Беззвездный Венец - Роллинс Джеймс Страница 32

Судя по лицу Врита, его любопытство только возросло, однако он просто кивнул и отступил назад, почтительно поклонившись, что со стороны Исповедника показалось издевкой.

Не обратив на это внимания, король повернулся к высокому юноше в легких доспехах, стоящему рядом с ним, – еще одна фигура, слишком хорошо знакомая Канте.

– Микейн, похоже, вскоре мы найдем применение твоему младшему брату.

Канте насторожился.

«Это еще что такое?»

Король повернулся к четвертому члену маленькой группы. Этот человек, невысокий и кругленький, в белом облачении иеромонаха, однако был не простым учителем. А председателем Совета Восьми, главой всего Тайнохолма.

– Настоятель Нафф, разыщи моего сына и передай, чтобы к первому колоколу Вечери он был у меня в комнате совещаний.

– Будет сделано, – склонил голову тот.

Видя, что группа собирается расходиться, Канте попятился назад. Фрелль беззвучно закрыл дверь и повернул в замке ключ, после чего повел принца к лестнице.

Оба не проронили ни слова до тех пор, пока не поднялись на третий уровень школы.

– Что все это значит? – запинаясь, выдавил Канте. – Древняя магика? Мощное оружие? Бронзовое божество?

– Я не знаю, – признался Фрелль. – Но, если тут замешан этот проклятый Врит, ничего хорошего быть не может. В последнее время Ифлелены набрали силы во мраке Цитадели Исповедников. Чего и следовало ожидать. Слишком часто барабаны войны заглушают голос мудрости. Страх распаляет дерзкое честолюбие, порой даже в лучших из нас. Ну а в худших…

Он умолк.

Канте мысленно представил себе Исповедника Врита.

– Что нам делать?

Алхимик ускорил шаг.

– Для начала нужно сделать так, чтобы я присутствовал вместе с тобой в комнате совещаний.

Принц остановился.

– Не собираетесь ли вы завести разговор о…

– Нет, пока что мы оставим луну Сыну и Дочери. В болотах Мирры что-то происходит. Я не могу взять в толк, как все это связано, но у меня мало веры в случайные совпадения. Что-то назревает. Здесь, потом в Гулд’Гуле, и вот теперь в Мирре.

Вспомнив черное послание у алхимика на столе, Канте в который уже раз задумался, что за известие было отправлено Фреллю. Поднимаясь по лестнице, он почесал горло. Подобно алхимику, Канте также чувствовал действие невидимых сил.

Но только ему они казались затягивающейся у него на шее петлей.

Когда затих звон первого колокола Вечери, Канте стоял перед длинным столом для совещаний, вытянувшийся в струнку, в неуютной вычищенной придворной одежде и парадных сапогах, которые он надел после ванны с щёлоколистом. Принц даже начистил свой темный короткий бархатный плащ.

«Лучше играть роль принца, пока есть такая возможность».

Сплетя руки за спиной, Канте расправил плечи. За столом перед ним сидели пятеро. Казалось, то же самое сборище просто переместилось из Цитадели Исповедников в эту каменную комнату позади тронного зала. Правда, принц с облегчением отметил, что Исповедника Врита сменил вассальный военачальник Хаддан си Марк.

Главнокомандующий Халендии сидел по правую руку от короля. Даже сидя, он на целую голову возвышался над отцом Канте. Военачальник брил голову, чтобы проще было надевать шлем, хотя Канте подозревал, что на самом деле Хаддан делает так, чтобы демонстрировать всем свои шрамы, в первую очередь неровный рубец, проходящий от макушки до левой скулы. Вероятно, этими боевыми ранами он гордился больше, чем любыми ленточками, орденами и почетными знаками. Черные глаза полководца напоминали два отполированных до блеска кремня. Едва ли губы его когда-либо растягивались в улыбке – по крайней мере, Канте этого никогда не видел.

Единственным незнакомым ему человеком был тощий как жердь мужчина с соломенно-светлыми волосами, сидящий поодаль от остальных, словно ему не позволялось приближаться к королю. Его взгляд, если не обращенный на колени, метался из стороны в сторону. Лоб влажно блестел. Наряд его, хоть и чистый и опрятный, не шел ни в какое сравнение с пышными одеждами остальных присутствующих, а глупые рюши на шелковой сорочке вышли из моды по крайней мере несколько лет назад.

Должно быть, от отца Канте не укрылся любопытный взгляд его сына.

– Младший градоначальник Харлак хи Шармейн из расположенного на том берегу бухты Фискура, – представил незнакомца король Торант. – Вам с Микейном он приходится троюродным братом.

Харлак напрягся, едва не вскочив с места. Он испуганно перевел взгляд с короля на одного, затем на другого принца.

«Значит, бедный родственник, который чувствует себя здесь неловко».

От Канте не укрылась легкая презрительная усмешка на лице Микейна. Брат сидел слева от отца, опираясь на подлокотник кресла. Свои золотистые волосы он остриг до шапочки жестких кудрей, опять же, по всей видимости, для удобства надевания доспехов. Его небесно-голубые глаза подернулись льдом. В целом Микейн, в отличие от брата, производил впечатление взрослого мужчины – в нем не осталось ничего от того товарища по детским забавам, который с криками и смехом носился вместе с Канте по коридорам дворца.

Даже в этом братья разошлись в разные стороны.

Облаченный в свой лучший наряд, Канте все равно ощущал себя грубым неотесанным камнем рядом с ограненным бриллиантом.

– Ваш троюродный брат Харлак принес нам неожиданное и трагичное известие, – снова заговорил король Торант. – Его брат, верховный градоначальник Фискура, просит нас о помощи.

Канте услышал, как слева у него за спиной пошевелился Фрелль. Алхимик вызвался сопровождать его сюда. Настоятель Нафф пытался его отговорить, но тщетно.

– Что за историю поведал наш троюродный брат? – наконец подал голос Канте.

Король подался вперед.

– Сын градоначальника, семилетка в Обители, был жестоко убит. Гигантская летучая мышь Мирра оторвала ему голову.

Канте внутренне вздрогнул, сознавая, что любое внешнее проявление чувств будет осуждено.

– Градоначальник просит вооруженный отряд, чтобы сопроводить его дочь в школу, а затем избавить болота от жестокого чудовища.

Канте нахмурился. Он знал, что численность этих зверей, держащих в страхе болота и топи, измеряется тысячами.

– Как мы сможем узнать, какая именно тварь отняла жизнь у сына нашего троюродного брата? – спросил он, озадаченный тем, каким образом может осуществиться подобное возмездие.

– Так. – Король подал знак военачальнику. – Предоставляю Хаддану объяснить подробнее.

Великан прочистил горло, издав рык, подобный камнепаду.

– Мы углубимся в болота с целой центурией воинов.

Канте едва не ахнул вслух.

«Сотня рыцарей? Для охоты?»

Но полководец еще не закончил.

– А во главе их пойдут двадцать вирлианских гвардейцев.

Тут Канте не сдержался и ахнул, чем вызвал у своего брата недобрую усмешку. Вирлианская гвардия, отборная часть легиона, состояла из закаленных в битвах воинов, чьи лица были покрыты сплошной красной татуировкой, призванной подчеркивать их статус, заслуженный кровью, и вселять ужас во врагов.

– Мы будем вести охоту не на одинокого убийцу, – продолжал Хаддан. – Вот уже много столетий эти твари бесчинствуют на болотах. Мы начнем беспощадную травлю и постараемся до новой луны убить как можно больше этих чудовищ. Даже если нам не удастся истребить всех до одного, мы, по крайней мере, преподадим им хороший урок впредь больше никогда не заявляться на земли людей.

При мысли о подобной кровавой бойне Канте стало тошно. Как охотник, он научился брать из леса или реки ровно столько, сколько нужно. Безжалостное истребление любых животных просто ради пролития крови казалось ему жестоким и бессердечным. У него вызывали отвращение железные капканы, расставленные в лесу. Наткнувшись на такой, принц защелкивал его толстой веткой, чтобы острые зубы без надобности не мучили какого-нибудь зверя.

Фрелль шагнул вперед, спеша на помощь своему потрясенному ученику.

– Прошу прощения, сир! Я прожил девять лет в Мирре. Вы позволите задать несколько вопросов?