Пол Андерсон - Патруль Времени (сборник) Страница 19

– Там, среди холмов.

Денисон погладил бороду.

– А точнее ты мне не скажешь. Да, это разумно. Я не уверен, что сохранил бы выдержку, если бы знал, где достать машину времени.

– Я не имел этого в виду! – запротестовал Эверард.

– Не обращай внимания. Ладно, это не важно. Не будем пререкаться по пустякам. – Денисон вздохнул. – Отправляйся домой и подумай, что здесь можно сделать. Сопровождение нужно?

– Не стоит. Без него ведь можно обойтись?

– Можно. Благодаря нам тут безопаснее, чем в Центральном парке.

– Это не особенно обнадеживает. – Эверард протянул товарищу руку. – Только верни моего коня. Я очень не хотел бы его потерять – животное выращено специально для Патруля и приучено к темпоральным перемещениям. – Их взгляды встретились. – Я вернусь. Лично. Каким бы ни было решение.

– Конечно, Мэнс, – отозвался Денисон.

Они вышли вместе, чтобы избежать лишних формальностей с охраной и стражей у ворот. Денисон показал Эверарду, где во дворце находится его спальня, и сказал, что всю неделю будет по ночам ожидать там его прибытия. Наконец Эверард поцеловал царю ноги и, когда их царское величество удалилось, вскочил на коня и медленно выехал за ворота дворца.

Он чувствовал себя выпотрошенным. На самом деле помочь здесь ничем нельзя, а он пообещал вернуться и лично сообщить царю этот приговор.

8

На исходе дня Эверард оказался в горах, где над холодными, шумными ручьями хмуро высились кедры. Несмотря на засушливый климат, в Иране этого века еще оставались такие леса. Боковая дорога, на которую он свернул, превратилась в уходящую вверх наезженную тропу. Его усталый конь еле тащился. Надо было отыскать какую-нибудь пастушью хижину и попроситься на ночлег, чтобы дать животному отдых. Впрочем, сегодня будет полнолуние, и он сможет, если понадобится, добраться к рассвету до роллера и пешком. Он сомневался, что сможет заснуть.

Однако лужайка с высокой сухой травой и спелыми ягодами так и звала отдохнуть. В седельных сумках у Эверарда еще оставалась еда, имелся и бурдюк с вином; это было кстати, так как с самого утра у него и крошки во рту не было. Он прикрикнул на лошадь и съехал на обочину.

Что-то привлекло его внимание. Далеко внизу на дороге горизонтальные солнечные лучи высветили облачко пыли. Оно увеличивалось прямо на глазах. Несколько всадников, скачущих во весь опор, предположил он. Царские вестники? Но что им нужно в этих местах? Его охватил нервный озноб. Он надел подшлемник, приладил поверх него шлем, повесил на руку щит и слегка выдвинул из ножен свой короткий меч. Наверняка отряд промчится с гиканьем мимо, но…

Теперь он смог разглядеть, что их восемь. Они скакали на хороших лошадях, а замыкающий вел в поводу несколько запасных. Однако кони их сильно устали: на запылившихся боках темнели пятна пота, гривы прилипли к шеям. Видимо, скакали они давно. Всадники были хорошо одеты: обычные белые шаровары, рубашки, сапоги, плащи и высокие шляпы без полей. Не придворные, не профессиональные вояки, но и не разбойники. Они были вооружены саблями, луками и арканами.

Неожиданно Эверард узнал седобородого всадника во главе отряда.

«Гарпаг!» – разорвалось в его мозгу.

Сквозь завесу пыли он смог разглядеть и то, что остальные, даже для древних иранцев, выглядят весьма устрашающе.

– О-хо-хо, – сказал Эверард вполголоса. – Сейчас начнется.

Его мозг заработал в бешеном ритме. Он даже не успел как следует испугаться – нужно было искать выход. Гарпаг наверняка помчался в горы, чтобы поймать этого грека Меандра. Очевидно, что при дворе, наводненном болтунами и шпионами, Гарпаг не позднее чем через час узнал, что царь говорил с чужеземцем на неизвестном языке как с равным, а после позволил ему вернуться на север. Хилиарху потребовалось совсем немного времени, чтобы выдумать предлог, объясняющий его отъезд из дворца, собрать своих личных громил и отправиться в погоню. Зачем? А затем, что когда-то в этих горах появился «Кир» верхом на каком-то устройстве, которое Гарпагу очень хотелось бы заполучить. Мидянин не дурак, он вряд ли удовлетворился уклончивым объяснением, состряпанным тогда Китом. Казалось вполне логичным, что однажды должен объявиться другой маг с родины царя, и тогда уж Гарпаг так просто не выпустит его машину из рук.

Эверард больше не медлил. Погоня была всего в сотне ярдов от него. Он уже мог разглядеть, как сверкают глаза хилиарха под косматыми бровями. Пришпорив коня, он свернул с тропы и поскакал через луг.

– Стой! – раздался позади него знакомый истошный вопль. – Стой, грек!

Эверард кое-как заставил свою изможденную лошадь перейти на рысь. Длинные тени кедров были уже рядом…

– Стой, или я прикажу стрелять!.. Остановись!.. Раз так, стреляйте! Не убивать! Цельтесь в коня!

На опушке леса Эверард соскользнул с седла. Он услышал злое жужжание и десятка два глухих ударов. Лошадь пронзительно заржала. Эверард оглянулся через плечо: бедное животное упало на колени. Он поклялся, что кое-кто за это поплатится, но их было восемь против одного… Он бросился под защиту деревьев. Возле его левого плеча просвистела стрела и вонзилась в ствол. Он пригнулся и, петляя, побежал сквозь сладко пахнущий сумрак. Порой низкие ветки хлестали его по лицу. Если бы заросли были погуще, он смог бы воспользоваться каким-нибудь трюком из арсенала индейцев-алгонкинов, но приходилось довольствоваться тем, что его шаги на этом мягком грунте были совершенно беззвучны. Персы пропали из виду. Не задумываясь, они попытались преследовать его верхом. Хруст, треск и громкая ругань, наполнившие воздух, свидетельствовали, что они в этом не слишком преуспели.

Еще миг – и они спешатся. Эверард поднял голову. Тихое журчание воды… Он рванулся в ту сторону, вверх по крутой каменистой осыпи.

Его преследователи вовсе не беспомощные горожане, подумал он. Среди них наверняка есть несколько горцев, чьи глаза способны заметить малейшие следы. Нужно их запутать, тогда он сможет где-нибудь отсидеться, а тем временем Гарпагу придется вернуться во дворец к своим обязанностям.

Эверард начал задыхаться. Позади послышались грубые голоса – обсуждалось какое-то решение, но слов было не разобрать. Очень далеко. А кровь у него в висках стучала слишком громко.

Раз Гарпаг осмелился стрелять в царского гостя, он наверняка не позволит этому гостю доложить обо всем царю. Схватить чужеземца, пытать, пока не выдаст, где его машина и как ею управлять, и оказать ему последнюю милость холодной сталью – такая вот программа действий.

«Черт, – подумал Эверард сквозь бешеный стук в ушах, – я провалил эту операцию, сделал из нее руководство на тему „Как не должен поступать патрульный“. А первый параграф в нем будет гласить: нельзя так много думать о женщине, которая тебе не принадлежит, и пренебрегать из-за этого элементарными предосторожностями».

Неожиданно он оказался на высоком сыром берегу. Внизу, в сторону долины, бежал ручей. По его следам они дойдут до этого места, но потом им придется решать, куда он направился по ручью. Действительно, куда?… Он стал спускаться по холодной и скользкой глине. Лучше – вверх по течению. Так он окажется ближе к роллеру, а Гарпаг, скорее всего, решит, что он захочет вернуться к царю, и поэтому двинется в противоположном направлении.

Камни ранили его ноги, вода леденила. Деревья на обоих берегах стояли стеной, а вверху, словно крыша, тянулась узкая синяя полоска быстро темнеющего неба. В вышине парил орел. Воздух становился холоднее. Эверард спешил, скользя и спотыкаясь. В одном ему повезло: ручей извивался, как взбесившаяся змея, и вскоре патрульного уже нельзя было увидеть с того места, где он вошел в воду.

«Пройду около мили, – подумал он, – а там, может быть, удастся ухватиться за низко свисающую ветку и выбраться, не оставив следов».

Медленно тянулись минуты.

«Ну, доберусь я до роллера, – размышлял Эверард, – вернусь к себе и попрошу у начальства помощи. Мне чертовски хорошо известно, что никакой помощи от них не дождешься. Почему бы не пожертвовать одним человеком, чтобы обеспечить их собственное существование и все, о чем они пекутся? Так что Кит завязнет здесь еще на тринадцать лет, пока варвары его не прикончат. Но Синтия и через тринадцать лет будет еще молода; после долгого кошмара жизни в изгнании с постоянной мыслью о приближающейся гибели мужа она окажется отрезанной от нас – чужая всем в этом запретном периоде, одна-одинешенька при запуганном дворе безумного Камбиза Второго… Нет, я должен скрыть от нее правду, удержать ее дома; пусть думает, что Кит мертв. Он бы и сам этого захотел. А через год-два она снова будет счастлива: я смогу научить ее быть счастливой».

Он давно перестал замечать, что острые камни ранят его обутые в легкие сандалии ноги, что его колени дрожат и подгибаются, что вода громко шумит. И тут, обогнув излучину, он вдруг увидел персов.