Кит Де Кандидо - Сонная Лощина. Дети революции Страница 7

Этим вечером Миллс, нарыв каплю полезной инфы по Кресту Конгресса в интернете и еще меньше – в библиотеке Корбина, решила заказать пиццу. В конце концов, был четверг, и оба они – Миллс и Крейн – сильно проголодались.

– Ты ведь в курсе, – произнес Крейн, когда Миллс сделала заказ в «У Сальваторе», – что этот безродный потомок греческой лепешки существует исключительно благодаря экспансии европейцев в это полушарие. Томаты изначально произрастали в Андах, но позже их завезли в Европу.

– Сказал тот, кто ни разу не пробовал пиццы без томатного соуса, – усмехнулась Эбби.

– Пусть так, но претензии итальянцев на авторство этого блюда изрядно смущают. Едал я в тех землях, и ни разу не доводилось мне пробовать ничего, даже отдаленно напоминающего эту самую… пиццу. Как я уже говорил, она, скорее, греческого происхождения.

– Что еще может так строго соответствовать американскому духу? Итальянская версия греческого блюда, приготовленного из южноамериканских овощей русскими эмигрантами и доставленного темнокожей женщине.

– Сальваторе… – нахмурился Крейн. – Вряд ли это имя имеет славянские корни.

– Так и есть, но кто пойдет есть пиццу в заведение «У Владимира»?

Крейн улыбнулся и слегка поклонился.

– Очко в твою пользу, лейтенант. – Он, как всегда, произнес «лейтенант» на старинный британский манер, что поначалу сильно раздражало, зато теперь казалось Эбби забавным.

В арсенал вошел капитан. В руках он нес большую коробку с пиццей.

– Кажется, сегодня четверг, – сухо произнес он.

– Не знал, – удивленно произнес Крейн, – что вы, капитан, подрабатываете доставкой еды вразнос.

– Да уж, – хихикнула Эбби, – а я не знала, что бюджет нам урезали так сильно.

– Я смотрю, вы двое те еще юмористы. – Ирвинг положил коробку на стол рядом с ноутбуком Эбби, который та поспешила закрыть. – Ну, что нового из чокнутого мира Молоха и его демонического промысла? А, да, вы мне должны пятнадцать баксов за пиццу.

Пока Эбби рассчитывалась с капитаном, Крейн пересказал ему свое видение.

– Погоди… как называлась награда, которую тебе вручили?

– Фактически мне не успели ее вручить, – кисло произнес Крейн. – Меня лишь представили к ней. Получи я ее, смог бы обеспечить нас вразумительными сведениями касательно предупреждения Катрины.

Эбби прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Она глубоко уважала Крейна, и за последние месяцы сплошного безумия он стал ей не просто другом, но… бывали моменты, когда ей хотелось просто ударить его по губам. Открыв коробку с пиццей и вдохнув пьянящий аромат томатного соуса и расплавленного сыра моцарелла, Эбби ответила капитану:

– Крест Конгресса.

– Один из десяти крестов, выпущенных Континентальным конгрессом?

– Да, – удивленно произнес Крейн. – Вы знаете о них? Нам тяжких трудов стоило отыскать подробности относительно вручения, на котором я, собственно говоря, не имел чести присутствовать. С курьером мне прислали уведомление о том, что я представлен к почетной награде.

– Да, я знаю о крестах, но только с сегодняшнего дня.

Капитан поведал, как днем ходил с дочерью в Метрополитен-музей. Эбби только порадовалась независимому подтверждению факта, что Виллетт и эта сволочь ван Брант свои кресты получили. Хотя лучше бы Ирвинг вызнал, кто еще удостоился награды.

– Не нравится мне это, – признался капитан. – Именно в день, когда твоя почти покойная жена велит найти крест, я узнаю, что два из них – музейные экспонаты – отсутствуют.

– Вы ведь не думаете, что их правда на полировку забрали? – нахмурившись, спросила Эбби.

– Еще пять минут назад я так и думал.

Крейн, выгнув бровь, посмотрел на Эбби.

– Похоже, этот день для нас проходит под знаком совпадений, лейтенант.

Ирвинг покачал головой.

– Я в совпадения не верю.

– Зато я верю, – ответила Эбби. – Они случаются сплошь и рядом. Я за одну неделю на работе могу повидать всяких совпадений. Вот только они меня напрягают.

Крейн тем временем достал из коробки ломтик пиццы. На сей раз сырный топпинг у него не сполз и даже не растянулся вязкими нитями, не без гордости заметила Эбби. Это была одна из маленьких побед, которые радовали ее больше, чем победы крупные – в деле приспособления Крейна к реалиям современной жизни. Наверное, только способность быстро адаптироваться к переменам и помогала ему выживать.

Оставалось надеяться, что Эбби от него не отстанет. Да, Крейн отстал от жизни на несколько веков, но и ей приходилось наверстывать упущенное.

Надкусив пиццу, Крейн произнес:

– Как показывает мой собственный житейский опыт, совпадения – верный признак грядущих событий дурного толка.

Мысль Крейн высказал зловещим тоном, однако весь эффект был испорчен томатным соусом, в котором он испачкал бороду. Эбби думала даже не говорить ему, проверить, долго ли напарник будет ходить чумазым, но – к немалому ее разочарованию – Крейн сам утер лицо бумажной салфеткой.

– Крейн, без обид, но твое присутствие в нашем мире – уже предвестник злого рока. – Ирвинг достал из кармана телефон. – Вышло так, что страховой следователь, который занимается делами музея, – мой бывший напарник.

– Правда? – удивилась Эбби.

– Почти все страховые следователи – из силовых структур, – пожал плечами Ирвинг. – Мы с Бэтани Наджент вместе учились, а после год на пару чесали улицы. Оттрубив двадцать лет, она подалась в страховщики. Позвоню ей.

Пока он копался в адресной книге, Крейн глянул на Эбби так, что она внутренне съежилась. Не первый раз, кстати.

– Полагаю, насчет общего смысла сказанного я догадался, однако конкретные выражения, как-то: «чесать улицы» и «оттрубить двадцать лет», – признаться, поставили меня в тупик.

Эбби не спешила с ответом. Ей и без того с трудом давалось объяснение простого сленга, а объяснять полицейский жаргон значило залезть в такие дебри, из которых можно вовсе не выбраться. «Оттрубить двадцать лет» следовало понимать как «отработать два десятка лет»; выходит, напарница Ирвинга заслужила полную пенсию. С этим все просто, зато смысл выражения «чесать улицы» ее и саму не радовал.

Слава богу, Ирвинг избавил ее от неловкости, переведя телефон в режим громкоговорителя. Из крохотного динамика доносился тихий тоновый сигнал.

– Сукин сын, – недовольно и без прелюдий произнес сухой женский голос. – Только подумала, что для полного счастья сегодня мне не хватает звонка от бывшего напарника.

Улыбаясь от уха до уха, Ирвинг ответил:

– Ну, я-то привык слышать твой голос в кошмарах, так что по телефону общаться с тобой уже не страшно.

Крейн хотел было что-то спросить у Эбби, но та вскинула руку и одними губами произнесла: все хорошо.

– Ты все так же в пригороде?

– Да. В Сонной Лощине.

– Ты ведь знаешь, что в округ Вестчестер ссылают копов, которые не справляются со службой в нью-йоркском департаменте?

– Ага, а те, кто не справляется и здесь, идут в страховщики.

Из динамиков раздался смех.

– Туше. Знаешь, тебе в этой Сонной Дрищине, может, и нечем заняться, зато другим приходится зарабатывать на хлеб. Так что давай, выкладывай, зачем звонишь. Черт, я ведь не забыла про твой день рождения, а?

– Нет, я вообще-то по делу. Ты у меня на громкой связи. В комнате со мной один из подчиненных – Эбби Миллс, и консультант из Англии, Икабод Крейн.

Тон Наджент моментально изменился.

– В чем дело? – сама серьезность, спросила она. – Мы с Мейси вчера в музей заглядывали.

– Как она, кстати? – Тон Наджент снова переменился, на этот раз в ее голосе звучала дружеская забота.

– Хорошо. К экзаменам готовится.

Эбби пристально посмотрела на капитана. В первом предложении он откровенно солгал, зато второе произнес тоном гордого отца. Как родителя Эбби начальника знала плохо, но выражение гордости у него на лице ей понравилось.

– Да ну, брось, какая ей проверка академических способностей? Она же еще совсем кроха. Только в прошлом году девятилетие отмечала.

– Размечталась, – фыркнул Ирвинг. – Я помню день, когда она родилась, как будто это было на прошлой неделе. Даже лучше.

– Зато Рождество выдалось кошмарное, да?

Ирвинг мельком глянул на Эбби и Крейна.

– Если честно, кошмарная у меня вся жизнь. Короче, я зачем звоню-то: мы с Мейси заглядывали в «Американскую» секцию музея, где должны быть выставлены Кресты Конгресса, в количестве двух штук. Вручены были Мариную Виллетту и Абрахаму ван Бранту. Конфиденциальный источник сообщил, что некто собирается их выкрасть.

– Откуда… а, ну да, пригород. Понятно, откуда у тебя инфа касательно краж предметов искусства. Может, ты еще знаешь, какие винные лавки скоро ограбят?

Наджент тянула время.