Алла Гореликова - Серебряный волк, или Дознаватель Страница 10

– Любишь пагреться?

– Еще как.

Лека подходит к столу. Говорит:

– Какой жестокий кинжал.

Вслед за ним я осторожно трогаю необычно зазубренный край аспидно-черного клинка.

– Нож кланаваго убийцы, – бурчит маэстро. – В самам деле чуть не стоил мне жизни. Нарочно не убираю далеко – харошее напоминание.

– О чем?!

– Аб астарожности. Я тагда сапляком был… думал, недостойно мастера клинка азираться по сторонам, даже если точна знаешь, что нападут. Между прочим, ка мне вчера мэтр Рене падхадил. Пагаварить.

– Обо мне? – оглядывается от печки Карел. – Чего это принц вместо его уложений искусство боя изучает? Маэстро Джоли, вы не догадались отправить его жаловаться сразу королю?

– Я ему предложил выяснить, кто прав, исхадя из его же уложений, – скалится маэстро. – И даже уступил выбар аружия. Но он саслался на разницу в возрасте и ломоту в костях.

Мы дружно хохочем.

– Так его, – стонет Карел.

В дверь заглядывает кто-то из старшекурсников:

– Маэстро Джоли, мы пришли.

– Сейчас. – Маэстро ныряет в шкаф, вытягивает три плотных плаща с капюшонами. – Ладна, парни, берите и да завтра.

– Спасибо, маэстро! – Карел накидывает плащ и вдруг хмурится. – Да, если вдруг мэтр Рене возникнет еще раз, прошу, скажите мне! Я ему, заразе, так о себе напомню…

Теперь непогода беснуется напрасно.

– Благословенна будь запасливость маэстро, – смеется Лека, подставляя лицо дождю. – И теплый кров «Веселого ваганта», крошка Мари, горячее жаркое… Пожалуй, нам надо поторопиться!

Из «Ваганта» уходим нескоро. Очень уж неохота брести домой сквозь непогоду, очень уж уютно горели здесь свечи, и эль сегодня казался особенно вкусным. Но, может быть, мы зря засиделись.

Дождь все так же хлещет наотмашь, и ветер так же рвет плащи, но теперь к непогоде прибавилась сумрачная мгла слишком быстро наступившего вечера. Нам-то с Лекой хорошо, думаю я, а вот Карелу топать и топать… Мы останавливаемся у дверей дома мадам Урсулы.

– До завтра, – отвернув лицо от ливня, прощается Карел.

– Не хочешь коня взять? – предлагает Лека.

– Дойду, – отмахивается Карел.

Уже через какой-то десяток шагов его плотная фигура растворяется в прошитых дождем сумерках. Лека берется за дверной молоток и говорит:

– Неспокойно мне, Серый. Кошки душу дерут. Зря мы его отпустили.

Я смотрю вслед Карелу… Где же он? Будь дело в Славышти, я поднял бы Леку на смех. Но Корварена…

– Знаешь, – говорю, – лучшее, что можем мы сделать сейчас, – пойти следом. Но сначала забеги домой и возьми амулеты. А я постою здесь… послушаю. Этот город, Лека… Не знаю, что тебе в нем нравится! Меня он тревожит, и только.

Лека кивает и колотит в дверь.

Через пару минут мы бежим вдогонку Карелу. Мгла сгустилась, кажется, еще больше, – но теперь, с «глазом совы», мы прекрасно видим каждую щель в булыжной мостовой, каждую трещинку в кладке стен… даже – каждую каплю дождя. И, вывернув из переулка на улицу Яблонь, сразу видим вдалеке Карела.

Он идет против ветра, пригнувшись и придерживая капюшон… На какой-то миг моя тревога и Лекины дерущие душу кошки кажутся в самом деле смешными. И тут Лека, вскрикнув, рвется вперед: поперек дороги перед Карелом возникают низкие коренастые силуэты.

Карел не сразу их замечает. Проходит еще несколько шагов. Останавливается. Пятится, рвет из ножен шпагу…

Не чуя ног, оскальзываясь, я все-таки удивляюсь – в который раз! – его шпаге. Уже видны все детали схватки: лица напавших… Это вот и есть – гномы?! Но постойте, те, которых видели мы в дороге, не слишком-то похожи на этих! Широкие ладони сжимают не то длинные топоры, не то короткие алебарды… сеть… сеть?! Что ж они, живьем хотят?! Но шпага Карела, Тень, оправдывает свое имя. Даже «глазом совы» ее почти невозможно разглядеть. Смазанная полоска тьмы, тень в тени, оружие бретера и авантюриста, но не принца… Вот она разрубила сеть, ушла из-под удара гномьего… как, кстати, эта штука называется?

– Карел, сзади! – ору я. Лека молча наддает. Нам чуть-чуть осталось, совсем чуть-чуть… Карел прыгает вбок, оступается… как он мог оступиться?! Снова Тень встречается с сетью… Ближний к Карелу гном подсекает длинным древком ноги принца, и… Карел летит в одну сторону, Тень – в другую… Взметнулась над упавшим сеть… Лека хватает ее, рвет на себя, встречает шпагой дернувшегося вперед гнома. Становится над Карелом, давая ему время подняться. Я иду по кругу, вьюном, не задерживаясь ради схватки с кем-то одним, отвлекая внимание, опасаясь скрещивать шпагу с широкими лезвиями знаменитой гномьей стали, но успевая – прах меня забери, успевая! – чиркнуть кончиком клинка то руку, то оскаленную страшную рожу, а то и горло. Не ахти какие вояки из этих подземельных… видно, другим сильны, раз Анри до сих пор их не раздавил!

И только я так думаю – странное оцепенение начинает сковывать руки. Немеют пальцы, ладонь сжимает эфес, но не чувствует его… Гномьи чары? Ох, как я испугался!..

Но я ведь вижу – вижу и шпагу в своей руке, и подходящие цели для удара! – и если поначалу я бил, лишь бы попасть, создавая кутерьму и сутолоку, то теперь – начинаю убивать.

Леденея от страха, понимая – не выстоим… их ведь еще десятка два, откуда только понабежали… и они расступаются, перестают лезть в ближний бой, а оцепенение все сильней, руки наливаются тяжестью, легкий – легкий?! – кожаный колет не дает вздохнуть, плащ давит на плечи каменной плитой…

Грохочут копыта, и голос Карела: «Сюда, сюда! Ко мне!» У него длинный кинжал в руке, стоят с Лекой спина к спине… гномы невесть как исчезают, словно растворяются в каменной кладке монастырской стены, и подоспевшие гвардейцы видят только нас троих. И – трупы. С десяток, пожалуй, убитых подземельных. Вот и ладно, не плащом же маэстро клинок обтирать…

Оцепенение проходит. Вдыхаю полной грудью дождь и студеный ветер, разжимаю побелевшие пальцы. Шпага вползает в ножны неохотно. Ну да – первое ее настоящее дело…

– Мой принц! Вы целы?

– Вроде да. Вы вовремя, лейтенант. Лека, Серега… как вы-то здесь оказались?!

– Скажи спасибо его кошкам, – киваю на Леку.

– Каким кошкам? – растерянно переспрашивает Карел.

– А тем, что душу ему драть начали. – Я глупо улыбаюсь. Напряжение неравного боя выходит дрожью. Вот вам Корварена – шкатулка с двойным дном, город, источенный гномьими ходами… Откуда ждать нападения в другой раз?

Гвардейцы обшаривают улицу, чуть ли не носами водят по стене… Карел подбирает Тень, шепчет:

– Цела, моя хорошая!..

Мир, казавшийся цельным во время схватки, распадается на кусочки, разрозненные, но вполне реальные: Лека, все еще сжимающий шпагу, с обрывком сети в левой руке; темная лужа под гномьим трупом; дождь, нудный и равнодушный; конь, фыркая, переступает копытами; глаза Карела под сползшим на лоб беретом: «Если б не вы…»