Тим Леббон - Чужой: Из теней Страница 34

13. Чужие

Кажется, Аманде всего девять лет. Они стоят перед входом, ведущим к древним развалинам и катакомбам. Им предстоит спуск по ступеням, по которым десятилетиями топтались туристы, а столетиями ранее ими пользовались монахи. К стене прикреплена тяжелая металлическая решетка, на ней висит незакрытый замок, но на ночь исторический памятник обязательно запрут, чтобы защитить от вандалов. Едва они прибыли на место, Аманда начала придумывать сказки о ночных существах, которых якобы пытаются спрятать в подземелье.

Когда садится солнце, говорит дочь, тени в этом месте оживают.

Рипли смеется с притворным испугом на лице, глядя на Аманду, выползающую из тени. Девочка поднимает руки, словно когтистые лапы, и начинает рычать. Она кричит, чтобы мамочка шла за ней, а Эллен обращает ее внимание на людей, толпящихся позади. Эти развалины с катакомбами – известная достопримечательность, одно из мест паломничества туристов, поэтому здесь редко выдается спокойная минутка, возможность побыть в тишине.

Тени окутывают Рипли. В них чувствуется прохлада и сырость, затхлый запах помещений, нетронутых солнечным светом и воздухом. Аманда убегает вперед и пропадает из виду. Эллен не ощущает тревоги, не испытывает необходимости позвать дочку. Но вдруг обнаруживает, что осталась одна.

Совсем одна, погруженная в темноту и вместе с тем – среди теней.

Рипли слышит чей-то крик. Она бежит вперед, хватаясь рукой за песчаную стену. Пол неровный, и она чуть не падает. Неожиданно ее рука натыкается на нечто необычное. Нечто гладкое, более легкое, чем камень, и более рельефное.

Она понимает, что в стене черепа. Стена состоит из одних черепов, тысяч черепов, и в каждом из них зияет дыра, когда-то обезобразившая лицо жертвы. Элен кажется, что она даже видит следы зубов на черепе, но, возможно, это только…

«Мое воображение», – думает она и опять слышит чей-то крик. Это Аманда, Рипли узнает голос дочки, и, будто по волшебству, это знание возвращает ее на поверхность земли. Аманда стоит в маленькой комнате, прижатая к стене. Вокруг полно костей, а кривые костлявые пальцы давно умерших людей хватаются за ее тело.

Она видит мамочку, но радости в глазах Аманды нет.

Ее грудь разрывается изнутри, и чьи-то зубы пробиваются наружу сквозь ткань платьица. Страшные кривые зубы зверя.

– Что за чушь, – выдохнула Эллен, вглядываясь в темноту.

На секунду она выпала из реальности и теперь не понимала, где, в каком месте и времени находится. Она не понимала, было ли увиденное искаженным прошлым либо видением будущего. «Уж и не знаю, насколько меня хватит», – подумала Рипли.

Касьянова нахмурилась, глядя на нее, и что-то сказала, но Эллен отвернулась от доктора.

– Не волнуйтесь! – раздался крик Хупа. – Здесь есть свет. Но…все это странно.

– Насколько странно? – спросила Рипли.

Истертые ступеньки и стены из черепов…

– А ты взгляни.

Она поспешила к Крису, стараясь отвязаться от ужасного видения.

Шахтеры точно побывали здесь, но это не успокоило Рипли, хотя налаженное освещение было кстати. Взрыв пробил дыру в оболочке корабля, снес переборки, уничтожил другие препятствия на пути взрывной волны. Увиденное напомнило Эллен гнездо ос: слой, потом еще слой… Оттуда, где находилась Рипли, – видимо, в месте бывшего эпицентра взрыва, – она рассмотрела нижние уровни. Их было как минимум четыре.

Наверное, «Марион» в поперечном разрезе выглядела бы так же.

Только стены, пол и потолок этого судна не шли ни в какое сравнение с «Марион». Между уровнями проходили толстые трубы, и там, где они взорвались, свисала отвердевшая жидкость. Словно застывший мед или расплавившийся мелкий песок. Стены прогнили до корпуса, опоры согнулись, деформировались, наверное, тоже из-за взрыва.

Расстояние между уровнями оказалось разновеликим, и вряд ли виной тому был взрыв. Казалось, так они сформировались сами по себе.

– Это… странно, – согласилась с Хупом Снеддон, не скрывая восхищения в голосе.

Она опять схатилась за камеру и принялась снимать все вокруг. В азарте первооткрывателя она ушла далеко вперед, поднялась на склон из обломков, но спохватилась и встала поближе к более устойчивому покрытию пола. Его поверхность отличалась неровностью, кое-где виднелись ямки и заломы, поэтому она походила на состарившуюся кожу.

– Не нравится мне все это, – пробормотала Рипли. – Совсем не нравится.

Однажды она услышала, что природа не любит прямых углов, вот их-то и не хватало в этом месте. Вещество, из которого состояли стены и пол, было темно-серого цвета, но не однородного тона, а с оттенками. Чем ближе к местам разрывов, тем светлее и тоньше был покров. В других местах цвет углублялся до черноты, напоминавшей гематому в первой стадии расцвета. Эти синяки будто пятнали покрытую ямками и складками кожу трупа.

– Интересный способ создания корабля, – заметил Ляшанс.

– Что? – спросил Бакстер. – О чем ты?

– Его вырастили, – ответила Снеддон. – Это судно не построено, оно выращено.

– Быть такого не может… – прошептала Касьянова.

Когда Рипли обернулась к ней, то увидела не привычный ужас, но благоговение в широко раскрытых глазах.

– Мы совершаем ошибку, – заговорила Эллен.

– Нам некуда идти, – произнес Крис.

– Но это они привели нас сюда! Мы и дальше будем делать то, что они хотят?

– Да как вообще они могут хотеть чего-то? – возразил Ляшанс. – Они тупые животные, а мы – их добыча.

– Никто из нас не знает, что они представляют собой на самом деле, – не согласилась Рипли. – Снеддон?

Карен пожала плечами:

– Я говорила и раньше, что никогда не видела ничего похожего. Их очевидная жестокость еще не говорит о том, что они не способны действовать и думать сообща. В доисторические времена велоцирапторы охотились вместе, и есть теории, утверждающие, что между ними существовало какое-то общение. Но… – она оглянулась вокруг, качая головой. – Не думаю, что это их корабль.

Снаружи донеслись звуки, будто тяжелые когти царапают поверхность корабля. Все посмотрели вверх, и Эллен увидела тень, отпрянувшую от поврежденного участка обшивки, через который они спустились внутрь судна. Вот силуэт твари показался опять, на секунду он вытянулся, а потом исчез.

– Они ждут нас наверху, – беспомощно пролепетала обычно мужественная Карен.

– Нужно идти, – заговорил Хуп. – Дальше, внутрь. Ориентируйтесь на лампочки. Будем двигаться так быстро, как только сможем. Найдем другой выход наружу, и сразу им воспользуемся, – он осмотрел всех, и Рипли заметила, как побледнело его лицо от боли. – Все это нравится мне не больше, чем вам. Но тварей наверху слишком много. И я буду счастлив, если нам удастся обмануть их, вместо того чтобы принять бой.

– Но ведь что-то случилось с шахтерами именно здесь, – заметила Снеддон.

– Да, но у нас есть преимущество. Мы представляем, что могло произойти, и знаем, что нужно проявлять осторожность и бдительность, – командир подождал, чтобы несогласные высказались.

Однако все молчали.

«Не нравится мне это, ни капельки не нравится», – снова подумала Эллен.

Но, взглянув вверх, на раскуроченный вход в странной оболочке корабля, она поняла, что у них действительно не осталось выбора. Попытка выбраться наверх прямо отсюда, чтобы сразиться с полчищем чужих, была самоубийственной.

Хуп опять пошел первым, помогая себе маленьким фонариком. Освещение, проведенное шахтерами, работало, но свет от фонарика помогал различать тени.

Потом они бежали – быстро, уверенно.

Эллен пыталась забыть недавнее видение. Остальные кошмары, возникающие посреди дня, были еще более фантастичными, но беспокоили ее меньше. Иное дело, когда видение касалось ее Аманды, достигшей возраста, в котором Рипли ее не знала. Откуда в голове страшилки подобного рода?

Последний «сеанс» погружения в небылицы оказался худшим из всех, хотя дочка предстала в нем совсем малышкой, невинной и прекрасной, – как раз такой, какой ее помнила Эллен. И опять Эллен не смогла защитить Аманду от монстров. И этот ужас все настойчивее внедрялся в нее, казался правдой, а в душе поселилась вина, которая, словно червоточина, подтачивала силы.

Рипли почувствовала, что вот-вот расплачется. Но слезы на глазах смазали бы окружающую картинку, превратили бы опасную ситуацию в непредсказуемую. Нет, разум должен оставаться трезвым, незамутненным.

Эллен обязана выжить.

Пока они продвигались по инопланетному кораблю, интерьер становился все более причудливым. Рипли вспомнила историю об Ионе во чреве кита – и зря. Неприятное чувство усилилось. Большая часть окружающего определенно имела черты, напоминающие о строении тела высших животных: в неровные полы, которые были сродни старой коже, были встроены трубки, похожие на вены; обивка стен в крапинку также походила на кожу пожилого человека, затвердевшую со временем. Во впадины – расширенные поры и складки-морщины – забилась вековая пыль.