Две луны (СИ) - Румянцев Евгений Страница 11

Вечером вдруг заволновались котята. Сегодня они вылезали на поверхность и даже поймали зазевавшуюся норную, судя по остаткам, зверюшку. Короче, начали по полной осваивать самостоятельную жизнь. Сейчас они беспорядочно бегали по гроту, и в конце концов забрались в меандр. Увидев это, Хунг немедленно стал звать остальных. Никто особо не поторопился, жалко было бросать свои дела. Но тут запищали налобники и стало ясно, что Зов близко. Бегом все ринулись в грот. Первым прискакал Муня. С вытаращенными глазами он сразу метнулся в меандр, не обращая внимания на злобно шипевших кошек. Со страху он протиснулся в камеру быстрее, чем остальные добежали до прохода. Вторым пролез пастух. Профессор с Петром, так и не полезли в камеру, уступив корейцу, юркнувшему туда с завидной легкостью. Зов начался. Оставшиеся в меандре схватились за голову. Боль в ней казалось невыносимой, как сразу на несколько зубов, внезапно обнаживших нервы, щедро плеснули холодной водички. Длилась она, казалось, вечность. Внезапно все кончилось.

— Надо любым образом расширить проход, — еще кривясь от пережитого, — произнес Петр. Хоть и можно это перенести, но больше как- то неохота. Эй, вылезайте там!

— Действительно, очень неприятное явление. Надо было сделать палочки, чтобы сжимать зубами. Я язык сильно прикусил. — профессор сплюнул кровавую вязкую слюну. Так вы говорите, поэтому на планете отсутствует техника и ее не смогли колонизировать?

— Да. Нам так сказали. В поселке дома с изоляцией от этих волн. Но материал очень дорог. И из оборудования здесь только станция переработки биоотходов в те пайки, которые нам выдают. Все остальное завозное и стоит бешеных денег. Вот и получился этакий закрытый мирок образца каменного века.

— Очень интересно. Кто это придумал, очень неглупые люди.

— Вряд ли это люди. Их и не видел никто. Из динамиков вот точно человек вещает. Ведущего «клуба знатоков» из себя строит.

— Надо бы с ним пообщаться. Жалко, я слишком немощен пока для этих путешествий. Петр, вы попробуйте с ним поговорить. По крайней мере попросите те предметы, которых пока нет в магазине. Железные струны для силков, сетки для ловли птицы и рыбы. Топоры…

— Вот с железом здесь напряг. Оно может использоваться, как оружие, а оружие здесь запрещено. Так что все с использованием железа здесь мало продается. И самое дорогое.

— Почему?

— Тяжелое, наверно… Грузоподъемность челнока мало позволяет.

— Это ерунда! Если они способны летать по галактикам, не станут экономить из-за лишней сотни килограмм за один полет. Тут что- то другое…

— Возможно. Но факт есть факт.

— Может, залежи руды стоит поискать на планете. Хотя бы медь с оловом. Они прекрасно плавятся в кустарных условиях. Из них сделать бронзу, а это уже прекрасный материал для многих изделий.

— Возможно, ты прав профессор. Потому тебя и взяли, чтоб головой соображал. А все остальное уж мы своими ручками доделаем. Надо будет интересные камешки еще пособирать. Ты шаришь в этом?

— К сожалению, я полный ноль в геологии. Но все равно камни приносите. Может уголь найдется. Его то каждый двоечник различит среди остального.

— Твоими устами только мед пить. До этого еще, как до Китая раком идти.

Следующие три дня пролетели незаметно. Первым делом сходили на поле и набрали травы. Ее пришлось насовать в комбинезоны, и вся компания выглядела как герои из мультика про телепузиков. Профессор ужасно расстроился, увидев, что они принесли, но Муня ему популярно объяснил, сколько стоит аренда тесака и предложил порубить дрова руками, а Петр уверил в том, что это только на продажу, разве что Муня вынужден будет пробовать образцы. Профессор махнул рукой, вздохнул, и пошел заниматься сушкой. Еще они ходили вниз, свернув от своих следов в направлении поселка налево, потом направо. Поднимались они всегда по седловине отрога, а тут ниже седловины пришлось бы карабкаться по заросшим склонам. Поэтому, плюнув, просто спустились вниз, дошли до текущего там ручья и по нему прошли дальше вниз до начала гор. Потом повернули опять в сторону следов. Оказалось, как всегда бывает в горах, что этот распадок шел не всегда параллельно седловине, к тому же ответлялся, и они еле нашли начало своего подъема на гору. Зато ручей втекал в еще одну пещеру, в которой можно было бы укрыться от Зова. До нее было идти примерно половину расстояния до поселка и была возможность переночевать. Распадок постарались хорошо запомнить, а над входом в пещеру поставили тур из камней, видимый метров за 150. Петр задумался над перспективой новой дороги в лагерь с большим привалом здесь. Если проложить новый маршрут из поселка по ручьям, дорога стала бы безусловно длиннее и круче. Но из ее плюсов была ночевка, если идти с тяжелым грузом. Второй плюс был в том, что в будущем, если у форта появятся недоброжелатели, а что они будут при таких раскладах, можно было не сомневаться, к лагерю нужно было набить две дороги, а то и три. Засады никто не отменял. С этими мыслями он и шел, огибая по равнине начинавшиеся горы, в сторону тропы в лагерь.

Если б не приметное дерево перед началом подъема, они б этот подъем искали вечность. А так, погуляв часик у подножия горы, нашли-таки искомый ориентир. Обратно поднимались по левому распадку. Зверье особо не встречалось, не желая сталкиваться с непонятными двуногими чужаками. Но следов его пребывания в этих местах было предостаточно. Хунг то и дело показывал компании на разное дерьмо и следы когтей и клыков на стволах. Многие упавшие деревья тоже изобиловали следами поисков всяких полезных личинок медведями и кабанами. Да и сами люди выбирали дорогу по тропам, выбитым то ли свиньями, то ли мелкими рогатыми. Несколько раз они видели мелькавших в листве обитателей леса, но догадаться кто это, было вероятно весьма с большой натяжкой. Муня опять превратился в телепузика, по дороге засовывая в комбинезон все новые и новые образцы растений. Пастух просто с наслаждением бродил по лесу со счастливой улыбкой. Наверно, вспоминал свои родные места и радовался обретенной свободе, пусть она и была такой грустной. Обратная дорога показалось исследователям самой короткой. Они сначала поднимались круто по склону. Потом, уперевшись в непроходимый колючий кустарник, начали траверсировать и вышли на небольшую лужу с неимоверным количеством глины и грязи, по краям истоптанной животными, приходящими сюда на водопой. В лужу втекал маленький ручеек. Хунг от увиденного аж присел и стал лихорадочно вращать головой, огибая ее. Охотничьи инстинкты в нем взорвались вулканом, сразу начавшим источать лаву. Он запретил остальным подходить ближе к воде и им пришлось обходить лужу по широкой дуге. Обойдя два раза место водопоя, удовлетворенно кивнул и подошел к Петру.

— Ну что, хорошее местечко для будущей охоты нашли? — спросил тот.

— Однако да, хорошее. Но без ружей или луков здесь никак. Опасно здесь с копьями. Хищники тоже приходят на охоту. Если почувствуют нас конкурентами, нападут. Слабы мы без оружия.

— Ну вот… — огорчился Петр. — Так хотелось бы решить продовольственную проблему.

— Ничего, Петя. Надо терпеть. Когда-нибудь у нас получится.

— До этого «когда-нибудь» еще целая вечность. Ладно… Надо закругляться, отдохнуть хорошенько, завтра еще раз вниз сходим.

Вечером все вместе посидели у огня. За неимением мяса и чая довольствовались ненавистными брикетами с кипятком. Муня учил профессора изготавливать шмаль. Учеником тот оказался плохим и Муня то и дело крепко ругался на криворукость подопечного.

— Профессор, ну ты пойми, старый пень, это же целое искусство! Твоей химии лет четыреста всего, а это волшебство одурманивания придумали, как только соображалка у прототипов древних увеличилась в размерах. Остатки табака находят на стоянках, которым аж четыре тыщи лет!

— Вообще то курение, это как раз и есть химический процесс, происходящий в организме. А древние скифы ставили юрты и кидали в них на раскаленные камни разные травы, вдыхая их аромат. Так лечились, между прочим, а не сознательно травились вашей гадостью.