Легенда - Лу Мари Страница 8

– Ты должен был взять меня с собой, – шепчу я. А потом прижимаюсь головой к его голове и начинаю плакать. Мысленно я произношу клятву для убийцы своего брата.

Я буду охотиться за тобой. Обыщу все улицы Лос-Анджелеса. Если понадобится, обыщу каждую улицу Республики. Я перехитрю тебя и собью с толку, солгу, предам, украду, только бы найти тебя, выманю из убежища и буду преследовать, пока бежать станет некуда. Даю слово. Твоя жизнь принадлежит мне.

Вскоре пришли солдаты, чтобы забрать Метиаса в морг.

Три семнадцать. Моя квартира. Та же ночь. Начался дождь.

Я лежу на диване, одной рукой обняв Олли. Место, где обычно сидит Метиас, пустует. Стопки его старых фотоальбомов и дневников лежат на кофейном столике. Неужели только сегодня утром мы с ним разговаривали на балконе? Прямо перед уходом Метиас хотел поговорить со мной о чем-то важном. Но теперь я уже никогда не узнаю о чем. У меня на животе лежат бумаги и отчеты. В одной руке я сжимаю медальон, улику, которую в данный момент изучаю. Смотрю на гладкую поверхность медальона, где отсутствует какой-либо рисунок. Потом со вздохом опускаю руку. Болит голова.

Недавно я узнала, зачем командир патруля Джеймсон вытащила меня из Стэнфорда. Она уже давно за мной наблюдает, а теперь ей потребовалась быстрая замена погибшему солдату. Самое время заполучить меня, пока этого не сделали другие.

– Мы испробовали разные тактики по поимке Дэя, но ни одна из них не сработала, – сообщила командир, прежде чем отправить меня домой. – Вот что мы сделаем. Я продолжу работать с патрулем. А ваши навыки мы проверим на деле. Покажите их и выследите Дэя. Возможно, вы сделаете это лучше благодаря молодости, свежему взгляду и личной причине поймать его. Если не получится, вам придется вернуться к прежней жизни. Если произведете на меня впечатление, я повышу вас до звания полноценного агента моего патруля. Я сделаю из вас легенду: вы единственный ребенок, набравший высшее количество баллов на Испытании, и самый молодой агент в Республике.

Я закрываю глаза и пытаюсь рассуждать.

Моего брата убил Дэй. Я знаю это потому, что между третьим и четвертым этажом мы нашли украденную бирку с идентификационным номером. Фотография на ней привела нас к солдату, которому она принадлежит, и с его рубашки мы сняли отпечатки пальцев. А они привели нас к Дэю, ведь, несмотря на то что у правительства больше нет его отпечатков, они совпадают с теми, что были оставлены на другом месте совершенного им преступления. Значит, Дэй был там, в больнице, и по неосторожности оставил бирку.

И это меня удивляет. Дэй ворвался в лабораторию, чтобы достать лекарство, следуя отчаянному, плохо продуманному плану. Он украл препараты для подавления чумы и обезболивающие, так как не нашел ничего более сильного. Судя по тому, как ему удалось сбежать, сам Дэй чумой не болен. А значит, болен некто близко с ним связанный, из-за кого он был готов рисковать жизнью. Некто, кто живет в Блуридже, Лейке, Уинтере или Эльте, секторах, которые недавно охватила чума. Если это так, Дэй в ближайшее время не станет покидать город. Он привязан к больному, руководствуется эмоциями.

А еще Дэй мог иметь спонсора, который нанял его достать лекарства. Но больница – это опасное место, и спонсору пришлось бы заплатить Дэю огромную сумму. За такие деньги Дэй продумает свои действия более тщательно, узнает, когда в лабораторию привезут свежие медикаменты. Кроме того, раньше Дэй никогда не работал по чьему-то заказу. У него нет никакой разумной причины начать заниматься этим сейчас. Да и кто наймет непроверенного человека?

Я не понимаю только одного: раньше Дэй никогда не убивал. В одном из своих прошлых преступлений он пробрался в зону карантина, связав уличного полицейского. На полицейском не осталось ни царапины (не считая фингала). В другой раз Дэй взломал банковское хранилище, но четырех охранников у входа не тронул, только лишил сознания. Однажды посреди ночи на аэродроме он поджег несколько реактивных истребителей. Разрушил одну из стен военного здания. Дэй крадет деньги, еду и вещи. Но он не устанавливает бомбы на дорогах. Не стреляет в солдат. Не покушается на чью-либо жизнь. Не убивает.

Так почему же Метиас? Дэй мог сбежать, не убивая его. Возможно, у Дэя были какие-то личные счеты? Мой брат сделал ему что-то плохое? Это не могло быть случайностью, ведь нож вонзился Метиасу прямо в сердце.

Прямо в его умное, глупое, упрямое и слишком заботливое сердце.

Я открываю глаза, подношу к ним руку и снова изучаю медальон. Он принадлежит Дэю, об этом нам сказали отпечатки его пальцев. Просто диск без всякого узора на нем, его мы нашли на лестнице вместе с украденной биркой. Он не принадлежит ни одной из известных мне религий. Медальон не представляет никакой денежной ценности: дешевый сплав никеля и меди, шнурок частично сделан из пластика. Это значит, что Дэй не крал этот медальон, он имеет для него иное значение и стоит того, чтобы носить, несмотря на риск потерять или обронить. Возможно, это амулет удачи. Возможно, его подарил некто, к кому Дэй привязан. Возможно, это тот же человек, для которого он пытался украсть лекарство. В медальоне заключен секрет. Только я не понимаю какой.

Дэй является легендой. Плохой парень, чьи подвиги меня когда-то восхищали. Но сейчас он – вызов мне, мой темный соперник, равный враг. Моя цель. Моя первая миссия.

Я собираюсь с мыслями в течение двух дней. На третий звоню командиру Джеймсон. У меня есть план.

Дэй

Прошлой ночью – не могу сказать, была ли это на самом деле ночь, – мне снилось, что я снова дома. Иден сидел на полу и выводил на половицах какие-то каракули. Мама была в кухне и не ругала его. Мы с Джоном, сидя на диване, тщетно пытались починить маленькое радио, которое хранилось в нашей семье долгие годы. Я до сих пор помню, как папа принес его домой. «Теперь мы будем знать, каких зараженных чумой кварталов избегать», – сказал он. Но теперь его потертые шурупы и шестеренки, преданно отслужив свое время, безжизненно лежали у нас на коленях и больше работать не могли. Все к лучшему, подумал я во сне.

Я злюсь из-за того, что вспомнил отца. Вспоминать его означает вспоминать о его исчезновении, за которое ответственна Республика.

Спустя некоторое время я поднимаю голову посмотреть, что Иден рисует на полу. Сначала я не могу разобрать каракули, они кажутся спутанными, бестолковыми, разбросанными в хаотичном порядке неугомонной рукой Идена.

Но при ближайшем рассмотрении я понимаю, что брат нарисовал врывающихся в дом солдат. Он нарисовал их кроваво-красным карандашом.

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Тут же щурю глаза: в окно неподалеку проникает свет, серый и тусклый, я слышу тихий шум дождя. Комната, в которой я нахожусь, похожа на детскую спальню. Синие с желтым обои отваливаются кое-где по углам. В комнате горят две свечи. Моя нога свисает с края кровати. Под головой подушка. Шевельнувшись, я испускаю стон и закрываю глаза. От боли все тело горит.

Меня настигает голос Тесс.

– Ты меня слышишь? – спрашивает она.

– Не так громко, милая. – Слова срываются шепотом с сухих губ. – Где я? С тобой все в порядке?

Лицо Тесс появляется в поле моего зрения. Ее волосы собраны в короткую косичку, розовые губы улыбаются.

– Все ли в порядке со мной? – переспрашивает Тесс. – Ты лежал без сознания более двух дней. Как ты себя чувствуешь?

Я морщусь от накатывающей боли:

– Потрясающе.

Улыбка Тесс дрожит.

– Ты почти добрался до вокзала… до улицы неподалеку. Если бы я не нашла того, кто возьмет нас в дом, ты бы уже умер.

Внезапно на меня обрушиваются воспоминания. Я вспоминаю вход в больницу, украденную бирку с идентификационным номером, лестничный марш, лабораторию, долгое падение, нож, брошенный в капитана, канализацию. Лекарство.

Лекарство. Я пытаюсь сесть. Но при резких движениях закусываю от боли губу. Рука дергается к шее… где больше нет медальона. В груди болит. Я потерял его. Мой отец рисковал жизнью, чтобы достать этот медальон, а я, глупец, потерял его.