Пол Андерсон - Патруль Времени (сборник) Страница 36

– Вспомни основные теоретические положения, – начал он. – Каждое событие – результат взаимодействия множества факторов, а не следствие единственной причины. Поэтому-то изменить историю так трудно. Если я отправлюсь, скажем, в Средние века и застрелю одного из голландских предков ФДР[18], он все равно родится в конце девятнадцатого века, потому что его гены и он сам сформированы целым миром предков, – произойдет компенсация. Но время от времени случаются ключевые события. В какой-то точке переплетается такое множество мировых линий, что этот узел определяет все будущее в целом… И вот, где-то в прошлом, кто-то зачем-то разрубил такой узел.

– Не будет голубых вечеров возле канала, – бормотал ван Саравак, – нет больше Города Вечерней Звезды, нет виноградников Афродиты, нет… Ты знаешь, что на Венере у меня была сестра?

– Заткнись! – Эверард едва не сорвался на крик. – Знаю. К черту все это! Нужно думать о другом… Слушай, – помолчав, продолжал он, – и Патруль, и данеллиане пока вычеркнуты из истории. (Не спрашивай, почему они не вычеркнуты навсегда, почему мы, вернувшись из прошлого, впервые попадаем в измененное будущее. Мы здесь, вот и все.) Но как бы то ни было, управления и курорты Патруля, находившиеся до ключевой точки, должны уцелеть. А это – несколько сот агентов, которых можно собрать.

– Если нам удастся туда вернуться…

– Тогда мы сможем найти это ключевое событие и предотвратить вмешательство в историю, в чем бы оно ни состояло. Мы сделаем это!

– Прекрасная мысль. Но…

Снаружи послышались шаги. В замке щелкнул ключ. Пленники отступили к стене. Затем ван Саравак внезапно просиял и, шаркнув ногой, галантно поклонился. Эверард изумленно разинул рот.

Девушка, которую сопровождали трое солдат, была сногсшибательна: высокая, с гривой медно-красных волос, ниспадавших до тонкой талии, зелеными глазами, сиявшими на прекрасном лице, вобравшем в себя красоту не одного поколения ирландок… Длинное белое платье облегало фигуру, словно сошедшую сюда со стен Трои. Эверард уже заметил, что здесь пользуются косметикой, но девушка в ней не нуждалась. Он не обратил внимания ни на золотые и янтарные украшения, ни на пистолеты охранников.

Смущенно улыбнувшись, девушка спросила:

– Вы меня понимаете? Здесь решили, что вам, возможно, знаком греческий.

Она говорила скорее на классическом, чем на современном языке. Эверард, которому довелось как-то поработать в Александрии, не без некоторого напряжения разобрал то, что она сказала.

– Конечно понимаю, – торопливо ответил он, глотая окончания слов.

– Что ты там бормочешь? – требовательно спросил ван Саравак.

– Это древнегреческий, – ответил Эверард.

– Что и следовало ожидать! – Глаза венерианина блестели, недавнего отчаяния как не бывало.

Эверард назвался и представил своего товарища. Девушка сказала, что ее зовут Дейрдре Мак-Морн.

– Нет! – простонал ван Саравак. – Это уж слишком. Мэнс, немедленно научи меня греческому!

– Помолчи, – попросил Эверард. – Мне не до шуток.

– Но я ведь тоже хочу с ней пообщаться!

Эверард перестал обращать на него внимание и предложил девушке сесть. Сам он устроился рядом, а его напарник в отчаянии метался вокруг них. Охранники держали оружие наготове.

– Неужели на греческом еще говорят? – спросил Эверард.

– Только в Парфии, да и там он сильно искажен, – ответила Дейрдре. – А я занимаюсь классической филологией. Саоранн Синит ап Сеорн – мой дядя, и он попросил меня, если удастся, поговорить с вами. В Афаллоне мало кто знает язык Аттики.

– Что ж… – Эверард невольно улыбнулся, – я очень признателен вашему дяде.

Она посерьезнела.

– Откуда вы? И как вышло, что из всех существующих языков вы знаете только греческий?

– Я знаю и латынь.

– Латынь? – Она нахмурилась. – Это ведь язык римлян? Боюсь, здесь о нем почти никто не знает.

– Греческого достаточно, – твердо сказал Эверард.

– Но вы так и не ответили, откуда вы? – настойчиво повторила девушка.

Эверард пожал плечами.

– С нами тут обошлись не очень любезно…

– Мне очень жаль. – Она казалась искренней. – Но люди сейчас так взвинчены… Особенно при нынешней международной обстановке. И когда вы появились прямо из воздуха…

Эверард кивнул. Международная обстановка? Знакомые слова, хотя и не очень приятные.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Разве вы не знаете? Вот-вот начнется война между Хай Бразил и Хиндураджем, мы беспокоимся о последствиях. Когда воюют великие державы…

– Великие? Но, если судить по карте, Афаллон тоже не очень мал.

– Силы нашей конфедерации подорваны еще двести лет назад в изнурительной войне с Литторном. Из-за бесконечных разногласий штатов невозможно выработать единую политику… – Дейрдре посмотрела ему в глаза. – Почему вы этого не знаете?

Эверард проглотил комок.

– Мы из другого мира.

– Что?

– Из другого мира. Наша планета… – «Нет, по-гречески это „странник“…») – Наше небесное тело вращается вокруг Сириуса. Так мы называем одну звезду…

– Но… что вы имеете в виду? Мир, связанный со звездой?

– Неужели вы не знаете? Звезды – это такие же солнца.

Дейрдре отшатнулась, сделав пальцем какой-то знак.

– Великий Ваал, охрани нас! – прошептала она. – Или вы безумцы, или… Звезды прикреплены к хрустальной сфере.

«Нет!»

– Какие блуждающие звезды вам известны? – медленно спросил Эверард. – Марс, Венера и…

– Этих названий я не знаю. Если вы говорите о Молохе, Ашторет и других, это, конечно, миры вроде нашего, и они также связаны с Солнцем… На одном обитают души мертвых, другой населен ведьмами, третий…

«Все это наряду с паровыми автомобилями!»

Потрясенный, Эверард выдавил из себя улыбку.

– Раз вы мне не верите, то кто же мы, по-вашему?

Дейрдре взглянула на него широко открытыми глазами.

– Должно быть, вы – колдуны.

Ответить на это было нечем. Эверард задал еще несколько вопросов, но узнал не слишком много. Этот город назывался Катувеллаунан и был промышленным и торговым центром. Дейрдре полагала, что в нем живет около двух миллионов человек, а во всем Афаллоне – миллионов пятьдесят. Сказать точнее она не могла – переписей здесь не проводили.

Неясна была и дальнейшая участь патрульных – сейчас по этому поводу шли горячие дебаты. Военные конфисковали роллер и другие их вещи, но так и не посмели к ним притронуться. У Эверарда сложилось впечатление, что все правительство, включая руководство вооруженных сил, занято здесь бесконечным выяснением отношений. Сам Афаллон представлял собой конфедерацию бывших колоний Бриттиса и индейских племенных государств (индейцы быстро переняли европейскую культуру), и каждый субъект ревниво относился к своим правам. Древняя империя майя, потерпевшая поражение в войне с Техасом (Теханной), была аннексирована, но еще не забыла своего былого величия и направляла в Совет конфедерации самых упрямых делегатов.

Майя хотели заключить союз с Хай Бразил – возможно, потому, что те тоже были индейцами. Штаты западного побережья, опасаясь Хиндураджа, старались задобрить эту империю, подчинившую всю Юго-Восточную Азию. На Среднем Западе (и в этой истории) царил изоляционизм, а восточные штаты, несмотря на мелкие различия политического курса, находились в целом под влиянием Бриттиса.

Здесь существовало рабство – правда, не на расовой основе. Когда Эверард узнал об этом, он было подумал, что историю могли изменить рабовладельцы Юга, но тут же оставил эту мысль.

Ему хватало собственных забот.

– Мы с Сириуса, – надменно повторил он. – Ваши представления о звездах неправильны. Мы пришли сюда как мирные исследователи, и если с нами что-нибудь случится, то наши соплеменники отомстят вам.

Дейрдре так испугалась, что ему стало стыдно.

– А детей они пощадят? – взмолилась она. – Ведь дети не виноваты…

Эверард сразу догадался, какая картина стоит перед ее мысленным взором: маленькие плачущие пленники, которых ведут на рынки рабов в мире ведьм.

– Вам ни о чем не придется беспокоиться, если нас освободят и вернут наше имущество, – сказал он.

– Я поговорю с дядей, – пообещала девушка, – но, даже если и смогу его убедить, он один ничего в Совете не решит. Когда люди узнали о вашем оружии, то прямо посходили с ума.

Она поднялась. Эверард взял ее за руки (они были теплыми и мягкими) и широко улыбнулся.

– Не дрейфь, крошка, – сказал он по-английски. Она вздрогнула, выдернула руки и снова сделала тот же охранительный жест.

Когда патрульные остались одни, ван Саравак насел на Эверарда:

– Ну давай выкладывай, что ты выяснил?

После рассказа он погладил подбородок и промурлыкал:

– Редкостное сочетание синусоид. Есть миры и похуже.

– И получше, – оборвал его Эверард. – Здесь нет атомных бомб, но, готов поспорить, нет и пенициллина. А наша работа состоит не в том, чтобы корчить из себя богов.