Забытый мир (полная версия) - Гамильтон Эдмонд Мур Страница 11

— Оправдать их на том основании, что всё окончилось благополучно, мы не можем, — продолжал он. — Иначе и другие будут считать, что в исключительных обстоятельствах можно переступить закон. Мы не допустим создания подобного прецедента. И тем не менее суд сожалеет, что должен вынести установленное наказание.

Карлин знал: так и должно быть. Но теперь ему было уже всё безразлично. Он просто устал.

— Вы приговариваетесь к двум годам тюремного заключения с содержанием в тюрьме Ригеля, а также к аннулированию ваших лицензий космонавта или сертификата космического инженера, в зависимости от того, что у вас есть. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. — И тут судья быстро добавил: — Однако, по усмотрению суда, тюремный срок объявляется условным, срок аннулирования ваших документов устанавливается в один год с даты оглашения приговора!

Лоссер облегчённо выдохнул.

— Ну надо же! А я было решил, что Ригеля нам не избежать!

Главный судья встал.

— А от себя лично, — негромко добавил он, — мы бы хотели поздравить вас, парни, с великим открытием!

К ним подошёл Росс Флоринг.

— Год отстранения — это недолго, — улыбнулся он, и Карлин устало кивнул.

Когда во главе с гигантской фигурой Харба они вышли на солнечный свет, то были встречены оглушительным рёвом ожидавшей снаружи толпы. Людям Земли не нужно было умерять свою благодарность.

Харб мрачно молчал, проталкиваясь сквозь толпу к Марне и старому Грампу. Карлина окружили восторженные люди, хлопали по плечу, трясли руки, а один старик, схватив его за рукав, прокричал:

— Мы, земляне, показали всем, что именно мы — открыватели космоса!

— «Мы, земляне?», — внезапно, впервые за все эти дни, затуманенный разум Карлина ощутил прилив гордости, словно от заслуженной награды.

Он боялся смотреть в бледное лицо Марн. Но та была спокойна.

— Не думай о Джонни, Карлин! Женщины Земли две тысячи лет отправляли своих мужчин в космос, а возвращались они не всегда.

К ним присоединился Флоринг.

— Идёмте, я хочу вам кое-что показать, — сказал офицер.

Он повёл их к возвышавшемуся Монументу Пионерам Космоса.

Они подошли. Карлин взглянул на пьедестал, и его глаза затуманились. Впервые за столетие в конце списка появилось новое имя: «Джон Ленд».

Глаза Марн сияли, и Харб тоже, казалось, испытывал гордость. Лишь старый Грамп печально проговорил:

— Разве имя на камне заменит мне моего мальчика? Я слишком стар для этого…

В этот вечер за ужином в старом доме на гребне холма люди сидели в полной тишине. Стол казался слишком большим, и слишком часто они оглядывались, словно слыша знакомую прихрамывающую походку и весёлый голос.

Но была у Карлина ещё одна гнетущая новость. И он никак не мог собраться и сообщить её.

— Тут кое-что выяснилось в процессе подготовки психозаписей для суда, — произнёс он наконец. — У меня больше нет никаких признаков звёздной болезни.

— То есть ты вылечился? — удивился Харб. — Так это прекрасно. А ведь точно — ты ж благополучно добрался до Солнца! Да, я должен был догадаться.

— Психиатры говорят, — продолжил Карлин, — что зафиксированы случаи, когда люди звёздным миров привыкают к Земле очень быстро. Похоже, я один из них.

И неловко добавил:

— Теперь я могу вернуться домой на Канопус, хотя придётся целый год работать в офисе. Только вот корабль на Канопус отбывает сегодня вечером, и другого несколько недель не предвидится.

— Неужели ты летишь сегодня? — воскликнул Харб. — Зачем так спешить?

Карлин ответил с чувством нарастающей тоски:

— Я думал, что улечу не скоро. Но теперь я здоров и мне здесь нечего делать.

Карлину хотелось, чтобы Марн прервала его, запротестовала. Но она только тихо сказала:

— Я отвезу вас в космопорт.

— Думаю, я бы предпочёл дойти пешком, — медленно произнёс Лэрд. — Уж и не знаю почему, но мне это кажется правильным. Здесь недалеко, да и багаж я уже отправил.

— Тогда я провожу немного, — решила Марн.

Уже смеркалось, когда Карлин, простившись с Лендами, в сопровождении Марн отправился по старой бетонке.

Они дошли лишь до первого поворота и остановились.

— Прощай, Марн, — сказал инженер, но девушка молча отвернулась.

Карлин некоторое время стоял, затем резко повернулся и пошёл дальше. На востоке сияющим щитом вставала Луна, и серебряная летняя тишина лежала над всем миром, едва нарушаемая шелестом ветвей и тихим жужжанием насекомых. Ночь была тёплой и тихой.

К его горлу подступил комок, и он назло всему попытался рассмеяться. Эмоции не должны брать верх над разумом. Эта сумасшедшая, гордая, старая Земля и люди её — да, он никогда не забудет их, но надо вернуться к собственной жизни, работе, просто вернуться домой.

Внезапно Лэрд остановился. Он понял, что грызло его весь день. Он не возвращался домой. Он уезжал из дома! Он покидал единственное место, где его душа нашла всё столь нужное — покой, вековую уверенность, растущее чувство обретённой семьи.

Карлин повернулся и быстро зашагал обратно. Дойдя до последнего поворота посеребрённой дороги, он увидел стоявшую на прежнем месте Марн.

— Я ждала тебя, — просто сказала девушка. — Я знала, что ты не улетишь!

Карлин обнял её за плечи и прошептал:

— Марн, я не смог! Я думал о Канопусе, о друзьях, о своей девушке, о городах-садах… Но всё казалось просто далёким сном. Теперь я как-то связан с этой странной старой планетой, с Джонни, Харбом, всеми остальными, и с тобой!

Девушка прижалась и тихо ответила:

— Я знаю. Вас много таких, кто прилетел на Землю и обнаружил, что не может уйти. Этот старый мир навсегда в крови нашей расы, Лэрд. — Она подняла взгляд. — Год — это не так уж и много. Ты нужен здесь, Карлин. Ты займёшь место Джонни и возглавил солнечные разработки. И я… я тоже нуждаюсь в тебе. Я буду тебя ждать… Всегда…

Карлин крепко прижала к себе Марн, усталость и сомнения исчезли, он чувствовал абсолютную верность своего решения. Он взглянул на летние звёзды, на те иные миры, но они были далеки, очень далеки.

А Земля была близко, древняя тихая ночь окутывала его. Лёгкий ветерок в лунном свете шевелил листву на ветвях, и дорога, белая и уверенная, поднималась к старому дому…

Из дальних миров, после долгой разлуки,

Землянин вернулся домой.