Династия. Белая Кость - Такаббир Эль Кебади Страница 11

Флос добрую половину жизни провёл в сражениях. В битве на Гнилом поле он закрыл собой короля Осула и поймал грудью стрелу. Поступок смелый до безрассудства: король был закован в латы, а Флос бился в стёганом гамбезоне — в одежде из нескольких слоёв ткани. Король Осул оценил храбрость воина, возвёл его в рыцари и подарил ему земельный участок на восточной границе страны и дозорную башню-каланчу в придачу. Из окон-прорезей просматривалась степь. В обязанности Флоса входило наблюдение за передвижением степных кочевников. Если те нарушали границу, он зажигал огонь в каменной чаше, установленной на смотровой площадке. Эти-то дикари и убили его супругу, мать Янары, когда та возвращалась из деревни.

Отцу бы взять детей и убраться подальше от опасных земель, но он дорожил подарком короля и не желал превращаться в бродячего рыцаря, который ничего не оставит сыну в наследство, кроме затупившегося меча и новых, не опробованных в бою рыцарских доспехов.

Сначала Флос хотел развеять прах супруги с каланчи. Потом решил сделать в подвале фамильный склеп. Ведь отныне род Флосов входит в рыцарское сословие! Как у любого знатного рода, у Флосов должно быть одно определённое место для упокоения! Разумеется, никакой он не знатный, и рыцарь только на бумаге, поскольку после ранения утратил сноровку и больше не участвовал в боях. И в убогих дозорных башнях не строят гробницы. Однако непомерно раздутая гордость мешала Флосу трезво мыслить.

В старой неухоженной каланче раньше хозяйничали дозорные, они сменялись каждый год, о чистоте и порядке особо не заботились. В подвале хранились дрова, истлевшие мешки с обносками, поржавевшие жаровни, сломанные лестницы… Освободив помещение от мусора, Флос начал рыть яму, куда собирался поставить сосуд с прахом жены и где намеревался упокоиться сам, и обнаружил тайник, а в нём сундук со старинными золотыми монетами. В мгновение ока сын Флоса стал наследником солидного состояния, а дочери — завидными невестами.

Слух о разбогатевшем рыцаре распространился со скоростью штормового ветра. К этому приложили руку деревенский священник, проводивший обряд очищения клада от скверны, и сборщик податей, пожаловавший за налогом на богатство. Флосу пришлось нанять Выродков для охраны своего семейства, и отнюдь не от степных племён.

Для Янары стало полной неожиданностью, когда отец вызвал её в трапезную комнату, представил двум дворянам — старому и молодому, дождался их кивка и объявил, что она выходит замуж за герцога Холафа Мэрита. Янара потеряла дар речи. Она не может выйти замуж раньше старшей сестры! Не может её унизить! Сестра стояла здесь же, пунцовая от стыда, готовая провалиться сквозь землю. Ведь эти лорды приехали за ней, но посмотрели, подумали и потребовали показать младшую дочку.

Отца не проняли ни мольбы Янары, ни слёзы. Священник, прибывший с лордами, пробормотал молитвы и дал молодожёнам поцеловать брачный молитвослов в белом переплёте. Янару тут же усадили в повозку, в ноги поставили приданое — сундук с золотыми монетами. Старшая сестра, превратившаяся из завидной невесты в опозоренную бесприданницу, выглянула из прорези-окна и спряталась. Брат, потеряв в один миг немалое наследство, не соизволил попрощаться. Отец прошептал Янаре в ухо: «Не бери близко к сердцу. Скоро ты станешь королевой и отблагодаришь нас за всё, что мы для тебя сделали», — и скрылся в каланче. Выродки проводили свадебную процессию до дороги и отправились в Ночной замок. Флос уже не нуждался в их услугах.

Это произошло три года назад. За это время отец ни разу не проведал дочь-герцогиню. Что он знает о её жизни? И как, по его мнению, жизнь должна измениться? Он ждёт от дочери благодарностей… В священной книге написано: «Благодари за деяния во благо. За деяния во вред — прощай». Она простит отца. Когда-нибудь.

— Здесь холодно, — прозвучал натруженный голос. — Давай спустимся во двор.

— Мне туда нельзя, — вымолвила Янара.

Флос покосился через плечо:

— Что значит — нельзя?

Янара молчала.

— Нельзя ходить по лестнице? — Лицо, изрытое морщинами, засветилось от радости. — Ты ждёшь ребёнка?

— Нет.

Надо ли знать отцу, что Холаф Мэрит, её дражайший супруг, совокупляется со всеми девками, работающими в замке, и ни одна из них не понесла? И как поступил бы отец, если бы узнал, что его дочь грозятся подложить под Мэрита-старшего? Холафу нужен продолжатель рода. Он готов на всё.

Отец хотел что-то сказать, но его отвлёк шум, доносящийся снизу. Флос втиснулся между зубцами и свесился через каменное ограждение, желая увидеть, что происходит во дворе крепости.

Янара вдавила подбородок в загнутый край колючей накидки и уставилась себе под ноги. Крики слуг и щелчки ременной плети-шестихвостки были привычны её слуху. Мало того, шесть кожаных хвостов регулярно вспарывают ей спину: раз в месяц, когда выясняется, что она не сумела зачать. Слугам везёт меньше. Мэрит-старший наказывает их постоянно и бьёт куда попало: по лицу и плечам, по животу и спине. А ещё ему нравится унижать людей. Он заставляет повариху или конюха, или мальчика на побегушках раздеться догола и встать посреди двора на четвереньки. И стоят они целый день, в любую погоду, а те, кто проходит мимо, должны заехать сапогом им в зад. Холаф работников не трогает, хотя и отца не останавливает. Единственное, что запрещено старому лорду, так это портить молодой герцогине личико и подвергать её унижениям прилюдно.

Флос выпрямился. Помедлив, повернулся к Янаре. В его широко раскрытом глазу застыло понимание.

— Если я вмешаюсь, будет только хуже.

— Хуже, — согласилась Янара.

— Ты собственность мужа.

— Собственность.

— Они могут тебя убить и обставить дело как несчастный случай.

— Могут.

— Но это… — Отец сердито погрозил пальцем. — Это! Когда ты станешь королевой…

— Я глупая, доверчивая и наивная, — иронично усмехнулась Янара. — В мои девятнадцать это простительно. А вам — сколько лет?

Лицо Флоса вытянулось и побелело. Даже стал виден глаз, затянутый мутной плёнкой. Руки в узлах и шишках сжались в кулаки. В какой-то миг Янаре показалось, что отец ударит её. Она невольно сделала шаг вперёд, навстречу удару, мысленно открыла список людей, которых будет проклинать с того света, и приготовилась внести в него ещё одно имя.

Наверное, что-то в её облике напугало отца. Он отшатнулся. Неловким движением поправил на груди