Александр Золотько - Молчание бога Страница 11

Осенняя погода держалась долго. Снег выпал только после Рождества, к концу последней недели января. Стало как-то чище и приятнее глазу. Все какое-то новое, яркое. И далее кровь выглядела на снегу праздничным узором.

Если бы люди, лежавшие сейчас на дороге, погибли вчера, до того как выпал снег, их кровь просто превратилась бы в грязь, в бурые комки, лежащие вперемешку с камнями и конскими яблоками, подумал Ловчий.

Теперь же кровь смотрелась благородным пурпуром на девственной белизне.

Девять скорченных человеческих тел. Четыре тела – на дороге. Возле телеги. Мертвая лошадь лежала между дышл, и две вороны уже деловито ее обследовали. На телеге, среди мешков, тоже лежал человек. Кровь из рассеченного горла стекла по свесившейся с телеги руке на дорогу и собралась в небольшую алую горку, как воск со свечи.

Четверо других, похоже, пытались убежать.

– Этих, кажись, сразу, – словно услышав мысли Ловчего, пробормотал Стук, – а эти успели чуток побегать.

– Не далеко ушли, – сказал Левша и высморкался. – Селяне тупые.

– Селяне, говоришь? – Ловчий спрыгнул с коня и подошел к лежавшему с краю.

– А то! – Левша тоже спешился. – Едут, по сторонам не смотрют, тут их разбойнички...

– Придурок, – язвительно произнес Стук.

– А в рыло? – спросил Левша и присел возле убитого, лежащего лицом вниз, в алый лёд.

– А вот тут я со Стуком согласен, – сказал Ловчий. – Придурок. Какие разбойнички? Где следы?

Левша огляделся.

Сами они ехали по следам вот этих самых покойников. Сразу перед телегой начиналась ровная, не потревоженная еще снежная гладь. Ни справа, ни слева от дороги, насколько можно было рассмотреть между деревьями и заснеженными кустами, следов видно не было. Черт, сообразил Левша, снег на кустах не потревожен. А это значит, что разбойничками тут и не пахло.

Кроме того, все имущество убитых лежит тут же, при них. Оружие и кошели... Оружие.

– Купцы? – Левша оглянулся на Ловчего. Тот не ответил, зато вмешался Стук.

– Почти десяток с одной телегой? – словно сам у себя спросил он. – Ерунда, если хотите знать.

Остальные охотники держались поодаль, не приближались. Арбалеты смотрели в обе стороны от дороги.

– Смотри внимательнее, – сказал Ловчий.

– Смотрю... – Левша хотел еще что-то добавить, но осекся.

Точно придурок, подумал он. Это со вчерашнего перепоя голова не думает. Позаливал глаза...

Двое убитых возле телеги лежали на спинах, рядом, раскинув руки. Оружие, внушительных размеров мечи, оставалось в ножнах. Двое других, справа от телеги, свои клинки выхватить успели – но и только. Один, видимо, вначале упал на колени, а потом опустился на бок, так и лежал, словно спящий ребенок. Второй упал навзничь, брызги крови широким веером испятнали снег далеко вокруг – удар, понятно, пришелся в жилу.

Было оружие у возничего или нет – видно не было, а вот у тех, что пытались бежать, оружие имелось. Два разряженных арбалета валялись в снегу, одна рогатина, сломанная почти сразу за наконечником, и кинжал в ножнах у того, который успел отбежать дальше остальных.

– Это что ж получается, – ни к кому особо не обращаясь, спросил Левша. – Это получается, что...

– Так и получается, – сказал Ловчий.

Выходило, что эти, с телегой, которых нелегкая понесла в дорогу чуть ли не затемно. – чтобы добраться сюда в такое время, нужно было из Сосен выехать чуть ли не в полночь – наскочили на кого-то... или на что-то, чего они вначале не заметили. Или не испугались.

– Эй, Ворюга, – окликнул Ловчий своего лучшего следопыта, – вернись с кем-нибудь назад шагов на пятьсот, посмотри внимательно – никто с дороги в лес не уходил? Далеко не заходи, и пусть тебя с арбалетом Гвоздь прикроет.

Следы. Теперь Ловчий рассмотрел их как следует. Среди неровных пунктиров следов погибших был еще один – мужчины, не очень крупного, но ловкого и подвижного.

Выглядело все так, что он стоял на дороге и ждал, пока к нему приблизятся. И к нему приблизились. Без опаски, хотя Ловчий, например, вперед послал бы одного человека, чтобы выяснить, а с каких таких радостей стоит кто-то на дороге. Но эти продолжали двигаться, будто не видели стоящего... Или хорошо его знали.

Потом все и пошло.

Убил коня. Потом тех двоих, что были ближе, потом возницу; потом двое, наконец, сообразили и попытались защищаться. Попытались. А потом произошло нечто такое, что заставило оставшихся в живых бежать. Что?

Чего могли так испугаться здоровые, хорошо вооруженные мужики? Даже слишком хорошо вооруженные.

Потом тот, кто их всех убил, пошел назад по дороге. И должен был попасться навстречу Охотникам Ловчего: дорога не имела развилок почти до самых Сосен. Но не попался. А это значит...

Вороны, отлетевшие было на соседнее дерево, о чем-то быстро переговорили между собой и, обрушив снег с исток, вернулись к мертвой лошади.

Ветер разорвал облака, и солнце осветило дорогу. На груди того, что лежал возле телеги, так и не успев обнажить оружие, что-то блеснуло. Солнце нащупало своим лучом кусочек полированного металла. Ловчий подошел. Оглянулся на Левшу и Стука. Те как раз обыскивали трупы. Остальные не возражали: знали, что у Ловчего все делится поровну.

Ловчий наклонился к убитому и быстрым движением сорвал у того с шеи серебряный крест, блестящий, словно только что сделанный. Спрятал крест за пазуху.

Вернулись Гвоздь и Ворюга. Один след сворачивал неподалеку в лес, а потом исчезал между деревьями.

– Собирайте здесь что хотите, только быстро, – приказал Ловчий. – Нам нужно к вечеру быть у Черного креста. Гвоздь, Ворюга и Левша – смотрят вокруг, чтобы...

Фразу Ловчий не закончил – и так все понятно. Это как раз понятно. А вот то, что здесь произошло...

Ловчий снял перчатку, сунул руку за пазуху и нащупал подобранный крест. Холодный, словно изо льда. Не нужно, чтобы его видели остальные. Пока, во всяком случае.

Мешки, к разочарованию охотников, были набиты сеном. Так что в добычу досталось только оружие и то, что нашли в кошельках. Одежду Ловчий брать запретил.

Тела сложили на телегу и оставили на дороге – не тащить же на себе. При этом Левша выразил общее мнение – хорошо, что монах на этот раз за ними не поперся. Заставил бы хоронить.

– Поехали, – приказал Ловчий. – Двое – вперед, дозором.

К Черному кресту они выехали, когда солнце только-только скрылось за деревьями.

Место было странное. Монастырь – не монастырь. И не скит: слишком людно тут было для скита. И хоть монахи были, но немного, по одежде не разберешь, из какого ордена или орденов, и монахи эти не молились, а суетились по хозяйству. Пять домов, обнесенных частоколом с башнями по углам. Почти замок.