Пол Андерсон - Патруль Времени (сборник) Страница 52

Наконец его глаза привыкли к темноте, зрачки расширились, и он разглядел женщин. Числом около сотни, они сидели на табуретах вдоль стен – справа и слева. В самых разных нарядах – от одежд из тонкого полотна до поношенных накидок из грубой шерсти. Одни сидели сгорбившись, другие безучастно смотрели куда-то в пустоту, некоторые делали приглашающие жесты – столь откровенные, сколь позволяли правила, но большинство девушек глядели на бродивших вдоль рядов мужчин одновременно застенчиво и томно. День был самый обычный, и посетителей в этот час набралось немного. Эверард заметил трех или четырех моряков, толстого купца, пару молодых щеголей. Вели они себя довольно сдержанно: как-никак храм.

Пульс Эверарда участился.

«Проклятье, – с раздражением подумал он, – с чего я так завожусь? Право же, за свою жизнь я знал немало женщин. – Но тут же им овладела печаль. – Хотя всего лишь дважды – девственниц».

Он шел вдоль рядов, наблюдая, размышляя и стараясь не отвечать на призывные взгляды. Пум разыскал его и дернул за рукав.

– Лучезарный хозяин, – зашептал юноша, – ваш слуга, возможно, нашел то, что вам нужно.

– Да? – Эверард позволил своему спутнику увлечь его к центру зала, где они могли шептаться, не опасаясь, что их услышат.

– Мой господин понимает, что сын нужды никогда еще не бывал в этих стенах, – вырвалось у Пума, – однако, как я уже говорил, у меня есть знакомства, доходящие до самого царского дворца. Мне известно об одной даме, которая всякий раз, когда позволяют служба и луна, приходит сюда, чтобы ждать и ждать, вот уже третий год. Ее зовут Сараи, она дочь пастуха с холмов. С помощью своего дяди, который служит в дворцовой страже, Сараи получила работу в царском дворце, и, начав всего лишь кухонной прислугой, она теперь помогает господину главному управляющему. Она и сегодня здесь. Поскольку мой хозяин желает наладить такого рода контакты…

Эверард в смущении последовал за своим проводником. Когда они остановились, его горло непроизвольно сжалось. Женщина, ответившая негромким голосом на приветствие Пума, оказалась толстой, маленького роста, с большим носом – только с некоторой натяжкой ее можно было считать просто «не очень красивой» – и явно засиделась в девушках. Однако взгляд, который она подняла на патрульного, был ясен и бесстрашен.

– Не хотели бы вы освободить меня? – тихо спросила она. – Я молилась бы за вас до конца моих дней.

Не дав себе времени передумать, он бросил жетон в ее подол.

Пум отыскал себе красотку, которая появилась в храме впервые и была помолвлена с отпрыском известной семьи. Разумеется, она пришла в уныние, когда ее выбрал такой оборванец. Что ж, это, как говорится, ее проблемы. Может быть, и его тоже, но Эверард за Пума не беспокоился.

Комнаты в гостинице Ханно были совсем крохотные: набитые соломой матрасы в центре – вот и вся обстановка. Сквозь узкие окна, выходившие во внутренний двор, в помещение проникали лучи заходящего солнца, а также дым, запахи улицы и кухни, людская болтовня, заунывные звуки костяной флейты. Эверард задернул служивший дверью тростниковый занавес и повернулся к своей избраннице.

Она опустилась перед ним на колени и словно поникла, кутаясь в свои одежды.

– Я не знаю вашего имени и вашей страны, господин, – тихо и не совсем уверенно произнесла она. – Не откроетесь ли вы вашей спутнице?

– Ну конечно. – Он назвал ей свое вымышленное имя. – А ты Сараи из Расил-Айин?

– Моего господина послал ко мне тот нищий мальчишка? – Она склонила голову. – О, простите меня, я не хотела показаться дерзкой, просто не подумала…

Он отважился стащить с ее головы платок и погладить волосы. Жесткие, но пышные – они были, пожалуй, самой привлекательной чертой ее внешности.

– Я нисколько не обижен. Знаешь, давай поговорим. Может быть, чашу вина, прежде чем… Что ты скажешь?

Она открыла рот от изумления, но ничего не ответила. Он вышел из комнаты, нашел хозяина и распорядился насчет вина.

Спустя какое-то время, когда они уселись на пол и он обнял ее рукой за плечи, Сараи заговорила свободнее. У финикийцев подобные дела долго не затягивали. А кроме того, хоть их женщины и пользовались большим уважением и независимостью, чем женщины многих государств того времени, даже скромное проявление внимания со стороны мужчины приводило к потрясающим результатам.

– …Нет, я пока не обручена, Эборикс. А в город пришла, потому что мой отец беден и должен содержать моих многочисленных братьев и сестер, но никто из нашего селения не собирался просить моей руки… Может, у вас есть кто-то на примете? – По закону, тот, кто заберет невинность девушки, сам стать ее мужем не мог. В сущности, даже ее вопрос в каком-то смысле нарушал закон, запрещавший предварительные сговоры – например, с другом. – Я добилась неплохого положения во дворце – если не по должности, то по сути. И я могу командовать слугами, поставщиками, актерами. Я даже собрала себе приданое – небольшое, но… и, может быть, богиня наконец улыбнется мне – после того, как я принесу ей эту жертву…

– Прошу прощения, – сочувственно сказал он, – но я только-только прибыл в Тир.

Он понял – по крайней мере, думал, что понял. Она отчаянно хотела выйти замуж – не столько для того, чтобы обзавестись мужем и положить конец едва скрываемому презрению и подозрительности, с которыми относились к незамужним, сколько чтобы иметь детей. Для этих людей не было ничего более ужасного, чем умереть бездетным, – все равно что сойти в могилу дважды… Выдержка оставила ее, и она заплакала, уронив голову ему на грудь.

Становилось темнее. Эверард решил забыть о страхах Яэль (и – он усмехнулся – о нетерпении Пума) и никуда не спешить, чтобы все было по-человечески – хотя бы потому, что Сараи заслуживает нормального человеческого отношения, – дождаться темноты, а затем дать волю своему воображению. После чего он обязательно проводит ее домой.

Зораки здорово перенервничали, потому что их гость вернулся лишь глубокой ночью. Он не стал рассказывать им, чем занимался, они тоже не выспрашивали. В конце концов, они просто «локальные» агенты, талантливые люди, которые успешно справляются с тяжелой, зачастую полной неожиданностей работой, но отнюдь не детективы.

Эверард чувствовал, что нужно извиниться перед ними за испорченный ужин: они действительно старались и приготовили нечто необычное. Как правило, главная трапеза проходила в середине дня, по вечерам же подавалась только легкая закуска. А причина тому – всего лишь тусклые светильники: при таком освещении готовить что-то очень сложное было бы слишком хлопотно.

Тем не менее технические достижения финикийцев заслуживали восхищения. После завтрака, довольно скромного – чечевица с луком и сухари, – Хаим упомянул о водопроводных сооружениях. Дождеулавливающие емкости работали достаточно эффективно, но их попросту было мало. Хирам не желал, чтобы Тир зависел от поставок из Усу или чтобы он был связан с материком длинным акведуком, который мог бы послужить врагам мостом. Как и у сидонийцев в недавнем прошлом, его ученые разрабатывали проект извлечения пресной воды из ключей на морском дне.

Ну и конечно, восхищали накопленные финикийцами знания, навыки и мастерство в области красильных и стекольных работ, не говоря уже о морских судах. Когда эти суда, на первый взгляд не особенно прочные, начнут ходить так же далеко, как будущие британские, они окажутся на удивление крепкими и надежными.

«Кто-то в нашем веке назвал Финикию Пурпурной империей… – размышлял Эверард. – И я не удивлюсь, узнав, что Меро Вараган питает слабость к этому цвету. Хадсон[33] тоже называл в свое время Уругвай Пурпурной страной. – Он отрывисто рассмеялся. – Любопытное совпадение, хотя, конечно, все это глупо… Краска багрянки[34] обычно содержит в себе больше красного, нежели синего. А кроме того, когда мы столкнулись впервые, Вараган проворачивал свои грязные дела гораздо дальше к северу от Уругвая. И строго говоря, у меня пока нет никаких доказательств, что он замешан в этом деле, – только предчувствие».

– Что такое? – спросила Яэль, бросив на Эверарда взгляд сквозь струящийся солнечный свет, косо падавший от выхода во внутренний дворик.

– Нет, пока ничего.

– Вы уверены? – пытливо спросил Хаим. – Ваш опыт наверняка поможет нам вспомнить что-то существенное, что может стать ключом к разгадке. В любом случае мы здесь здорово истосковались по новостям из других эпох.

– Особенно о таких чудесных приключениях, как ваши, – добавила Яэль.

Губы Эверарда изогнулись в улыбке.

– Как говорил один писатель, приключение – это когда кто-то другой переносит чертову уйму трудностей за тысячи миль от тебя, – произнес он. – А когда ставки высоки, как сейчас, ситуация вовсе не напоминает приключение. – Он сделал паузу. – Я, конечно, могу рассказать одну историю, но так, без особых подробностей, потому что предшествующие события довольно запутанны. И… Слуга больше не зайдет?… Тогда я, пожалуй, выкурил бы трубочку. Кстати, не осталось ли в горшке еще немного этого восхитительного кофе? То, что в этой эпохе не знают кофе, только усиливает удовольствие.