Патрик Ли - Страна призраков Страница 24

– Их предложение могло и не иметь отношения к тому, что происходит сейчас, – сказал Трэвис. – Может, всего лишь точка, никак не связанная с остальными. Но если все же связана, тогда там излагались основы плана, который Финн и его люди тайно осуществляют сейчас. И если так, то предложение и было «Умброй». Тогда, в девяносто пятом, дело не пошло дальше разговоров, да и масштаб, наверное, был поскромнее. Но если игра продолжается, она, конечно, вышла на другой уровень.

Пэйдж задумалась.

– Трудно поверить, что какие-то предложения относительно помощи беженцам могли привести к концу света.

– А если проблема помощи только затрагивается? Может, речь идет о продовольственном снабжении или росте урожайности? – предположила Бетани. – Может, «Умбра» имеет отношение к генетической инженерии растений? Теоретически там возможны негативные последствия большого масштаба.

– Но никто из них генетикой не занимался, – возразила Пэйдж. – К тому же сейчас такого рода работы вполне обычны, несмотря на риск.

– Что нам известно, – подвел черту Трэвис. – Когда ты включила цилиндр для президента и показала руины города, он сразу понял, что это – результат «Умбры». Поэтому и приказал нанести удар по автоколонне. Но такое решение понятно только в одном случае: если президент сознает потенциальный риск операции и ее катастрофическую опасность. Возможно, это же понял и отец Одры, остановивший публикацию в Гарварде. Его что-то напугало. И не только его, но и всю редакцию «Индепендент».

Все надолго замолчали. Сухой и жаркий, словно из доменной печи, ветер пустыни врывался в джип.

Через несколько миль Бетани снова зашевелилась на заднем сиденье. Трэвис услышал, как она расстегивает рюкзак, и оглянулся – цилиндр уже лежал у нее на коленях.

Бетани поднялась и, ухватившись одной рукой за раму, подняла прибор и нажала кнопку.

Проекционный луч вспыхнул, и впереди, над капотом джипа, открылось «окно». Со своего места Трэвис видел по другую сторону только небо, такое же выжженное, как и в настоящем. Радужка на его фоне была едва видна. Интересно, ощущает ли Бетани рвущийся из «окна» воздушный поток, подумал он и тут же понял, что нет, не ощущает, – оба потока сливались для нее в один.

Он уже собирался спросить, видит ли она что-нибудь, но не успел. Бетани вдруг побледнела, а лицо ее будто превратилось в лишенную выражения маску. Несколько секунд она всматривалась во что-то не мигая, потом медленно повела цилиндром по часовой стрелке, всматриваясь напряженно в пейзаж будущего. Судя по выражению, он был одинаков везде.

– В чем дело? – спросил Трэвис.

– Останови джип, – сказала Бетани. – Съезжай на обочину.

– Почему?

– Потому что я нашла машины.

Глава 24

Трэвис съехал на обочину и остановился. На шоссе, насколько хватало взгляда, не было ни одного автомобиля.

Бетани все еще стояла в джипе и, повернувшись и положив цилиндр на провисший верх позади заднего сиденья, смотрела вправо. Радужка висела в воздухе на высоте груди и на расстоянии руки от обочины.

Трэвис вышел из машины одновременно с Пэйдж, и теперь уже все трое смотрели в «окно». С полминуты стояли молча, потом Трэвис вернулся к джипу, выключил двигатель и положил ключи в карман.

Он забрал лежавший на пассажирском сиденье дробовик. Прихватил рюкзак Бетани, в котором лежал его «ЗИГ-Зауэр» и запасные патроны. Потом подошел к цилиндру и нажал третью кнопку. Пока он убирал прибор и «ремингтон» в сумку, Пэйдж и Бетани уже перебрались на другую сторону. Трэвис последовал за ними.

Пустыня на другой стороне выглядела примерно так же, как парковка у торгового центра на следующий после праздника благодарения день, с тем лишь отличием, что у нее не было границ. Ряды автомобилей тянулись во все стороны до самого горизонта, то есть по меньшей мере на пять миль.

Машины стояли плотно, бампер к бамперу, двойными рядами, разделенными пространством, достаточным лишь для того, чтобы проехать. Начинались эти ряды от шоссе, которое оставалось свободным.

Машины сохранились в прекрасном состоянии, если не считать покрышек и оконного герметика, которые за десятилетия под жарким солнцем спеклись и рассыпались в крошки, устилавшие теперь пустыню густым слоем. Ветер разровнял крошки, но не разбросал их, и Трэвис сразу понял почему: большинство автомобилей стояли на ободьях, в паре дюймов от земли. Все вместе они образовывали надежный заслон от воздушных течений.

Краска выцвела и потрескалась, но первоначальный цвет еще можно было различить.

Казалось, здесь представлены все модели, от компактных легковушек до мощных внедорожников. И пришли они сюда отовсюду. По меньшей мере треть составляли машины с калифорнийскими номерами – вполне понятно, учитывая численность населения штата и небольшое расстояние от Юмы, – но из первой полусотни, которые успел просмотреть Трэвис, две были из штата Нью-Йорк; встречались также из Техаса, Флориды, Пенсильвании и десятка других.

Все машины были пустые. Ни тел, ни вещей. Только потертая, потрескавшаяся, полинявшая обивка сидений, на которых никто не сидел семьдесят три года.

Бетани вскочила на капот «Форд Экспедишн», перебралась на крышу и, прикрывшись ладонью от солнца, обвела взглядом бескрайнее море машин. Потом опустила руку, посмотрела вниз, на Трэвиса и Пэйдж, покачала головой и соскочила на землю.

– И они все приехали сюда? Из Нью-Йорка и округа Колумбия? Люди покидали большие города и отправлялись в Юму? Зачем им это понадобилось?

Трэвис не нашел сил даже пожать плечами. У него не было ответа. Оглядывая море хрома и блеклой краски, он пытался прикинуть, сколько же людей здесь собралось.

– В Америке более трехсот миллионов человек. Отнимем тех, кто еще не может водить машину, и тех, кто живет в больших городах и кому машина не нужна. Сколько здесь всего машин? Миллионов двести?

– Около того, – сказала Пэйдж.

– Какую бы площадь они заняли при таком вот расположении? Одно парковочное место – десять на двадцать. Получается двести квадратных футов. В одной квадратной миле… сколько? Чуть больше двадцати пяти миллионов квадратных миль?

Бетани взяла телефон, включила и открыла калькулятор. Пробежала пальцами по кнопкам и уже через считаные секунды получила ответ.

– В одной квадратной миле около двадцати восьми миллионов квадратных футов. – Она произвела еще какой-то подсчет. – Делим на двести и получаем сто сорок тысяч парковочных мест. Сократим на треть, принимая во внимание подъездные полосы… Выходит чуть больше девяноста тысяч машин на квадратную милю.

– Округлим до сотни для ровного счета, – сказал Трэвис. – Получается, что двести миллионов машин заняли бы двести тысяч квадратных миль.

Бетани снова пробежала пальцами по кнопкам и вскинула брови.

– Ого. Хотите верьте, хотите нет, но получается всего лишь квадрат сорок четыре на сорок четыре мили. Если Юма в центре, то от города до краев всего лишь двадцать две мили. Мы сейчас дальше, примерно в тридцати милях от города.

Трэвис задумался. Какой-то смысл во всем этом был.

– Здесь, наверное, не столько квадрат, сколько прямоугольник. По мере того как люди прибывали к шоссе, прямоугольник рос на восток и запад от города. Насколько далеко он разросся, сказать трудно, но смысл в том, что да, они могли здесь поместиться. Все автомобили страны могли припарковаться здесь, в паре дней пути от Юмы. И это при условии, что сюда добрались все, а этого быть не могло. У кого-то по пути обязательно кончился бензин.

– Начать с того, – вставила Пэйдж, – что немалая часть машин осталась в гаражах. Вы тогда не видели автомобилей, но у живущих в пригороде семей их обычно два или даже три. Естественно, брали не все, а только одну, с наилучшим расходом горючего.

Трэвис кивнул. Математика есть математика, пусть даже в подтверждаемую расчетами реальность верилось с трудом.

– Юма… – Пэйдж повернулась в сторону города, остававшегося пока вне поля зрения, и прищурилась, представляя, как выглядело место, где собрались триста миллионов человек.

– Нет, невозможно. Даже приблизительно невозможно. Чтобы все население Соединенных Штатов стеклось сюда, в Аризону… Вспомните Вудсток. Туда съехалось полмиллиона человек. Население Америки в шестьсот раз больше. Шестьсот Вудстоков в Юме? – Она снова окинула взглядом пустыню и покачала головой. – Это не просто нереально. Это безумие. Такое могло прийти в голову только сумасшедшему.

– Тем не менее кому-то пришло. – Трэвис махнул рукой в сторону машин. – С «Умброй» что-то пошло не так, и официальные лица отреагировали на это таким вот образом. Люди не могли ни с того ни с сего решить, что им надо в Юму. Им сказали приехать сюда. То есть скажут. В нашем времени. Господи, и все это произойдет через несколько месяцев.

– Но почему? Почему правительство призвало всех сюда? И почему люди их послушали? Что бы ни происходило в стране, собирать население в одном месте определенно не выход. Это массовое самоубийство. Здесь невозможно даже элементарное: людей негде укрыть от солнца, их нельзя обеспечить продовольствием. Они все умерли бы уже через неделю.