Марисса Мейер - Лунные хроники. Белоснежка Страница 46

Увидев Маху, все с облегчением вздохнули. Все, кроме Скарлет и Волка, чья рука вмиг превратилась в обвивший ее стальной обруч. Прислонившись к двери, Маха с улыбкой смотрела на гостей.

– Выдавали сахар, – щебетала она, – в честь празднования предстоящей королевской…

Она замолчала, увидев Скарлет, которую Волк обнимал за плечи. Зима поднялась, привлекая к себе внимание Махи. Скарлет тоже встала, но Маха, открыв рот, смотрела только на принцессу. Зима присела в реверансе.

– Вы, должно быть, Маха Кесли? А я – принцесса Зима Хейл-Блэкберн, и мне очень жаль, что нам пришлось позаимствовать ваши припасы.

Маха смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.

– Надеюсь, вы не возражаете, что мы воспользовались вашим гостеприимством. Ваш сын пригласил нас. Он удивительно воспитан… несмотря на острые зубы. И крепкие мускулы. – Зима посмотрела на отбитую штукатурку вокруг двери. – Он напоминает мне другого волка, которого я когда-то знала.

Скарлет поморщилась.

– Ваше… Ваше Высочество, – запинаясь, произнесла Маха, не зная, пугаться ей или радоваться оказанной чести.

– Мама, – окликнул ее Волк, – это Скарлет. Мы тебе о ней рассказывали. Ее забрал с нашего корабля маг. Ее держали в плену во дворце, но она… она сбежала. Это она. Это Скарлет.

Маха, которая еще не успела прийти в себя после первого потрясения, спросила:

– Так она с Земли?..

Скарлет кивнула.

– Да, хотя мой дед был жителем Луны. Но я никогда его не видела, и у меня нет… м-м… дара.

Сказав это, Скарлет подумала, что у Махи дар, вероятно, есть. В той или иной степени он ведь у всех есть, верно? Даже у Волка он был, пока не вмешались ученые. Но невозможно даже представить, чтобы эта миниатюрная женщина злоупотребляла своим даром так, как это делали в столице. Как трудно жить, когда не знаешь, кто манипулирует, а кто сам находится под контролем…

– Привет, Скарлет, – наконец улыбнулась Маха. – Зеэв забыл только упомянуть, что он влюблен в тебя.

Скарлет почувствовала, что ее щеки стали такими же красными, как и волосы.

Торн пробормотал:

– Как ты мог не сказать?

Зола незаметно пнула его, а Волк взял Скарлет за руку.

– Мы не знали, жива ли она, и я не хотел тебе говорить о ней. Вдруг, вдруг… вы бы никогда не встретились.

Скарлет сжала его руку, и он сжал ее – в ответ.

Вдруг она словно услышала голос бабушки, напоминавший о хороших манерах.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, – сказала она, обращаясь к Махе. – Я… м-м… Спасибо за ваше гостеприимство.

Маха поставила коробку с едой у двери, подошла к Скарлет и обняла ее.

– Мне так хотелось познакомиться с тобой. – Выпустив Скарлет, она повернулась к Волку и положила руки ему на плечи. – Когда они забрали тебя, я боялась, что ты никогда не узнаешь, что такое любовь. – Она обняла его, и ее улыбка была яркой, как букет голубых ромашек. – Я так счастлива! Очень счастлива!

– Ну что, с излияниями чувств покончено? – спросил Торн, потирая виски. – Когда вернемся к нашим планам? Мы вроде как планировали революцию?

На этот раз его пнула Ико.

– Я знала, что ты влюблена в него, – заметила Зима. – Не могу понять, почему меня никто никогда не слушает…

– Ты права, Зима. Это какая-то загадка, – мягко ответила Скарлет.

Глава 34

Линь Перл вышла из лифта, крепко сжимая ремешок сумочки, висевшей на плече. Ее трясло от ярости. После того безобразной выходки Золы на балу, когда все узнали, что она не только безумный киборг, но и чокнутая Лунатичка, мир Перл разлетелся вдребезги.

Началось все с мелких неудобств, досадных, но в общем-то терпимых. Оставшись без прислуги-киборга и без денег, чтобы нанять нового помощника, мать решила, что обязанности прислуги будет выполнять Перл. Внезапно у нее появилась «работа по дому». Мать потребовала, чтобы Перл ходила за покупками, готовила и даже мыла посуду, хотя сама сделала такую глупость: продала андроида. И все-таки со всем этим Перл еще могла смириться, пока вся ее жизнь не полетела кувырком, а от чувства собственного достоинства ничего не осталось. За одну ночь она стала изгоем.

Поначалу друзья отнеслись к случившемуся с пониманием. Потрясенные и полные сочувствия, они окружили Перл, как будто она была знаменитостью, желая между делом выведать скандальные подробности. Они наперебой выражали свои соболезнования, ужасались тому, каким монстром оказалась ее сводная сестра, и жадно слушали жуткие истории из их детства. Все говорили о Перл так, будто она чудом избежала гибели. Но их интерес иссяк, когда Зола сбежала из тюрьмы и слишком долго оставалась на свободе. Ее имя стало синонимом слова «предатель», и все это неумолимо тянуло Перл на дно.

А потом ее безмозглая мать, сама того не зная, помогла Золе похитить императора Кая. Она сама отдала Золе их свадебные приглашения, обменяла их на бумажные салфетки. На салфетки!

Они-то и сбили ее с толку. За несколько часов до королевской свадьбы, на которую они должны были явиться в своих лучших платьях, выяснилось, что приглашений нигде нет. Мать перевернула вверх дном квартиру, перерыла все ящики, ползала на коленях, заглядывала под мебель, вывернула каждый карман. Ругаясь на чем свет стоит, она твердила, что они где-то тут и что она видела их в то утро, когда неуклюжая женщина из дворца принесла новые приглашения, объяснив, что произошла путаница. И куда, спрашивается, они подевались?

Разумеется, они не попали на свадьбу. Перл рыдала и кричала, и заперлась у себя в комнате, чтобы посмотреть новостную ленту, но вместо свадебных репортажей сообщили ужасные новости: на дворец совершено нападение, император Кай похищен. За всем этим стояла Линь Зола, ее сводная сестра. Это чудовище снова все разрушило. А через несколько дней дворцовая служба безопасности выяснила, что самозванцы, выдавшие себя за мистера Бристоля и его супругу, попали на церемонию по приглашениям Линь Адри и ее дочери Перл.

Мистер Бристоль с женой отказались почтить церемонию своим присутствием и находились у себя дома, в Канаде, а злоумышленники похитили императора Кая. Только тогда Линь Адри поняла, что Зола снова выставила ее идиоткой.

Это стало последней каплей для друзей Перл.

– Вы предатели, – сказала Мей-Ксин, обвиняя Перл и ее мать в пособничестве киборгу и в том, что они подвергли опасности жизнь императора Кая.

Разъяренная Перл крикнула, что они могут говорить, что хотят, а ей плевать. Она жертва, и ей не нужны так называемые друзья, которые бросаются подобными обвинениями. Хватит с нее всего этого.

Она ожидала, что они бросятся за ней, будут извиняться. Но они не бросились. И весь путь до дома Перл шла, сжав кулаки.

Зола. Во всем виновата Зола. С тех пор как Пиона… нет, с тех пор как отец заразился чумой. Во всем виновата Зола.

Карим-цзе, их соседка из 1816-й квартиры, даже не подумала уступить ей дорогу. Перл отпихнула женщину к стене, остановилась и сердито на нее посмотрела, пытаясь понять: ослепла старуха или совсем обленилась? Но та лишь высокомерно фыркнула. Теперь Перл нередко сталкивалась с подобным отношением. Но кто такая эта женщина, чтобы свысока смотреть на Перл и ее мать? Она – никто, просто старая вдова, чей муж спился и умер, и теперь она сидит в вонючей квартирке с тоскливой коллекцией керамических мартышек. И она считает себя лучше Перл? Весь мир теперь против нее…

– Извините, – процедила Перл сквозь зубы, направляясь к своей квартире.

Дверь была приоткрыта, но Перл не обратила на это внимания. Она толкнула дверь. Та распахнулась, стукнувшись о стену. И Перл оцепенела.

Гостиная была разгромлена. Даже хуже, чем тогда, когда ее мать искала те дурацкие приглашения. Фотографии и фарфоровые тарелки были сброшены с каминной полки, новый нетскрин валялся на полу экраном вниз.

Урна с пеплом Пионы…

Внутри у Перл все оборвалось. Дверь, закрываясь, задела ее плечо.

– Мама? – позвала Перл, идя по коридору.

И вдруг застыла. Она хотела крикнуть, но из горла вырвался лишь тонкий писк.

Он стоял, привалившись к дальней стене гостиной. На первый взгляд он выглядел как обычный человек, но на руках у него были огромные когти, а лицо напоминало звериную морду с торчащими клыками и глубоко посаженными неподвижными глазами.

Перл всхлипнула. Инстинкт кричал, что нужно бежать, но она знала, что это не поможет.

Сотни жутких историй из новостных лент и уличных сплетен всплыли в ее голове. В этих убийствах не было никакой логики. Лунные чудовища могли оказаться где угодно и когда угодно. Никто не мог понять, что ими движет. Они могли ворваться в многолюдное офисное здание и перебить всех только на девятом этаже. Могли убить спящего ребенка и оставить в живых его брата, который спал в соседней комнате. Могли расчленить человека, пока тот шел от хувера к двери своего дома, а затем позвонить в дверь, чтобы родные обнаружили его истекающим кровью на крыльце.