Роберт Говард - Чёрные колдуны Страница 11

Жазмина забилась в угол, с ужасом глядя на сцепившихся мужчин, которые катались по комнате, опрокидывая колченогие табуреты и разбивая в мелкие черепки глиняные кувшины. Оба рычали и изрыгали проклятия, а за дверью бесновалась толпа горцев, разъяренных тем, что противник ускользнул от их ножей. В створки колотили рукоятями и камнями, потом послышались глухие мощные удары: очевидно, кто-то из вазулов сообразил притащить бревно и использовать его в качестве тарана.

Деви зажимала уши ладошками, не в силах слышать этот шум, сводивший ее с ума. Конан и его противник вскочили на ноги и теперь кружили друг перед другом, выставив вперед тускло поблескивающие лезвия. Жеребец в загоне дико ржал и бил подковами о стены своей загородки. Киммериец сделал выпад, и его противник отпрянул к деревянной решетке. Как раз в этот момент жеребец ударил между ее прутьями задними копытами. Удар пришелся в хребет вазула, его позвонки хрустнули, ломаясь в нескольких местах, горец зашатался и рухнул на Конана, сбив его с ног.

Жазмина не слышала своего крика и не помнила, как оказалась возле лежащих на глиняном полу мужчин. Ей показалось, что оба мертвы. Но вот тело вазула откатилось в сторону, и ее голубоглазый похититель поднялся на ноги. Дрожа всем телом, девушка схватила его за руку.

— Ты жив, жив! Я думала… думала, он тебя убил!

— Надо же! — проворчал Конан, высвобождаясь из ее цепких пальцев. — Деви Вендии печется о жизни какого-то варвара! Или боится остаться без его защиты?

На лице Жазмины сразу же мелькнула тень надменной гримасы, она отстранилась, сделав жалкую попытку казаться прежней величественной Деви.

— Уж лучше ты, чем стая вонючих волков, воющих снаружи, — гордо произнесла она, указывая на дверь, косяк которой уже дал трещины под натиском тарана.

— Долго не выдержит, — спокойно заключил киммериец и направился к загону, где все еще тревожно взбрыкивал вороной жеребец.

Стискивая пальцы, Жазмина следила, как похититель легко сломал треснувшие деревянные прутья и приблизился к буйствующему животному. Жеребец поднялся на дыбы, ощерил зубы и пронзительно заржал, раздувая ноздри. Однако Конан решительно ухватил его за пышную гриву и заставил стоять смирно. Конь возмущенно фыркал, его била нервная дрожь, но он позволил надеть на себя упряжь и украшенное золотом седло с широкими серебряными стременами, которые киммериец снял с гвоздя на стене.

Конан взял коня под уздцы и позвал Жазмину. Она осторожно подошла, стараясь держаться подальше от копыт жеребца. Конан орудовал возле задней каменной стены загона, объясняя девушке:

— Здесь есть потайная дверь, о которой даже вазулы ничего не знают. Раз мы с Яр Афзалом крепко напились, и он показал мне ее. Дверь выходит прямо в ущелье за домом. Да поможет нам Ашура, Мардук и кто там еще…

Он треснул кулаком по выступу на стене, и огромный валун со скрежетом провалился вниз, открывая проход. За дверью начиналась расщелина, темнеющая в скале, отвесно вздымающейся на несколько сот футов прямо за задней стеной дома. Конан вскочил в седло, поднял девушку и усадил перед собой. Он дал коню шпоры в тот момент, когда тяжелая дверь с грохотом рухнула внутрь дома, подняв тучи древесной трухи развалившегося косяка и пропустив орду дико вопящих, размахивающих ножами вазулов.

Могучий жеребец вылетел через проем, словно ядро из баллисты. Вихрем помчался он по ущелью, вытянувшись в струну, с мордой, покрытой хлопьями пены.

Те, кто крался к дому по дну расщелины, не успели отскочить в сторону. Конан мельком увидел покатившегося по камням человека в зеленом тюрбане и женщину в шелковых шароварах и расшитой золотом кофте. Вороной мчал беглецов между отвесных скал, унося киммерийца и его пленницу навстречу новым приключениям. Вопли ярости, изумления и отчаяния вазулов, обнаруживших тайный проход в доме своего вождя, вскоре затихли далеко позади.

Гора черных колдунов

— И куда теперь? — Жазмина старалась держаться в седле прямо, пробуя как можно дальше отстраниться от широкой груди Конана. Но конь шел широким наметом, и ей пришлось смириться с объятиями варвара. Она злилась на него, но больше — на себя, с легким стыдом сознавая, что прикосновения его мускулистых рук не так уж ей неприятны.

— В Афгулистан, — ответил киммериец. — Это кружная дорога, но на таком скакуне мы без труда туда доберемся, конечно, если не повстречаем твоих друзей или моих врагов. Странно, я не слышу шума погони. С гибелью Яр Афзала вазулы не оставят нас в покое и будут преследовать, как стая голодных волков.

— Может, они задержались, чтобы помочь тому человеку, которого ты сбил?

— Станут они останавливаться ради пустяков, — хмыкнул Конан. — Тем более, что этот недотепа явно не гулистанец. Что он делал в этой расщелине, да еще с девицей?

— Я ее тоже заметила, — сказала Жазмина, — и, кажется, узнала. Она похожа на мою хаджибу Джитару. О Ашура! Неужели она пробралась в горы, чтобы помочь мне? А человек в зеленом тюрбане, видимо, ее друг. Вазулы схватят их!

— Хочешь вернуться? — спросил Конан. — Что ж, вазулы с удовольствием сдерут с нас кожу и повесят сушиться на тамариск. Твоя хаджиба поступила опрометчиво. Не могу понять, как ей вообще удалось забраться так далеко в горы, да еще в сопровождении лишь одного спутника. И похож он не на воина, а скорее на книжника… Что-то тут не так.

Киммериец немного подумал, потом продолжал:

— Тот вазул, которого Яр Афзал придушил, а потом отправил проверять посты, вернулся какой-то странный. Вождь приписал это действию дурман-травы, но те, кто ею пользуется, впадают в радостное возбуждение, а этот несчастный двигался, словно оживший мертвец, и в глазах его не было жизни. Я видел нечто подобное в Заморе. Тамошние жрецы совершают ужасные обряды в тайных святилищах Езуда — у их жертв точно такой же взгляд. Жрецу достаточно глянуть человеку в глаза, и тот готов выполнить любую его волю.

И еще я видел, что принес длинноносый и что поднял с земли Яр Афзал. Шар, похожий на большую черную жемчужину, какие носят танцовщицы Храма Езуда, пляшущие вокруг огромного каменного паука, олицетворяющего их бога. Когда Яр Афзал упал замертво, из его пальцев выскользнул черный паук, уменьшенная копия того, которому приносят жертвы в Храме Езуда. И еще я уверен, что ни воины, толпившиеся вокруг своего вождя, ни женщины, стоявшие поодаль, не раскрывали ртов, когда раздался крик: «Смерть чужаку!» Похоже, он долетел из-за дома Яр Афзала.

Жазмина молчала. Утесы бесконечной грядой уходили вдаль, касаясь скалистыми зубцами облаков. Громады гор бросали на дно ущелья глубокие тени. Мрачный пейзаж наполнял отчаянием душу уроженки жарких равнин богатого Юга. Здесь, в этом диком краю, где в каменных расщелинах гнездился древний ужас, могло случиться все что угодно. Вендийка дрожала, плотнее прижимаясь к груди похитителя, который теперь казался ей могучим и бесстрашным защитником, способным одолеть любые опасности.