Патрик Ли - Тайна Бреши Страница 3

НОВОСТИ. НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ. КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ. ПЭЙДЖ

Ослепительно-яркая вспышка сразу нескольких молний озарила сбоку вершину горы, пролив свет на склоны. Трэвис выключил телефон и побежал.

Через две с половиной минуты он стоял, пытаясь отдышаться, в глубоких тенях навеса – бег на предельной скорости все еще давался ему нелегко. Он встал лицом к двери элеватора и широко раскрыл глаза, дожидаясь, когда биометрическая камера сфокусируется на одном из зрачков. Мгновенная красная вспышка озарила левую часть его лица, и двери раскрылись, пролив яркий свет на бетонный пол сарая.

Трэвис вошел внутрь и остановился перед пультом с пятьдесят одной кнопкой. И хотя ему редко доводилось нажимать на ту, что вела на самый нижний уровень, его глаза всегда на ней задерживались; его притягивало то, что там находилось. Иногда, особенно в лифте, Трэвис мог бы поклясться, что чувствовал присутствие Бреши. Он и сам не смог бы объяснить, в чем дело; возможно, он ощущал ее всем своим существом – ритмичную басовую волну, подобную биению чуждого сердца, укрытого в пятистах футах под землей в надежно укрепленном коконе.

Трэвис нажал на кнопку Б12, двери закрылись, оставив снаружи ветерок пустыни и ночь, и лифт начал спускаться вниз.

Что за новости такие?

Уж точно не что-то новенькое появилось из Бреши. Иначе Пэйдж отправила бы его в Главную лабораторию, куда относили только что прибывшие предметы – объекты. И дело явно не в том, что им удалось узнать что-то еще про один из объектов, появившихся ранее. Это тоже произошло бы в Главной лаборатории или на каком-нибудь испытательном стенде…

Двери открылись, когда загорелась цифра двенадцать, и Трэвис вышел из лифта. Как и любой другой коридор в здании в любой момент времени, этот оказался пустым. Пограничный город был огромным для своего населения: примерно сотни человек, работавших там постоянно. Рассредоточенные на пятидесяти одном этаже, они не слишком часто сталкивались друг с другом.

Трэвис завернул за угол в коридор, ведущий к конференц-залу, и увидел Пэйдж, которая стояла перед открытыми двойными дверями и ждала его. Почти все ее внимание было сосредоточено на комнате – Трэвис видел отражение телевизионного экрана в ее глазах, – но она повернулась к нему, когда он подошел. В этот момент Чейз услышал, что в конференц-зале собралось много народа, возможно, все, кто находился в здании.

Пэйдж положила руку ему на плечо и на мгновение там задержала.

– Все плохо, – сказала она и провела его за собой в дверь.

В комнате собрались все, и место осталось, только чтобы стоять. Все не сводили глаз с трех больших жидкокристаллических телевизоров, висевших на правой стене. По ним шли прямые репортажи: Си-эн-эн, Эм-эс-эн-би-си, «Фокс». Все три канала показывали снимки с воздуха какого-то горящего сооружения, окруженного службами экстренной помощи. Трэвис переводил взгляд с одного экрана на другой, пытаясь отыскать более четкую картинку. Через несколько секунд изображение на среднем из них отъехало назад, и он все понял.

Белый дом.

В огне.

Точнее, горело одно крыло; центральная часть оставалась в целости и сохранности. Трэвис не мог определить, где пожар – в западном или восточном крыле, – поскольку не знал, откуда ведется съемка. Наконец он опустил глаза, прочитал бегущую строку в нижней части экранов, и ему все стало ясно. Произошел взрыв рядом с Овальным кабинетом, а возможно, и прямо в нем. Трэвис снова посмотрел на экран. От кабинета президента осталась яма с неровными краями, охваченная бушующим пламенем, несмотря на то что его поливали две мощных струи из пожарных машин, прибывших на место происшествия.

– Он находился там, – сказала Пэйдж. – Выступал по телевизору, шла прямая трансляция. Потом все почернело… А примерно через минуту начались репортажи о взрыве.

В течение следующих двух часов стало понятно, что произошло. Сначала детали были разрозненными и невнятными, затем начали обретать форму. У трех каналов, судя по всему, были примерно одни и те же источники – с каждой новой подробностью титры на экранах менялись почти одновременно.

Через двадцать минут после начала репортажей государственный секретарь подтвердил, что президент Гарнер погиб. Вице-президент Стюарт Холт, который находился в Лос-Анджелесе на саммите, посвященном проблемам окружающей среды, уже летел в самолете в Вашингтон. Он принесет присягу на борту.

Трэвис обнаружил, что ему трудно думать о смерти Гарнера с точки зрения ее исторического и глобального значения. Президент был его другом, который умер. Сейчас Чейз не мог относиться к случившемуся иначе.

Он попытался сосредоточиться на репортажах. Детали взрыва уже начали выкристаллизовываться. Дюжины свидетелей видели в небе инверсионный след в момент взрыва, хотя сначала оставалось непонятным, принадлежал он самолету или ракете.

Затем, через пять минут после официального сообщения о гибели президента Гарнера, все три канала переключились с Белого дома на новую картинку, тоже снятую с воздуха, но совсем в другом месте – обычная улица, которая могла находиться где угодно, тупик, забитый в основном полицейскими машинами, но среди них выделялась одна пожарная и одна машина «Скорой помощи». Дом в тупике сильно пострадал, только Трэвис никак не мог понять, от чего. Большая часть крыши была сорвана, вокруг валялись обломки, но стены, даже большая часть окон остались нетронутыми. И ничто не горело.

Неожиданно Чейз заметил, что люди, собравшиеся в конференц-зале, начали переглядываться. Он посмотрел на Пэйдж и увидел, что она не сводит глаз с телевизионного экрана. Дом. Сорванная крыша.

– «Арчер», – проговорил кто-то, стоявший слева от Трэвиса.

Несколько человек кивнули, и среди них Пэйдж. Через мгновение она, видимо, почувствовала недоуменный взгляд Трэвиса, повернулась к нему и сказала:

– «Арчер» – это старая программа Военно-воздушных сил. Разработана еще в пятидесятых. Ракеты спрятаны в тех районах, где живут гражданские лица. Предполагалось, что они станут последней линией обороны в случае ядерного удара.

Трэвис видел, как смысл случившегося начал доходить до тех, кто собрался в комнате: президента Гарнера убил кто-то из его собственных военных.

Слухи о программе «Арчер» просочились в новости меньше чем за час. Трэвиса это нисколько не удивило. Несмотря на секретность, в данном проекте работали несколько сотен человек, может быть, тысячи. А после катастрофы такого масштаба заставить всех молчать не представлялось возможным.

К двум часам ночи появилось официальное подтверждение того, что «Арчер» действительно существовал и использован против Белого дома. Си-эн-эн связалась по телефону с генералом Военно-воздушных сил, который подтвердил оба предположения, а затем пять минут говорил ни о чем самыми разными словами. И ни единого слова о том, кто и почему виновен в случившемся, сказано не было.

Фоном к его речи служили снимки, сделанные с вертолета, – по большей части разрушения Белого дома, но время от времени на экранах появлялся лишившийся крыши дом в тупике.

Трэвис решил, что сегодня уже новостей не будет, хотя расследование наверняка сильно продвинулось вперед. Вне всякого сомнения, у властей имелся официальный подозреваемый, мертвый или заключенный под стражу. А следователи, занимающиеся этим делом, не узнают больше того, что им известно сейчас. Но они крайне осторожно будут сообщать информацию общественности, и процесс займет несколько недель, а не часов.

К трем ночи люди, собравшиеся на этаже Б12, начали расходиться. Пэйдж посмотрела на Трэвиса, и тот понял, что она хотела сказать, хотя женщина не произнесла ни слова.

Через пять минут они уже были в жилом комплексе на этаже Б16 и лежали под одеялом, обнимаясь в темноте. Трэвис думал про Гарнера и знал, что Пэйдж тоже о нем думает. Он понятия не имел, что сказать, в голову ему приходили только обычные банальности. Гарнер прожил долгую и благородную жизнь. Его будут помнить вечно. Почти наверняка он умер, не почувствовав боли. Возможно, даже не понял, что произошло, – скорее всего, взрыв убил его до того, как он услышал или увидел его приближение.

Всё правда.

Но это нисколько не помогало.

Трэвис поцеловал Пэйдж в лоб и прижал к себе. Он почувствовал, как она расслабляется, засыпая, и понял, что тоже проваливается в сон.

На прикроватной тумбочке зазвонил телефон Пэйдж; она перекатилась, взяла трубку и, прищурившись, посмотрела на экран. По ее реакции Трэвис догадался, что номер звонившего ей не знаком.

Женщина нажала на кнопку соединения.

– Алло?

Кто-то на другом конце говорил несколько секунд, но Трэвис понял только, что это мужской голос, слов он не различал.

– Да, я здесь главная, – сказала Пэйдж. – Кто вы?

Разговор продолжался пять минут, при этом она по большей части молчала, только время от времени давала понять, что слушает.