Беззвездный Венец - Роллинс Джеймс Страница 21

Настоятельница оглянулась на Ойрика. Тот поджал губы, затем сказал:

– И маленькая Никс была слепая уже тогда?

Улыбка у отца Никс на лице погасла.

– Верно. Ее глаза уже тогда были затянуты голубым туманом. Не были такими хрустально-чистыми, как сейчас. Возможно, именно поэтому малышку бросили на болоте. Жизнь в сердце трясины очень нелегкая. Но так оно и к лучшему. Кто-то потерял – я нашел.

Никс снова задумалась о том, кем были ее родители. Давнишняя горечь резанула ей сердце. Она была не такая великодушная, как ее отец. Девушка кашлянула, желая перевести разговор с этой болезненной темы.

– Какое это имеет отношение к тому, что со мной произошло? – спросила она.

Все взгляды обратились к ней, но ответила настоятельница.

– Мы с физиком Ойриком не думаем, что ты родилась незрячей.

Никс вздрогнула, услышав это утверждение.

– У меня нет никаких воспоминаний о…

– Ты можешь ничего не помнить, – перебил ее Ойрик. – Но, очевидно, способность видеть была у тебя всегда. И только голубоватый туман, затянувший белки твоих глаз, скрывал от тебя окружающий мир.

– И вот теперь он развеялся, – сказал отец Никс. – Воистину чудо! Самое настоящее благословение Матери!

Никс не отрывала взгляда от настоятельницы.

– Как вы думаете, что произошло со мной, что много лет назад меня ослепило?

Оглянувшись на физика, Гайл снова повернулась к девушке.

– Мы считаем, что нечто на болотах повредило тебе. Возможно, какой-нибудь яд. Или отравленный воздух.

– Там, в трясине, полно всякой гадости, – кивнул отец Никс.

Ойрик шагнул ближе, его голос наполнился любопытством.

– Также возможно, все это стало реакцией на то, с чем ты повстречалась на болоте. Я читал трактаты о том, как древняя пыль в помещениях может вызвать воспаление слизистой оболочки глаз. Обыкновенно это списывается на присутствие призраков или заточенных демонов. Но некоторые считают, что это может быть связано с похожим воздействием, поражающим многих весной из-за пыльцы в период цветения, – те, кто живет в Южном Клаше, называют это «розовой лихорадкой».

Судя по выражению его лица, отец Никс был сбит с толку.

– Но какое отношение это имеет к слепоте Никс?

– Как правило, подобные реакции, если они не оказываются смертельными, затихают сами по себе, – ответил Ойрик. – Однако иногда после них остаются тяжелые последствия. – Он указал тощим пальцем на Никс. – Вроде слепоты.

– Но почему я сейчас исцелилась? – спросила девушка.

– Мы полагаем, – повернулась к ней настоятельница, – что твой организм, сражаясь с ядом, избавился также и от прошлой пагубы.

– Если это так, – добавил физик, – возникает вопрос: не может ли настоящее помочь заглянуть в прошлое?

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Никс.

Гайл потрепала ее по прикрытой одеялом ноге.

– Как ты можешь догадаться, я не из тех, кто верит в болотных ведьм, читающих будущее по брошенным костям. Напротив, я ищу решения, лежащие у всех на виду. Если тебя действительно исцелил яд летучей мыши Мирра, возможно, недуг, поразивший тебя в младенчестве, также был каким-то образом связан с этим обитателем болот.

– С другой летучей мышью? – нахмурилась Никс. Ей хотелось отмести подобное предположение, однако она хорошо помнила, какой безотчетный ужас охватывал ее, в отличие от других учеников, когда жуткая тварь с криком пролетала над головой.

«Неужели это правда?»

Гайл подумала то же самое.

– У тебя не сохранились воспоминания о такой встрече? Если тогда у тебя еще было зрение, ты могла видеть это существо.

Никс потупилась, вспоминая недавние слова своего отца и пытаясь представить себе, как он нашел ее на болоте, еще совсем маленькую. «Девочка словно свалилась прямиком с неба на ковер болотной травы». Девушка закрыла глаза, воображая, будто снова лежит на ложе из болотной травы, уставившись вверх сквозь замшелые ветки. Она снова стала слепой, брошенной, разозленной, испуганной, смятенной, всматривающейся в небо над собой затуманенным взором. Яркое пятно обозначало солнце – затем на его фоне мелькнула серповидная тень, скрывшаяся в темноте.

Никс напряглась.

Гайл это заметила.

– В чем дело?

Открыв глаза, Никс покачала головой. Она не знала, было ли это видение истинным воспоминанием, или же оно родилось из предположений настоятельницы.

– Так, ничего, – прошептала она.

Гайл не отрывала от нее пристального взгляда, острого, словно клыки летучей мыши.

Девушка опустила голову, не зная, как относиться к этому мимолетному воспоминанию – если это действительно было воспоминание. Но она не могла просто отмахнуться от него, особенно если учесть, какое чувство оно породило. Представляя себя младенцем, Никс не ощутила ни капли страха при виде серповидной тени, мелькнувшей на фоне солнца. Наоборот, в самых потаенных глубинах своего сердца она снова почувствовала то, что почувствовала тогда. И это был какой-то бред.

Никс бросила взгляд на отца.

Она почувствовала себя так, будто вернулась домой.

Глава 9

– Давайте пока что прервемся и оставим это на другой раз, – предложила Гайл. – Когда ты отдохнешь и восстановишь силы, возможно, ты вспомнишь больше. А сейчас, полагаю, у тебя много вопросов относительно твоего нынешнего положения. Я не забыла о тревогах и страхах, которые ты пыталась высказать за последний день. Наверное, нам следует по возможности тебя успокоить.

Никс была готова оставить прошлое позади и сосредоточиться на настоящем – но и боялась этого. Были вопросы, которые она должна была задать, – но ее пугали ответы на них.

Девушка облизнула губы. Она понимала, что ей нужно заговорить о последствиях нападения на девятом уровне школы, принять неизбежное проклятие. Никс начала с того, что высказала вслух самый сильный свой страх. Это было имя мальчика, одноклассника-семилетки.

Никс закрыла глаза, собираясь с духом в темноте.

– Бэрд… – едва слышно прошептала она.

Ответ настоятельницы был беспощадным.

– Его нет в живых. Но, полагаю, ты это уже знала.

Никс не стала это отрицать.

– А что с остальными?

– Твоими одноклассниками-семилетками?

Открыв глаза, девушка кивнула, вспоминая гнавшуюся за ней толпу.

– Они пытались скрыть правду о событиях того дня, однако Джейс подал голос в твою защиту и раскрыл их обман.

Никс облегченно вздохнула, мысленно поблагодарив Джейса. Этот парень, являвшийся ее глазами, когда она была слепой, в очередной раз показал себя самым преданным ее другом в Обители. И он пострадал за свою дружбу. Никс помнила его разбитый нос.

– У подручного Джейса все хорошо, – ответила Гайл, словно прочитав ее беспокойство. – Он очень хотел проведать тебя, но мы попросили его проявить терпение.

– А как дела у Кайнджел? – Никс сглотнула комок в горле. – У сестры-близнеца Бэрда?

Настоятельница откинулась назад. Глубокая морщина пересекла ее лоб.

– Она возвратилась в Фискур с останками своего брата – точнее, с тем немногим, что уцелело от тела, что не сгорело в костре. Но через двунеделье, когда летний перерыв закончится, Кайнджел вернется. Я тщетно пыталась ее отговорить.

Гайл посмотрела Никс в глаза, беззвучно добавив то, что осталось невысказанным вслух. Смерть брата-близнеца не останется для Кайнджел без последствий. Как и для ее отца, верховного градоначальника Фискура.

– А что будет со мной? – спросила Никс, наконец решаясь заговорить о том, что тревожило ее больше всего. – Я ведь нарушила закон и поднялась на девятый уровень.

Этот закон был в Обители непреложным: всякий, кто поднялся на верхний уровень, не достигнув девятого года обучения, немедленно отчислялся. Исключений не делалось ни для кого – даже если провинившийся поступил так, спасаясь от неминуемой гибели.

– То была не ты, – ткнула пальцем Никс в грудь настоятельница.

Та недоуменно нахмурилась.