.

Надо быть храброй.

– Все будет хорошо, – обещаю я. – Я вернусь, вот увидишь. Ты же знаешь, я не обману. Только не тебя, Джейми.

Его дрожь стихает. Он в меня верит. Он мне доверяет.

И еще одно воспоминание.

Я слышу их этажом ниже. Еще несколько минут, а то и секунд, – и меня найдут. Я корябаю слова на грязном клочке газеты. Почти неразборчиво, но если Джаред обнаружит записку, он все поймет.

«Не успела. Люблю тебя, люблю Джейми. Не возвращайтесь домой».

Я не только разбила им сердце, я лишила их укрытия. Я представляю наше маленькое жилище в каньоне, заброшенное навсегда. А если не заброшенное, то ставшее могилой. Вижу, как мое тело ведет туда Ищеек. Улыбку на моем лице, когда там застанут…